Данни рискнула. Ей безумно хотелось ему верить. Всю свою сознательную жизнь она страдала из-за своей фигуры. Метаморфоза случилась с ней в одночасье: она легла спать девочкой, а проснулась сформировавшейся женщиной. Этот редкостный феномен имел малоприятные последствия для ее незрелой психики. Внимание взрослых мужчин вселило в ее неокрепшую душу смятение. Мозг подростка не мог правильно оценить реакцию женского тела. И как только в шестнадцать лет Данни лишилась невинности, она начала напропалую трахаться со всеми парнями, решившими провести с симпатичной глупышкой время. Потом она на два года ушла в себя и воздерживалась от половой жизни, после чего познакомилась с Тэмом и стала с ним сожительствовать.
Но только теперь до нее дошло, что она так и не вкусила прелестей медленного обольщения и подлинной чувственности. Ранние сумбурные сексуальные отношения и скучные совокупления с самовлюбленным Тэмом не удовлетворяли Данни. Она поняла, что отдалась ему скорее из чувства благодарности за то, что он вывел ее из затянувшегося воздержания и одновременно избавил от тягостной похотливости; все же определенное облегчение она испытывала.
Чутье подсказывало Данни, что существует и иное, пока не известное ей, наслаждение. Именно в обществе Фов и Айвена Данни надеялась раскрыть для себя эту темную тайну…
- Извините, я задумалась о своем, - спохватившись, сказала она. - Вы, кажется, о чем-то меня спросили?
Айвен внимательно посмотрел ей в глаза и сказал, поглаживая ее ладонь пальцами:
- Я спросил, о чем ты задумалась, малышка. Уж не о волшебном ли королевстве?
- Нет, о странной земной жизни, - призналась Данни, неспособная лукавить после выпитого вина.
- И какие выводы ты сделала?
- Далеко не утешительные, - призналась Данни. - И кажется, так ничему и не научилась. Но я постараюсь наверстать упущенное.
Глаза Айвена потемнели, зрачки расширились, он хищно оскалился и раздул ноздри. Данни сообразила, что в нем пробудился зверь, и опустила глаза. Грудь ее набухла, соски просвечивали сквозь тонкую ткань платья.
К счастью, в разговор вступила Фов.
- У нас завязалась интересная дискуссия, - хрипловатым низким голосом произнесла она. - Гвидо утверждает, что по части чувственных наслаждений еще ни одна нация не превзошла итальянцев. Вы согласны с его мнением?
Айвен покосился на самоуверенно улыбающегося юного итальянца и, наклонившись к Данни, спросил:
- Пожалуй, ты тоже так думаешь, верно? А по-моему, все люди, независимо от их национальности, способны глубоко чувствовать и получать истинное наслаждение. Даже англичане, прослывшие холодными снобами.
Он подмигнул сестрам-двойняшкам, словно бы заведомо был уверен, что они его в этом поддержат.
- Ты самодовольная свинья, Гвидо! - без обиняков заявила Летти. - У вас, итальянцев, нет монополии на умение наслаждаться. Мы с Розой, к примеру, утрем нос любому иностранцу. Верно, сестричка?
Сестры многозначительно переглянулись.
Данни промолчала, предпочитая не встревать в спор.
- Ловлю тебя на слове! - воскликнул Айвен. - Назови мне шесть любых природных источников чувственного удовольствия человека! Только не сексуальных.
За столом воцарилась тишина.
- Ради Бога! - разом воскликнули сестры и уставились в потолок, будто бы там крупными буквами были написаны ответы на этот непростой, как показалось Данни, вопрос.
Роза обвела всех сидевших за столом таинственным взглядом и промолвила:
- Например, мокрая листва. Вспомните, как приятно бродить в ясное осеннее утро по парку или саду.
- А запах земли под прелыми листьями? - подхватила Летти. - Какой он пронзительный! И как приятна почва на ощупь! Вспомни, сестренка, как мы с тобой, бывало, развлекались и натирались влажной землей. Истинное блаженство!
Данни завистливо заерзала на стуле: такое никогда не приходило ей в голову! Да сестрички-то, оказывается, совсем не тихони!
- Продолжайте, - сказал Айвен.
- Солнце! - сказала Роза. - Оно ласкает кожу.
- И снег! В него приятно нырнуть после сауны, - добавила Летти.
- Горячий шоколад! - воскликнула Роза. - Его нужно слегка остудить и медленно лить на груди и бедра.
- А потом слизывать! - Летти довольно захихикала и причмокнула языком.
Данни затравленно огляделась: ей не хотелось верить, что она единственная чувствует неловкость от рассказов бойких сестричек. Неужели они только тем и занимаются, что раздеваются догола и мажут себя всякой дрянью? Данни стало душно.
- Назовите напоследок еще какой-нибудь предмет, вызывающий у вас восторг, - предложил девушкам Айвен.
- Опилки! Разве не восхитительно падать в кучу опилок с высоты? - воскликнули его ученицы.
- Тем более голой, - саркастически добавила Данни.
