Все святые собрались на Никольщину: Петр - полукорм, Афанасий - ломонос, Тимофей - полузимник, Аксинья - полухлебница, Власий - сшиби-рог-с-зимы, Василий - капельник, Евдокия - плющиха и Герасим - грачевник, Алексей - с-гор-вода, Дарья - загрязни-проруби, Федул - губы-надул, Родион - ледолом, Руфа - земля-рухнет, Антип - водопол, Василий - выверни-оглобли и Егор - скотопас, Степан - ранопашец, Ярема - запрягальник, Борис и Глеб - барыш-хлеб, Ирина - рассадница, Иов - горошник, Мокий - мокрый, Лукерья - комарница, Сидор - сиверян и Алена - льносейка, Леонтий - огуречник, Федосья - колосяница, Еремей - распрягальник, Петр - поворот, Акулина - гречушница - задери-хвосты, Иван - купал, Аграфена - купальница, Пуд и Трифон - бессонники, Пантейлемон - паликоп, Евдокия - малинуха, Наталья - овсяница, Анна - скирдница и Семен - летопроводец, Никита - репорез, Фекла - заревница, Пятница - Параскева, Кузьма-Демьян - с-гвоздем, Матрена - зимняя, Федор - студит, Спиридон - поворот, три отрока, сорок мучеников, Иван - Поститель, Илья Пророк, Михайло Архангел да милостливая жена Аллилуева, милосердая".
В православно-крестьянском календаре два дня связаны с именем святого великомученика Георгия - 23 апреля (память мученической кончины святого) и 26 ноября (освящение церкви Георгия в Киеве в 1037 году Ярославам Мудрым, который тогда же заповедал по всей Руси "творити праздник св. Георгия" в этот день).
В России наряду с формой имени Георгий широко употреблялись также формы - Егор и Юрий. Апрельский Юрий (или Егорий) назывался "вешним", ноябрьский - "холодным", "зимним", а также "Егорием - с-мостом", так как к этому времени реки замерзали, и по ним можно было ходить и ездить, как по мосту.
В крестьянском земледельческом обиходе оба эти дня занимали важное место.
Вешний Юрьев день - начало сельскохозяйственных работ, в этот день, по поверьям, святой Юрий ходит по полям и велит расти житу, в этот день поют:
Юрий, вставай рано,
Отмыкай землю,
Выпущай росу
На теплое лето,
На буйное жито,
На ядронистое,
На полосистое,
Людям на здоровье.
А главное, на Руси с давних времен на вешнего Егория крестьяне, которые не могли прокормиться со своего надела, рядились к богатым хозяевам на работу в страду. К весне у большинства бедняков кончались все запасы (недаром у вешнего Егория было и другое название - "голодный"), поэтому, рядясь, бедняки были особенно сговорчивы: лишь бы сейчас в счет будущей работы получить задаток, пережить бескормицу. При этом часто бывало, что сначала работник радуется - пропитание добыл, а потом сообразит - попал в кабалу: работать-то в страдную пору, когда плата высока, придется за сущие гроши. Но ничего не поделаешь, договор есть договор, и задаток уже проеден. А хозяин, конечно, радуется.
Подобный обман батраков был столь массовым и обычным явлением, что на Руси появился для его обозначения специальный глагол - объегорить.
Впоследствии глагол получил более широкое значение, и В. И. Даль в своем "Толковом словаре живого великорусского языка" указывает только общий, безотносительно к весеннему найму работников, смысл: "плутовски обмануть, обобрать".
С ноябрьским Егорием, "Егорием холодным", также связан целый ряд обычаев и поверий. "Юрий начинает полевые работы, Юрий и оканчивает", - говорили прежде. Неделя до Юрьева дня и неделя после него - время расчетов и расплаты. "Юрий холодный оброк собирает", - напоминает пословица.
По установленному неизвестно когда и существовавшему до конца XVI века обычаю в эти дни крестьяне-батраки имели право переходить от одного хозяина к другому. Обычай этот держался столетия и заставлял хозяев, не желавших лишиться рабочей силы, умерять эксплуатацию, а мужик сохранял хоть какое-то право на свободный выбор; опять же если хозяин окажется скупцом или будет заставлять работать через силу, то терпеть это не всю жизнь, а только год. "Мужик не тумак, знает, когда живет Юрьев день", - говорилось в пословице.
Генрих Штаден, опричник Ивана Грозного, в своем описании Московского государства того времени сообщает: "На св. Юрия осеннего крестьяне имеют свободный выход. Они живут или за великим князем, или за митрополитом, или еще за кем-нибудь. Если бы не это, то ни у одного крестьянина не осталось бы ни пфеннига в кармане, ни лошади с коровой в стойле".
