Глава 11
Почетный член Клуба Неудачников
К сожалению, во время присутствия в доме семьи Мортон мне более ни разу не удалось поговорить с сэром Фитцджеральдом, хотя я и миссис Фрида неоднократно бывали приглашены на дневные прогулки и на музыкальные вечера. Но мы всегда оставались обделенными его вниманием. Оговорюсь: он был вежлив, любезно здоровался и спрашивал о самочувствии, но не более того. В то время я сильно страдала от непонимания, в чем кроется причина его охлаждения и явного пренебрежения. Возможно, он не желал вызвать недовольство леди Кэтрин или ревность Анны. А скорее, причина была более прозаична. Сэр Фитцджеральд просто не замечал бедную приживалку, не принимал в расчет, позволял присутствовать в доме, совершая акт благотворительности, не более того…
И если бы не встречи с Джоном Мак-Фейри, то я погрузилась бы с головой в беспробудную тоску и печаль.
Офицер уже несколько раз посетил меня в поместье. С разрешения сэра Фитцджеральда во время этих встреч мы гуляли в парке. Кроме милых, но пустых разговоров – о погоде, о жизни в полку, о планах командования перенести зимние квартиры южнее в район Ливерпуля – интересных тем для обсуждения более не находилось. Мистер Мак-Фейри оказался страшным тихоней и неуверенным в себе человеком. Дальше случайных прикосновений рук и томных взглядов дело не продвигалось, а быть инициатором более тесных отношений я не имела права, хотя порой и желала. Форсирование событий могло отпугнуть красавца офицера. Вместе с тем обстоятельства вынуждали меня планировать дальнейшую жизнь. Необходимо было найти опору, чтобы окончательно не пропасть, когда новая хозяйка попросит оставить поместье. Я предполагала, что это событие уже не за горами.
Погостив более двух недель в Торнбери, "дорогие гости" наконец-то покинули нас. Все домочадцы смогли вздохнуть с облегчением, потому что прежняя спокойная и размеренная жизнь возвращалась. Меня снова ждали долгие беседы и прогулки по парку с миссис Фридой, чтение книг в библиотеке, игры в салки и прятки с белокурым ангелом Мэри, рассказывание ей на ночь сказок. И ко всем перечисленным благам обещали добавиться встречи с милым сердцу мистером Мак-Фейри.
Я готовилась стать абсолютно счастливой, если бы не одно обстоятельство: сэр Фитцджеральд не собирался в скором времени покидать поместье. Проводив семью Мортон до границ Торнбери, он вернулся, и это внесло некоторый диссонанс в привычную размеренную жизнь.
Но на этом изменения не закончились.
Первая странность заключалась в том, что визиты Джона Мак-Фейри в поместье стали реже, а вскоре я получила он него известие, что полк расквартирован, и он едет домой, на север, в Норфолк, навестить родителей, будет безумно скучать и ждать от меня известий. Меня неприятно поразил тот факт, что он не пишет о сроке своего возможного возвращения. Ничего не оставалось как смириться с неизвестностью, надеясь на лучшее.
Вторая странность произошла немного позже.
Как-то утром Розалинда пришла помочь мне с умыванием и поделиться секретом:
– А вы знаете, мисс, что хозяин пригласил в Торнбери известного лондонского художника?
"Откуда мне это было знать? Я уже забыла, когда говорила с ним о чем-нибудь, кроме обычного "Доброго утра" и "Все хорошо, сэр"".
– А зачем он его позвал?
– Никто не знает, даже миссис Альварес не предполагает причину. Но я всегда говорила: наш хозяин странный, никому не дано понять, что у него на уме.
"Пока не нахожу ничего удивительного в его поступке. Вот если бы сюда нагрянул цыганский табор, тогда было бы над чем ломать голову". Данная мысль не была озвучена. Вместо этого я сказала:
– Возможно, он хочет что-то поменять в доме или в саду и художник будет готовить новый проект? Кто знает? Посмотрим, Рози.
На том и порешили.
Еще несколько дней жизнь в поместье продолжалась без каких-либо существенных изменений.
Сэр Фитцджеральд теперь даже вечером старался не выходить из кабинета и не попадаться нам на глаза. От его безразличия и непонимания причины, повлекшей столь резкое отчуждение, с каждым днем становилось все хуже.
Присутствие невесты и ее матери более не могло быть оправданием странного поведения, и я терялась в догадках.
Наконец, набравшись храбрости, я обратилась за помощью к миссис Фриде.
Увы. Она также заметила изменения в характере хозяина и была весьма удивлена, потому что не находила им логичного объяснения. Фрида не смогла мне назвать ни одной существенной причины, по которой он стал избегать общения не только со мной, но и с ней, его приемной матерью, а спросить напрямую она вряд ли решится.
"Ну что ж, значит, задам ему этот вопрос сама", – подумала я тогда и начала ждать удобного момента.
В один из дней, ранним утром, я случайно встретила сэра Фитцджеральда в холле первого этажа, когда он давал указания садовнику. Поняв, что это именно тот долгожданный шанс, я осмелилась подойти и встать рядом, ожидая, когда хозяин освободится и обратит на меня внимание.
