В случае проявления враждебности населения в какой-либо местности в отношении советской власти, укрывательства или невыдачи бандитов и повстанцев для местного населения устанавливались различные наказания: контрибуция продуктами и продовольствием; контрибуция предметами обмундирования (белье, теплая одежда, сапоги, подушки, одеяла и т. п.); выселение и "изъятие" семейств главарей и зачинщиков восстаний с конфискацией всего их имущества и передачей последнего бедноте; в определенных случаях уничтожение (поджог или разрушение) домов бандитов. При этом специально оговаривалась недопустимость сжигания или уничтожения артиллерией "вне боя" селений целиком или отдельных кварталов [31]. Последнее запрещение уничтожения сел и деревень объяснялось чрезмерным расточительством потенциальной собственности и имущества. Текст приведенной инструкции местами пересыпался акцентированными ссылками на кулаков, "кулацкое население", "кулацкие слои", однако подобные классовые акценты не могли заслонить совершенно определенную антинародную направленность данного документа.
В ликвидации махновщины использовались те же военно-карательные методы, которые апробировались на образовавшемся в первой половине 1921 г. "внутреннем фронте" в борьбе с другими крупными очагами крестьянского повстанчества, особенно антоновщиной и Западно-Сибирским восстанием. Тактика борьбы с партизанскими методами махновцев включала в себя изолирование повстанцев от основных баз и опорных пунктов – в повстанческих районах были расставлены постоянные гарнизоны из состава регулярных войск, преимущественно кавалерийские. Для этого специально определялись "бандитские очаги" – села объявлялись "контрреволюционными гнездами", из которых выселялись подозреваемые в связях с махновцами, их имущество конфисковывалось. Под охраной гарнизонов создавался советский аппарат на местах, формировались отряды самообороны [32]. Против повстанцев использовались бронепоезда, броневики, аэропланы, производившие разведку, бомбежку и обстрел.
На предполагаемых маршрутах движения махновцев устанавливались сильные заслоны. Беспрерывное изматывающее преследование махновских отрядов обеспечивали маневренные отряды и особые кавалерийские летучие отряды при гарнизонах, в состав летучих отрядов входили подготовленные и проверенные чекисты-разведчики. Специальные органы занимались организацией агентурной сети среди населения. Перед особыми отделами и органами ВЧК были поставлены четкие задачи: выявление действующих руководителей банд, место их пребывания, лиц, их укрывающих, и способы вылавливания или уничтожения; определение количества рядовых участников банд, их вооружение, расположение штабов, возможности разложения и ликвидации; политическое состояние деревенского населения, его отношение к действующим бандам, количество оружия у населения; оперативные мероприятия по устранению и ликвидации главарей; введение осведомителей в состав советских органов – волисполкомы и волревкомы – для выявления проникших в них бандитских элементов и ликвидации их [33]. Производилась также чистка красноармейских частей от промахновских настроений – над этим работали специальные армейские комиссии.
По личному настоянию председателя ВЧК Ф. Дзержинского Оргбюро ЦК РКП(б) обсуждало вопрос о награждении отличившихся красноармейцев в боях с махновцами – для этой цели выделялась большая партия подарков, в том числе из фондов Гохрана: серебряные портсигары, металлические и серебряные часы, цепочки, шашки, кинжалы [34]. В циркулярной телеграмме всем губчека и особым отделам от 30 марта 1921 г. Дзержинский требовал усилить в деревнях вербовку агентов в крестьянской среде, ускорить ликвидацию главарей, "не останавливаясь перед наградами, ни денежными, ни материальными" [2: 608–609]. По инициативе Дзержинского формировались специальные отряды ВЧК для борьбы с махновцами (говоря на современном языке – спецназ) [35].
Приказ командующего всеми вооруженными силами на Украине и уполномоченного РВС Республики М. Фрунзе 6 апреля 1921 г. ввел в действие "Инструкцию о заложниках", утвержденную Центральной комиссией по борьбе с бандитизмом при СНК Украины. В соответствии с установками данного документа в каждом отдельном случае перед взятием заложников объявлялся конкретный срок, в течение которого должны быть выполнены предъявленные населению требования, причем широко оповещалось, что в случае невыполнения установленных требований ответственность возлагалась на все население местности.
Заложники должны определяться из числа родственников бандитов, лиц, заподозренных в соучастии и сочувствии бандитам и повстанцам. После взятия заложников населению на месте объявлялось, что лишь по мере выполнения предъявленных населению требований, в течение определенного срока заложники будут освобождаться. В то же время местное население оповещалось руководителями операции о следующем: заложники содержались в губернском городе, чтобы в случае проявления в дальнейшем бандитизма в данной местности, ухода жителей к повстанцам и восстаний они подлежали расстрелу. Данной инструкцией были обязаны руководствоваться все советские войска, направленные на борьбу с бандитизмом [2: 610].