Но землевладельцы, за которыми и на земле которых жили крестьяне, были заинтересованы в постоянных и полностью подвластных им работниках. Тем более что к концу XVI века Россия, разоренная войнами Ивана Грозного, еще и разрушившим хозяйственную систему страны разделением ее на земщину и опричнину, находилась в состоянии общего упадка. Села пустели, крестьяне уходили из них в поисках лучшей доли, вотчины и поместья бояр и дворян, то есть "воинства" и "служилых людей", оставались без работников, и, как написано в одном документе того времени, "от того великая тощета воинским людям прииде".
Чтобы поправить "тощету" землевладельцев, Иван Грозный разрешил, при необходимости, в отдельных хозяйствах некоторые годы объявлять "заповедными", когда крестьянам запрещалось уходить в Юрьев день.
В царствование сына Ивана Грозного Феодора помещики стали все чащи и чаще прибегать к "заповеданию" перехода крестьян и холопов от одного хозяина к другому. Крестьяне бежали от помещиков "с женами и детьми", их ловили, возвращали, наказывали. Помещики в оправдание своих действий и расправ, по мнению крестьян, несправедливых, ссылались на разные царские указы, поступавшие из Москвы. Наконец, в 1593 году было объявлено, что выход крестьян вообще запрещен.
Современник пишет об этом: "При царе Иоанне Васильевиче крестьяне выход имели вольный, а царь Федор Иоаннович по наговору Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр, выход крестьянам заказал, и у кого колико тогда крестьян где было, книги учинил".
Полный запрет выхода крестьян от землевладельца даже в освященный давностью и обычаем срок - на осеннего Юрия - и породил общеупотребительную и сейчас пословицу: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!"
Но в отличие от обычного утвердительного тона пословиц в этой прежде всего ощущается эмоциональность и чувство удивления. Это подчеркивают и толкования пословицы в различных словарях: "Не осуществились чьи-либо надежды, ожидания; выражение удивления, огорчения, разочарования по поводу чего-либо неосуществившегося, несостоявшегося" ("Словарь русских пословиц и поговорок". М., "Советская энциклопедия", 1967); "Выражение разочарования из-за неудачи в каких-либо непредвиденных обстоятельствах" ("Опыт этимологического словаря русского языка". М., "Русский язык", 1987).
Вот уже четыреста лет живо и памятно удивление и огорчение русского человека, высказанное пословицей, по поводу отмены Юрьева дня. Огорчение - понятно, но почему - удивление? Разве мало разные властители издавали антинародных законов? Народ отвечал на них проклятьями, стоном, отчаянием, и лишь один этот вызвал удивление. Почему? Видимо, этот антинародный указ в чем-то имел отличие от остальных аналогичных законов.
И это действительно так.
О Юрьеве дне, его экономическом и социальном значении и отмене существует большая литература. Но современный петербургский историк Р. Г. Скрынников, исследуя роль Бориса Годунова в создании Указа об отмене Юрьева дня, обнаружил, что никто из историков не приводит текст самого указа, а все пользуются только косвенными указаниями на него.
Подлинный царский Указ 1592 (или 1593) года никогда не был опубликован, и никто его не видел. Можно допустить, что в годы Смуты он мог погибнуть, хотя ввиду его важного значения с него должны были бы снять не одну копию. Но возможно, судьба была к нему особенно сурова: многие архивы конца XVI века бесследно исчезли.
Однако Скрынников обращает внимание на необъяснимый, с его точки зрения, факт, который позволяет сделать совершенно определенный вывод.
"При вступлении на трон, - пишет историк, - Лжедмитрий I велел собрать законы своих предшественников и объединить их в Сводный судебник. Его приказ выполняли дьяки, возглавлявшие суды при царях Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове. В их руках были нетронутые архивы. Тем не менее они не смогли найти и включить в свод законов указ, аннулировавший Юрьев день. Эта странная неудача может иметь лишь одно объяснение: разыскиваемый указ, по-видимому, никогда не был издан".
А раз указ не был издан, значит, и народу о нем не объявляли. А раз не объявляли, значит, крестьяне узнали о том, что должны теперь навсегда оставаться у хозяина, только тогда, когда уже собрались на волю; их первой реакцией, естественно, было удивление, а потом и огорчение. Как сказано в другой тогдашней пословице: "Сряжалась баба на Юрьев день погулять с боярского двора, да дороги не нашла".
Видимо, получилось так: землевладельцы, ссылаясь на царский указ, толковали в своих интересах разрешение в критических обстоятельствах объявлять "заповедным" определенный год как свое право вообще запретить крестьянские переходы.
Так объегорили мужика знатные бояре и благородные дворяне и на Юрия-зимнего.
Так или иначе, отмена Юрьева дня - мера, по мнению историков, направленная на укрепление государственной экономики, объективно принесла больше вреда, чем пользы, как и все вообще "экономические реформы", проводимые за счет ухудшения положения одной части населения страны в пользу улучшения положения другой.