- Поел немножко, - ответил Джордж с набитым ртом. - Дед открыл банку свиного фарша, но мне не досталось. Все равно я не люблю свиной фарш. Фарш был черного цвета, с клочками шерсти. Кроме того, банка была вздутой. - Я заметила, как Прим плотно сжала губы. - Зато я стащил немного изюма из кладовки, - добавил Джордж, ощущая всеобщую симпатию.
- Красть нехорошо, - сказала Прим и вышла в кухню.
Джордж поймал мой взгляд и подмигнул мне. Он выглядел бравым, неунывающим. В голове шевельнулось воспоминание: я уже видела нечто подобное.
- А сейчас, - Прим поставила перед Джорджем глубокую миску с покрошенным ревенем с кремом, - возьми в руку вилку или вилку и ложку. Неприлично есть десерт одной только ложкой…
- Почему? - спросил Джордж. Несколько крошек вывалились у него изо рта.
- Потому что… Не знаю, почему. Так принято. Когда ты будешь учиться в Торчестере в школе, то не захочешь, чтобы учителя наказывали тебя за неумение вести себя за столом.
- Наплевать! - Джордж нахмурился. Капля крема скатилась с его подбородка.
- Тебе наплевать, пока ты не пошел в школу. Я не хочу, чтобы тебя наказывали. Прижимай ложку большим пальцем к косточке среднего…
- Но тогда я буду держать ее, как карандаш. Вы только что велели не держать ее таким образом.
Я оставила Прим сражаться с непокорным Джорджем, а сама вновь углубилась в чтение.
Конечно же, сексуальность - это бОльшая загадка, чем улыбка Сфинкса. Я не жалуюсь, но, кажется, на свете осталось так мало по-настоящему сексуальных мужчин. Если, не дай Бог, что-нибудь случится с Джайлсом (я гоню от себя саму мысль об этом), то я скорее останусь в одиночестве, чем заведу роман с кем-нибудь еще. Вокруг столько прекрасных женщин и столько уродливых мужчин, что наиболее разумным кажется стать лесбиянкой. Но когда вчера Уна ласкала мою грудь, я не испытывала ничего, кроме желания расхохотаться. Является ли гомосексуализм врожденным качеством или можно воспитать в себе страсть к особам своего пола?
Я не знала ответа на этот вопрос.
Прости, я отвлеклась. Мои глупые вопросы не имеют никакого отношения к твоим сегодняшним проблемам. Хотела бы я знать, о чем ты думаешь, что чувствуешь. Надеюсь, что не чувствуешь себя одинокой и подавленной.
Меня поразило вот что: я не ощущала себя ни подавленной, ни одинокой. По крайней мере, не в такой степени, как предполагала Виола.
Обязательно сообщи, если тебе понадобится помощь. Я сделаю все, что смогу. Пожалуйста, не затягивай с ответом.
С любовью, Виола.
Перевернув страницу, я увидела объемный постскриптум, написанный чернилами другого цвета. Я поняла, что между написанием письма и постскриптума прошло некоторое время.
Вчера мне наконец-то удалось избавиться от своего преследователя. Утром я бродила по Бонд-стрит. В витрине небольшого обувного магазина красовалась пара самых изящных на свете туфель. Они стоили намного больше, чем я могла позволить себе потратить. Чтобы собраться с мыслями, я зашла в кафе, выпила чашку кофе и быстро, чтобы не передумать, помчалась обратно. Продавщица уложила туфли в картонную коробку. Ты бы видела, что это за чудо: светло-зеленая замша, высокий, в четыре дюйма, каблук. Не очень практичные, но какие замечательные… Вдруг, словно вспышка молнии, в голове пронеслась мысль: "Я уже видела этого человека!" Его огромный лиловый нос невозможно было забыть. Лиловый Нос сидел за соседним столиком в кафе и вертелся у входа в обувной магазин. Сейчас, когда я пишу, Лиловый Нос прячется за деревьями в парке. Вероятно, стоит предупредить незадачливого Шерлока Холмса, что это место облюбовали псы для отправления естественных надобностей. Слежка, должно быть, стоит Алексу бешеных денег. С его стороны неразумно пытаться разыскать тебя подобным образом. Вероятно, он полагает, что ты сошла с ума и можешь причинить себе вред. Ведь любовь означает доверие. Если ты кого-то любишь, то в первую очередь должен думать о счастье своего любимого, не правда ли?
С любовью, Виола.
Я сложила письмо. Виола под любовью понимала чувство, испытывая которое каждый из влюбленных остается самим собой и волен делать все, что ему вздумается. Но мне кажется, что на свете существует столько же разных типов любви, сколько и влюбленных. И каждый из этих бесчисленных типов обладает миллионом сложных, противоречивых оттенков. Принуждение в любви не обязательно означает нечто плохое.
Человек может измениться к лучшему, пытаясь завоевать одобрение предмета своей любви.
- Ты выглядишь уставшей, Фредди. - Прим склонилась надо мной и приложила холодную ладонь к моему лбу. - Я так и думала. У тебя поднялась температура.
- Я отнесу тебя наверх, - заявил Гай, которому явно не терпелось втиснуться между мной и Прим.
