- Не надо ветерка. Хотелось бы с комфортом и в безопасности, - отозвалась Катрин, пристёгиваясь.
- Желание леди закон для джентльмена.
Темнело быстро.
Загорались первые огни. Тусклые, мутные круги под фонарями расплывались над нашими головами в осенних сумерках.
- Куда меня везёшь? - поинтересовалась Катрин.
- В наш новый маленький домик. Наш при условии, если он тебе понравится.
- Шутишь? - изумилась она.
- Серьёзен, как удав, намерявшийся пообедать.
Через четверть часа мы въехали на дорогу, ведущую к будущему семейному гнёздышку.
Откровенно говоря, я побаивался реакции Катрин.
- Маленький домик?.. - похлопала она ресницами, на краткий момент вызывая в памяти образ своей кузины. - Это - маленький домик? Ты серьёзно? Маленький?..
- Ну, я вырос и жил в Кристалл-холле, поэтому с определениями габаритов у меня иногда возникают проблемы. Не говори ничего плохого по крайней мере до того момента, как не войдём внутрь.
В доме было два этажа. Его обегала веранда, прячущаяся под навесом, что поддерживали белоснежные дорические колоны.
Выкрашенный в приятный для глаза бежевый цвет, покрытый коричневой черепицей, дом выглядел лёгким, как корабль под поднятыми парусами и теплым, словно давно растопленный камин.
- Добро пожаловать, моя госпожа, в ваши новые владения, - распахнул я дверь перед Катрин.
8. Новый дом
Катрин оглядывалась с непосредственностью ребёнка, попавшего в Диснейленд. Скорее с любопытством, чем с восторгом, бродила она по комнатам.
- Это же настоящий дворец! - прошептала она. - Кристалл-холл в миниатюре.
- Так и было задумано. Тебе нравится?
- Нравится.
Но в глазах её застыл скорее испуг, чем восторг.
- Что не так? - взял я её за руку.
Ладошка была холодная, совсем иззябшая.
- Нет-нет! Здесь чудесно…
- Катрин, просто скажи, что тебя смущает и мы это исправим. Не нужно молчать. Я могу очень многое, но читать мысли не умею, ведь я не волшебник.
- Размеры, - прошептала она. - Дом такой огромный, что в нём просто теряешься. Не могу представить, что это и в самом деле наш дом.
- Не переживай. Когда мы здесь поселимся, наймём прислугу, заведём питомцев - дом оживёт и уже не будет казаться таким пустым. Без людей любые стены лишь стены. А человеческое тепло, смех, воспоминания превращает строение в уютное жилище. Пойдём в гостиную? Ты наверняка проголодалась?
- В самом деле хочу есть, - согласилась Катрин, следуя за мной. - Как тут красиво! - восхитилась она, когда мы вошли в гостиную.
В глазах её наконец-то появился тот огонёк, что я мечтал увидеть.
Она прошла на середину комнаты, занятую двумя диванами, огораживающими журнальный столик от остального пространства.
Сами собой, словно по волшебству, засветились на стенах бра, эмитирующие свечи в канделябрах. Свет заискрился, преломляясь в хрустальных подвесках.
- Всё это действительно наше? - развела она руками.
- На самом деле по-настоящему всё здесь только твоё. Документы составлены на имя Катрин Кловис.
Катрин обхватила себя руками.
- А откуда здесь еда?
- Заказал в ресторане. Ну что? Отметим? Приобретение новой недвижимости отличный повод выпить.
Катрин присела на краешек дивана, проведя рукой по его поверхности.
Жест лёгкий, выполненный машинально, но в моём воображении отчего-то интимный.
Мне представилось, что она так же легко, едва касаясь, проводит пальчиками по моей груди…
- Не знаю, какие вина ты предпочитаешь, - сказал я внезапно севшим голосом. - Рискнул взять "Боллинжер".
