37
Саулина медленно очнулась. Счастливая улыбка тронула ее губы: так крепко и сладко она не спала уже давным-давно, может быть, с раннего детства. Она чуть приоткрыла глаза и тут же испуганно распахнула их во всю ширь. Куда ее опять занесло? Как она оказалась в этом незнакомом месте? Сколько ни старалась, Саулина не могла вспомнить, что предшествовало забытью.
Но вскоре она с удивлением поняла, что не испытывает страха. Уж скорее можно было подумать, что она попала в сказку, до странности похожую на реальную жизнь. Она утопала в перинах широчайшей постели, пахнущей лавандой и вереском, мягкой, как облако.
Постепенно приходя в себя, девочка вспомнила Икара, дедушку Чампу, потом маркиза Феба и маркизу Дамиану и, наконец, Гульельмо и Бернардино, ночную скачку по лесу. Потом вспомнилось кое-что еще: обещание вернуться в Милан, в дом Джузеппины Грассини. И еще - теплые и сильные руки Гульельмо Галлароли, первого мужчины, который обнимал ее, и она льнула к нему, испытывая неведомое ей ранее волнение.
И все-таки где она? Кому принадлежит эта чудесная постель, в которой она проснулась? Протянув руку и отведя в сторону полог из зеленой парчи, Саулина окинула изумленным взглядом комнату - более прекрасную, чем любой из покоев в доме синьоры Грассини, более роскошную, чем даже та, где ее принимала Дамиана Альбериги.
- Ну наконец-то ты проснулась! С добрым утром, - приветствовал ее добрый, немного надтреснутый голос с заметным ломбардским акцентом.
- Да, я проснулась, - сказала Саулина, поворачиваясь туда, откуда исходил голос.
- И уж наверное, проголодалась.
Ставни были плотно закрыты, ласковые слова доносились из темного угла. Саулина с опаской направилась туда.
- Верно, умница, подойди поближе.
Только теперь она разглядела маленькую кроткую старушку, сидевшую в кресле.
- Меня зовут Саулина, - представилась девочка. - Саулина Виола.
- Знаю, - сказала старушка.
Маленькая, как будто игрушечная, в своем уже очень преклонном возрасте она сохранила в лице выражение невинности, свойственное юной душе. Саулина даже спросила себя, уж не снится ли ей эта сказочная добрая фея.
- Вы меня знаете? - растерялась она.
- Знаю.
- Мне кажется, я вас раньше никогда не видела.
- Мне говорили, что ты очень красива.
- Вам говорили?..
- Красоту я могу только вообразить, - ничуть не смущаясь, продолжала старая женщина, - или узнать на ощупь, - и она протянула к лицу Саулины свои тоненькие, иссохшие ручки.
- Значит, вы…
- Да, девочка моя, я совершенно слепа, - улыбнулась старушка. - Но это не значит, что я несчастна.
Саулина заметила, что женщина на нее не смотрит. Ее светлые глазки были направлены мимо девочки, поверх постели, к зашторенному окну, сквозь которое просачивались золотистые лучи солнца.
- Мне очень жаль, - сказала Саулина, опомнившись от удивления.
- Спасибо, милая, но ты не должна расстраиваться из-за меня.
- Где я? - спросила Саулина.
- Ты под защитой Гульельмо Галлароли. В его доме. Он оставил тебя здесь, чтобы ты могла отдохнуть. Сегодня вечером или завтра он отвезет тебя в Милан.
- А вы кто?
- Я Юстиция.
- Разве это имя?
- Это имя, которое очень много значит.
Саулина ничего не понимала.
- Все имена что-то значат, - сдалась она, решив не вступать в спор.
- А ты знаешь, почему тебя зовут Саулиной? - огорошила ее старушка неожиданным вопросом.
- Потому что так хотел мой… моя мать, - запинаясь ответила она.
- А твоей матери его подсказал кто-то, имевший отношение к театру?
- Я не знаю, - совсем смутилась Саулина, пораженная догадливостью старой женщины.
- Имена даются случайно, - строго объяснила Юстиция, - но потом они овладевают человеком и начинают определять его жизнь.
- Неужели это правда?
- Тебя назвали в честь Саула. Его душа разрывалась между жаждой власти и пониманием своей бренности. Это трагедия одиночества.
Девочке эти слова показались очень красивыми, но совершенно непонятными.
- Это такая сказка? - спросила она.
- Ну, если тебе хочется так думать, - согласилась старушка, - считай, что сказка.
- Вы так много знаете, - простодушно восхитилась Саулина.
- Я прочитала много книг и собирала слова на их страницах, как цветы на лугу.
- Слова как цветы, - медленно повторила Саулина, и ее губы раскрылись в улыбке. - Цветы в книгах.
- Каждое написанное слово - это цветок. Ты тоже сможешь их собрать, если прочтешь много книг.
- Это и в самом деле так важно?
- Я как-то раз прочитала, - стала рассказывать Юстиция, - что две крайности знания сходятся. Одна крайность - это полное невежество, в котором пребывают все люди, когда рождаются на свет.