С целью ликвидации повстанчества использовалось объявление амнистии в отношении добровольно вернувшихся бандитов и партизан. Местные советские органы принимали постановления: раскаявшиеся бандиты и партизаны имели возможность получить обратно свои прежние земельные наделы [2: 611]. Для махновцев устанавливалась амнистия в связи с 4-й годовщиной Октября, позднее срок амнистии был продлен постановлением ЦИКа Украины до 15 мая 1922 г. V Всеукраинский съезд Советов принял закон об амнистии. Воззвание бывших атаманов "К повстанцам-махновцам" призывало добровольно сложить оружие [17] . Амнистия по всей Советской Республике объявлялась в связи с 5-й годовщиной Октябрьской революции. Переход к нэпу значительно подорвал основы повстанческого движения.
Источники и примечания:
1. В постсоветский период по тематике махновщины издано множество книг; приведем лишь некоторые из них: Семанов С.Н. Нестор Махно. Вожак анархистов. Новое прочтение по новым материалам. М., 2005; Шумов С.А., Андреев А.Р. Махновщина. М., 2005; Верстюк В. Комбриг Нестор Махно. Харьков, 1990; Комин В.В. Махно: мифы и реальность. М., 1990; Нестор Иванович Махно. Воспоминания, материалы, документы. Киев, 1991; Голованов В.Я. Тачанки с юга. Художественное исследование махновского движения. М. – Запорожье. 1997; Телицын В. Нестор Махно. Историческая хроника. М. – Смоленск, 1998; Шубин А.В. Махно и махновское движение. М., 1998; Ахинько В.М. Нестор Махно. М., 2000.
2. Нестор Махно . Крестьянское движение на Украине. 1918–1921: Документы и материалы. М., 2006.
3. Семанов С.Н. Нестор Махно. М., 2005.
4. Деникин А.И. Вооруженные силы Юга России (Очерки Русской Смуты) // Белое дело: Избр. произведения в 16 кн. Поход на Москву. М., 1996.
5. Аршинов П.А. История махновского движения (1918–1921 гг.). Запорожье, 1995.
6. РГАСПИ.Ф. 71. Оп. 35. Д. 581. Л. 1-40.
7. Махновщина. М., 2005.
8. РГВА.Ф. 25899. Оп. 1. Д. 91. Л. 120–123.
9. РГВА.Ф. 33987. Оп. 2. Д. 74. Л. 7–8; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 93.
Л. 48–49.
10. Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД. Т. 1. М., 2000.
11. РГВА.Ф. 198. Оп. 5. Д. 40. Л. 43.
12. Комитеты незаможных селян (КНС) – организация сельской бедноты на Украине в 1920–1933 гг. В отличие от украинских комитетов бедноты 1919 г. они включали и наименее состоятельную часть середняков. Перед комнезамами ставились задачи осуществления законов о продразверстке, наделении землей и инвентарем безземель-ных и малоземельных крестьян, укрепления органов советской власти в деревне. К моменту X съезда комнезамов (октябрь 1920) было создано 10 тыс. сельских и волостных КНС. Они производили конфискацию помещичьих земель и излишков кулацких земель (с инвентарем и скотом), распределяли их среди бедноты и середняков, выявляли скрытые хлебные запасы у кулаков.
13. РГАСПИ.Ф. 2. Оп. 1. Д. 9361. Л. 1.
14. РГВА. Ф. 199. Оп. 3. Д. 114. Л. 1–5.
15. РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 216. Л. 128.
16. РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 216. Л. 212.
17. РГВА. Ф. 199. Оп. 3. Д. 78. Л. 81.
18. РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 216. Л. 255
19. РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 93. Л. 91-104.
20. Махно Н.И. Азбука анархиста. М., 2005.
21. Анархисты: Документы и материалы. 1883–1935 гг.: В 2-х т. Т. 2. 1917–1935. М., 1999.
22. РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 109. Л. 19–28, 31–42.
23. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 33. Д. 1574. Л. 1–3.
24. РГВА. Ф. 936. Оп. 1. Д. 14. Л. 27.
25. РГВА. Ф. 198. Оп. 5. Д. 45. Л. 1, 30; Д. 40. Л. 5.
26. РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 444. Л. 4.
27. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 33. Д. 1589. Л. 11–64; РГВА. Ф. 32015. Оп. 1. Д. 11. Л. 63.
28. РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 408. Л. 156.
29. РГВА. Ф. 101. Оп. 1. Д. 38. Л. 9.
30. РГВА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 528. Л. 2.
31. РГВА. Ф. 25899. Оп. 1. Д. 35. Л. 345–347.
32. РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 240. Л. 48; Оп. 1. Д. 89. Л. 113.
33. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 33. Д. 1574. Л. 16–18.
34. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 122. Л. 88–89.
35. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 205. Л. 24.