Увидев меня, он, как ни в чем не бывало, любезно улыбнулся и, как обычно, поинтересовался моим самочувствием. Дав ему такой же привычный ответ, я, сдерживая внутреннюю дрожь, стояла рядом и ждала, когда Клайв покинет холл. Стоило садовнику удалиться, сэр Фитцджеральд повернулся ко мне:
– Мисс, есть что-то еще, что вы бы хотели мне сообщить?
Мой ответ прозвучал не совсем вразумительно.
– Нет, сэр. Точнее… да. Простите. Мне действительно необходимо задать один-единственный вопрос, и жизненно важно знать на него ответ… – в этот момент дыхание от волнения перехватило, я замолчала, тщетно пытаясь избавиться от кома в горле.
Сэр Фитцджеральд молчал и внимательно смотрел на меня. Он ждал продолжения.
С невероятным усилием сомнения были преодолены, но уже готовые прозвучать слова замерли на губах. Утонув в серых глазах собеседника, я забыла все заготовленные заранее фразы. Его острый взгляд беспрепятственно проник в душу, легко прочел все вопросы, понял волнения, ставшие разом нелепыми и несущественными.
Молчание становилось мучительным. Звенящую тишину, разлившуюся по сумрачному холлу, прерывали лишь глухие удары испуганного до смерти сердца.
Наконец, отбросив сомнения в разумности принятого решения, глупая приживалка осмелилась подать голос.
"Если не сейчас, то я никогда уже не смогу подойти к своему грозному хозяину и произнести вслух несусветную чушь…"
– Сэр, умоляю, назовите мне причину, по которой ваше отношение ко мне ухудшилось настолько, что мы на протяжении двух недель почти не разговариваем.
"Что ты говоришь? Остановись, пока не поздно!! Кто он и кто ты? Он вправе вести себя как заблагорассудится!"
Но глупышку несло:
– Если мое присутствие в поместье стало неугодным, просто скажите, куда мне идти, и я уйду, сэр… Потому что нахожусь полностью в вашей власти и…
Последние слова так и не прозвучали, смешиваясь с рыданием.
Мистер Коллинз побледнел.
Его брови удивленно взлетели, лицо дернулось от боли, но тут же смягчилось. Он впервые за долгое время с нежностью взглянул на меня и улыбнулся:
– Первым делом, будьте так любезны переодеться для конной прогулки, я прикажу Готлибу оседлать Марту.
Несколько мгновений я стояла, не понимая услышанного, потом медленно повернулась и пошла к лестнице.
"Хорошо, значит, он не хочет говорить со мной в доме".
Пока я одевалась для прогулки, в голове проносилось множество версий. Но все они сводились к одному: положение вещей изменилось, и мне предстоит выслушать известие, которое сильно повлияет на мою дальнейшую жизнь.
"Может, он будет говорить о планируемом замужестве с сэром Мак-Фейри? Но это не самая плохая новость – я сама уже строила подобные планы. Или он хочет переселить меня в другой дом, например, в Лондон".
Будущее было туманно. Выходя из комнаты, я невольно взглянула на себя в зеркало и вздрогнула. Совсем недавно из него улыбалась соблазнительная амазонка, готовая покорять мужские сердца, а теперь смотрела одетая в тот же светло-зеленый камзол осунувшаяся девушка с грустными глазами, испуганно заглядывающими в будущее.
"Какая мне разница до того, как я выгляжу? Как и всем остальным в этом доме…"
Около парадной двери стояли две оседланные лошади. Арабского вороного держал под уздцы старик Готлиб. Успокаивая норовистого скакуна, он нежно похлопывал его по атласному крупу и что-то шептал в ухо. На скромную Марту никто не обращал внимания. Гнедая воровато щипала стриженую траву газона.
"Как мы с тобой похожи, Марта… Обе члены команды неудачников, серые, посредственные приживалки… Щиплем травку, пока никто не видит…"
Сэр Фитцджеральд уже ждал меня у входа. Он быстро подошел и предложил свою помощь.
Я вежливо поблагодарила и согласилась.
Долгое время мы ехали рядом, не проронив ни слова. Я надеялась, что он заговорит первым, но прошло уже много времени, поместье скрылось с глаз, а хозяин продолжал хранить молчание, становившееся невыносимым.
"Зачем он позвал меня на прогулку? Что хотел сказать? Помолчать можно было и дома".
Наконец я не выдержала и спросила его о первом, что пришло в голову – о самочувствии леди Анны. Он резко развернул лошадь, спешился и подошел ко мне. Я смотрела с испугом, как мистер Коллинз протянул руку. Следом услышала его голос, хриплый и прерывистый:
– Мисс Элен, прошу вас сойти с лошади.
Вздрогнув от неожиданной просьбы, я протянула ему руку в ответ. И, перекинув ноги, уже готова была послушно спрыгнуть вниз, как вдруг сэр Фитцджеральд шагнул еще ближе и, аккуратно взяв меня за талию, снял с лошади сам.
"Что он делает?"