- Это про меня! - обрадовалась Саулина.
- А вторая крайность, - с улыбкой продолжала старушка, - это удел высоких душ, которые, взойдя по ступеням знания на самую вершину, вдруг понимают, что ничего не знают.
- Это про вас, - догадалась Саулина.
- Может, оно и так, но, как видишь, мы с тобой равны.
- Мне кажется, это хорошо. А все-таки что означает имя Юстиция?
- Юстиция означает справедливость. А что, разве тебе не нравится?
- Конечно, нравится! Вот только в жизни я ее почти не встречала, - вздохнула Саулина.
- Ты встретишь ее здесь! - заверила ее старушка.
В ослепительном солнечном свете, проникающем сквозь закрытые ставни, плясали золотистые пылинки. Беспощадное летнее солнце сжигало поля, но стены дома в два локтя толщиной хранили внутри приятную прохладу.
- Я должна вернуться в постель? - спросила Саулина, коснувшись руки Юстиции.
- Это еще зачем? - удивилась старушка. - Ты должна умыться, переодеться и поесть.
- А кто живет в этой комнате?
У старушки всегда был наготове неожиданный и убедительный ответ:
- Ну раз ты здесь, стало быть, ты и живешь.
- Нет, я хочу сказать, вообще чья это комната?
- Такая маленькая, а уже такая любопытная!
- Простите, - смутилась Саулина. - Но почему вы так заботитесь обо мне?
- Я выполняю приказ, - загадочно ответила Юстиция.
- Значит, вы это делаете не потому, что я вам нравлюсь? Не по доброте душевной?
- Бернардино меня предупредил, что я должна быть терпелива и заботлива. Я так и поступаю. Синьор Гульельмо велел отдать в твое распоряжение эту комнату. И я ее приготовила для тебя.
Щеки Саулины стали пунцовыми.
- А где он? - спросила она, вспоминая сильного и нежного мужчину, который держал ее на руках.
- Ты о ком? - нахмурилась старушка.
- О синьоре Гульельмо.
- Он там, где хочет быть, - решительно отрезала Юстиция. - Нас это не касается. А теперь хватит вопросов.
Юстиция направилась к двери так уверенно, словно могла видеть.
- А как же я? - растерялась Саулина.
- А ты иди за мной, - ответила старушка.
Девочка вошла следом за нею в небольшую комнату, где помещалась наполненная теплой водой ванна, еще больше, чем в доме Грассини, но точно так же выложенная тонкой льняной простыней.
- Надеюсь, ты сумеешь сама принять ванну, - сказала Юстиция.
- Конечно, я умею мыться сама! - с гордостью заявила Саулина.
- На табурете рядом с ванной, - продолжала старушка, - я положила любимое мыло синьора Гульельмо. Оно из Англии.
- А что такое Англия? - Это такое место. Далеко отсюда.
- Как Кассано?
- Гораздо больше и дальше. А теперь хватит болтать, начинай-ка мыться.
Саулина быстро разделась, попробовала воду ногой, как ее учили, потом погрузилась в ванну. Ее охватило ощущение блаженства.
- И постарайся не залить весь пол, - продолжала добродушно ворчать старушка.
- Я буду осторожна.
Саулина схватила круглый и гладкий кусочек мыла. Ей уже приходилось видеть похожее в доме Грассини. Это мыло пахло жасмином и было нежно-сиреневого цвета.
- Три хорошенько повсюду, - напомнила ей Юстиция. - Даже там, где стыдно. Вода и мыло так же важны для тела, как молитва для души.
Саулина покраснела.
- Да, - сказала она, а поразмыслив минутку, нерешительно добавила: - Полагаю, это ванная комната синьора Гульельмо.
- Опять вопросы? - притворно рассердилась старушка.
- Я ничего не спрашивала, - стала оправдываться Саулина. - Я просто так подумала.
- Ты будешь хорошей ученицей для того, кто возьмет на себя труд тебя учить, - одобрительно заметила Юстиция, удивленная сообразительностью девочки.
- Значит, я угадала?
- Более или менее.
- Можно мне взять мою одежду?
- Она вся испачкалась в лесу. После ванны наденешь новое.
В другой раз она бы обрадовалась обновкам, но сейчас у нее было другое на уме.
- Скажи, Юстиция, - рискнула спросить Саулина, - а ты кто?
- Я мать каждому, кто претерпел несправедливость. Вот теперь я забочусь о тебе.
Когда Саулина вышла из воды, Юстиция тотчас же протянула ей широкую льняную простыню, чтобы вытереться. Она действовала так, будто была зрячей. - Я чувствую себя королевой, - блаженно улыбнулась девочка, закутавшись в белую простыню, пахнущую лавандой.
- Вот и оденься, как подобает королеве, - сказала ей старушка. - Возвращайся в комнату и посмотри, что там на кресле.
Саулина повиновалась.
- Какие яркие наряды! - восхищенно воскликнула девочка, перебирая одежду.
- Я сама их выбрала, - ошеломила ее старуха.
- Ты?