- Очень мило, но мне необходимо сходить в одно место. Я доберусь туда самостоятельно, - добавила я решительно. Прим подала пару резиновых сапог и фонарь. - Очень любезно с вашей стороны так заботиться обо мне. Вы оба словно ангелы-хранители. Не знаю, как мне отблагодарить вас.
- Я знаю, - прошептал мне в ухо Гай, когда Прим вышла, чтобы принести мне плащ.
- Перестань немедленно! Скажи, ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь, кроме секса?
- Дорогая Фредди, тебе должно быть стыдно! Это твои мысли направлены в одну сторону. Я только хотел пригласить тебя к нам на обед в субботу.
- Хорошо, конечно, спасибо.
Я в очередной раз убедилась, что не в состоянии принимать окончательные решения. Еще полчаса назад я жаждала вернуться в Лондон как можно скорей, но письмо Виолы заставило меня увидеть все в другом свете. Алекс был полон решимости вернуть меня. Я боялась, что, окажись я в Лондоне, он заставит меня выйти за него замуж. Мне необходимо было окрепнуть морально и физически перед тем, как снова встретиться с ним.
На улице похолодало. Тропинка к туалету, которую расчистила Прим, ускользала из-под ног. Светила луна, ее мягкий свет заливал долину. В небе мерцали звезды, похожие на прекрасные кристаллы льда. Паучок убежал в центр своей паутины, как только я осветила его фонарем. Он, кажется, так никого и не поймал за сегодняшний день. Он, пожалуй, выглядел более худым, чем вчера. Интересно, а пауки чувствуют холод? Не знаю, почему, но мысли вернулись к таинственному свистуну. Я не слышала свист уже достаточно долго. Мне хотелось надеяться, что зловещий свистун прячется от холода вдалеке от меня, за закрытой дверью.
- До свидания, мисс Ярдли. Спасибо за ужин. До свидания, мисс Сванн. Спасибо за тепло. До свидания, мистер Гай, вам я не говорю спасибо - не за что, - Джордж ухмыльнулся и выскочил на улицу, хлопнув напоследок дверью.
- Чертов мальчишка. Зачем я только дал ему десять пенсов?
- Его вызывающее поведение - только средство защиты, - пояснила я и с гримасой отвращения проглотила лекарство от кашля.
Прим налила сироп в ложечку, словно я была маленьким ребенком, не способным позаботиться о себе. Дождавшись, когда Прим отправилась в кухню с остатками грязной посуды, я спросила:
- Он ведь Гилдерой, не правда ли? Удивительно, как я не разглядела это сразу. У него твой рот и твои черты лица.
- Откуда такая проницательность у юной леди из Лондона? Как много успели заметить твои прекрасные зеленовато-серые глаза!
- Если ты не желаешь об этом говорить, я не буду настаивать. Но, пожалуйста, перестань флиртовать, я еще слишком слаба.
- Понятно, ты хочешь сказать, что со временем мои ухаживания будут приняты. Ты абсолютно права: Джордж - ублюдок Вера. Дочь Дасти Лиззи была хорошенькой девушкой, приятной на ощупь.
- Что с ней случилось?
- Утонула, попала под мельничное колесо. Когда Вер сбежал, жизнь для нее потеряла смысл.
- Бедная, бедная девушка! - простонала я. - И несчастный Джордж. Смышленый мальчуган, ты не находишь? Удастся ли ему поступить в школу? Образование станет спасением для него. Он выглядит таким несчастным, живя на мельнице с дедом. Ты можешь ему помочь стать на ноги?
- Знаешь, я не социальный работник.
- Но ведь ты его дядя! Разве ты не чувствуешь ответственности за него?
Гай задумчиво посмотрел на меня, затем ответил:
- Да, ты в чем-то права. Я должен помочь Джорджу. Но мне нельзя углублять пропасть, которая разверзлась между Вером и отцом. Ситуация очень деликатная. Разве я могу сделать что-нибудь для Джорджа, не признав родство?
- О каком родстве идет речь? - Прим вошла в комнату. В руках она держала бутылку с горячей водой, завернутую в шаль. - Честное слово, я не собиралась подслушивать, но в доме такие тонкие стены!
- Никто не сумеет сохранить секрет в доме размером со спичный коробок. Как хозяева умудрялись делать детей, если их стоны были слышны всей округе? - Гай, очевидно, намеревался сменить тему разговора. - Это все равно, что заниматься сексом на площади.
- Очевидно, воскресные школы были придуманы для того, чтобы не дать зачахнуть человеческому роду. - Прим тактично не стала настаивать на продолжении нечаянно подслушанного разговора.
Но я решила продолжить:
- Мы говорили о Джордже. Мне его от души жаль. Он не наедается досыта, а все свободное время проводит с дедом на мельнице. Не лучшее времяпрепровождение для ребенка, не так ли?
- Ты абсолютно права. Я уже думала об этом не один раз. Джорджу необходима помощь. Но не думаю, что Дасти согласится потратить хотя бы пенни на его образование. К тому же не известно, кто отец Джорджа.
В воздухе повисла пауза. Я старалась не смотреть на Гая.