Тишина, воцарившаяся после этого в гостиной, показалась ей оглушительной. Айвен медленно обернулся и, окинув Данни холодным взглядом, негромко сказал:
- Не суди о том, чего не знаешь, малышка!
Данни прикусила язык: сколько раз он ее подводил!
- Извините меня! Я, кажется, увлеклась вином, - хрипло сказала она. - Пожалуй, мне лучше прилечь.
Данни встала и, покачиваясь, направилась к выходу. Не без труда открыв дверь, она вышла в коридор и пошла вдоль стены. Только спустя несколько минут она сообразила, что заблудилась, и, прислонившись к стене, расплакалась.
- В чем дело, малышка? - услышала она знакомый голос. - Почему ты убежала? Здесь все - твои друзья. Никто не обиделся на твою шутку.
- Я ляпнула глупость, не подумав. Я не хотела никого оскорбить, - пролепетала Данни.
Айвен приблизился к ней и погладил по голове.
- Все сообразили, что ты неудачно пошутила: у тебя на лице написано, что оскорбить человека ты не способна.
Данни хрипло рассмеялась.
- Я бы так не сказала, иногда меня называют стервой.
- Дерзость сорвалась у тебя с языка случайно, - возразил Айвен. - Не переживай, никто на тебя не обиделся, можешь вернуться в гостиную, если хочешь. Или проводить тебя в спальню?
- Мне стыдно посмотреть людям в глаза, - покраснев, сказала Данни. - Я чувствую себя идиоткой. Надеюсь, до утра все забудут о моей неловкой шутке.
- Уверен, что все так и будет! - Айвен приподнял указательным пальцем подбородок Данни и посмотрел в глаза. - Актеры душевные люди, они не помнят зла. Пошли к тебе!
- Я найду дорогу сама, объясните, куда идти, - сказала Данни. - Не хочу портить вам остаток вечера.
- Ты полагаешь, что мне неприятно твое общество? - Айвен вскинул брови. - Поверь, это не так. Я давно не встречал такой очаровательной юной особы, как ты, Данни. Знаешь, у меня сложилось впечатление, что тебя серьезно обидели когда-то и ты ушла в себя, потеряв самоуважение. Расскажи мне, что с тобой произошло, и на душе станет легче. Ты должна мне верить, я твой наставник.
- Да, я долго чувствовала себя подавленной, - вздохнула Данни. - Это долгая история… Но теперь я, кажется, на правильном пути, начинаю обретать уверенность в себе.
Они побрели по коридору, поворачивая то направо, то налево, и незаметно для себя Данни разговорилась.
Айвен слушал внимательно, понимающе кивал, и она поведала ему обо всех напастях и переживаниях, обусловленных ее ранним и быстрым половым созреванием. Данни была признательна ему за сочувствие и симпатию. Они вышли из дома и, пройдя по аллее через парк, подошли к флигелю. Данни захотелось познакомиться с Айвеном поближе, поболтать с ним о своих планах и вообще о жизни.
Войдя в комнату, Айвен включил ночник на столике рядом с кроватью, и в спальне стало уютнее. Данни захотелось прилечь, она сбросила туфли и присела на кран постели. Айвен включил вторую настольную лампу, стоявшую на тумбочке, и встал посередине комнаты.
- Какая ты красивая, - сказал он. - Жаль, что сама ты даже не догадываешься об этом. Если бы ты могла взглянуть на себя со стороны.
- Этого многим хотелось бы, не только мне! - Данни покраснела от комплимента и почувствовала в груди томление. Но разве такой мужчина снизойдет до того, чтобы обнять и приласкать ее, самую обыкновенную женщину? Она тяжело вздохнула и потупилась.
Взгляд ее случайно упал на колени, и она смутилась еще сильнее: платье задралось до бедер и едва прикрывало белые трусики. Данни бросило в жар, ей стало стыдно: что подумает о ней преподаватель? Непростительная легкомысленность, нужно тщательнее подбирать одежду, если хочешь произвести на приличных людей благоприятное впечатление, подумала она. Виновато потупившись, Данни подняла голову и заметила, как горят у Айвена глаза. Она сразу же успокоилась.
Женская интуиция подсказывала ей, что они рано или поздно достигли бы этого момента в своих отношениях. А раз судьбе угодно ускорить события, значит, так тому и быть.
После скучных и серых будней лондонской жизни - монотонной работы, изнурительных поездок в метро, унылых вечеров - общение с неординарными и красивыми людьми приятно поразило ее и помогло преодолеть невидимый барьер, разделявший постылую рутину прежнего прозябания и ее радостное, светлое будущее, наполненное яркими событиями и впечатлениями.
- Не желаете ли выпить чего-нибудь освежающего? Присаживайтесь, я принесу лимонада. Признаться, других напитков у меня и нет, - сказала она, недоумевая, почему он медлит, почему не обнимает ее.
- Спасибо, - сказал Айвен и сел на кровать.
Данни подошла к буфету, чувствуя, как жжет ей спину его взгляд, и достала оттуда бутылку и бокалы. Наполнив их, она вернулась к кровати и воскликнула:
- Выпьем за наше здоровье!