Её смех был тихим и немного робким, словно Катрин боялась разбудить дремавшее в доме эхо.
- Я совершенно не разбираюсь в спиртном. Для меня все шампанское на один вкус.
- Что ж, за новый дом? И новую жизнь, - добавил я.
Когда фужеры соприкоснулись, раздался лёгкий звон.
Катрин сделала несколько глотков и поставила бокал на стол.
- Не хватает музыки, - заметил я. - Как думаешь, куда в этой комнате будет лучше поставить рояль?
- Рояль?
- Ну да, рояль. Если бы он был здесь, я бы рискнул сыграть что-нибудь романтическое. "Лунная соната" вполне сгодилась бы, как думаешь?
Катрин напоминала мне испуганного оленёнка, к которому приходилось осторожно подкрадываться. Одно неловкое движение, и он рванёт в свои лесные пущи и пиши пропало.
Как моллюск в раковине. Все мои попытки пробиться через зону отчуждения, которой она себя окружила, терпели фиаско.
И не из-за того, что она враждебно или неприязненно ко мне относилась. Вовсе нет. Катрин просто отчего-то поминутно смущалась. Даже в начале нашего знакомства она вела себя куда более непринуждённо.
- Но рояля у нас нет, - с улыбкой продолжал я. - Зато есть музыкальный центр и диски. Сейчас выберу симпатичную мелодию.
Я отдал предпочтение лирической композиции, ведущую партию в которой исполняли скрипки.
- Потанцуй со мной, Катрин?
- Я не умею…
- Танцуй, как можешь, здесь нет строгих ценителей. Только ты и я.
Её пальчики вновь оказались в моей руке и, притянув её к себе, я обнял мягкий, теплый стан, окунаясь в лёгкий флёр духов, окружающих её горьковатым прохладным облаком.
- Я никогда не танцевала.
- Это не страшно, - поспешил заверить я её.
Как ни странно, её неопытность и робость, готовность отпрянуть в любой момент, затаённая нежность, что ей не удавалось скрыть за своим отстранённо-холодным видом, заводили меня куда сильнее, чем любые искусственные ужимки опытных дам. Необходимость держать свои чувства в узде только обостряла чувства. Правда говорят - запретный плод сладок.
- Видишь? У тебя неплохо получается.
Она робко кивнула.
Не удержавшись, я притянул её к себе и поцеловал.
Губы были чуть прохладными и хранили аромат фруктового блеска, который Катрин использовала вместо помады.
Её тело было лёгким, хрупким, податливым. Я чувствовал себя так, словно держал в объятиях сильфиду или ангела. Одно неверное движение, и она рассыплется блестками, оставив по себе лишь горький осадок сожаления о невозможном счастье.
Хотелось пить аромат её невинности, омываться светом, освобождаясь от всего того, что налипло на душу.
Через мои объятия прошло столько женщин, но впервые я испытал чувство, будто держу в своих руках Психею - тонкую, неуловимую, трепетную.
Облечь душу в плоть и удержать её, опутав ласками, точно сетью! Не дать ускользнуть, спрятаться, огородить себя от того огня, в который я пытаюсь её увлечь.
Нежная кожа Катрин сводила с ума - или по-настоящему впервые приводила в разум?
Её губы, дрожащие, молившие то ли о продолжении, то ли о том, чтобы я немедленно прекратил свой натиск, были как тугие бутоны цветка, теплые, ароматные, влажные.
А стан, гибкий, как у змеи, в одно мгновение льнувший, как лиана к древесному стволу, в другое ускользающий, мне хотелось обнимать вечно.
Я чувствовал прикосновение её, наконец-то согревшихся ладошек к своей груди, биение сердца, трепет, зарождающийся в её теле.
Не знаю, сколько мы так стояли посредине комнаты и упоённо целовались, пока её голос не отрезвил, окликнув:
- Альберт?..
В прозрачных глазах Катрин читалась мольба:
- Отпусти меня. Я не готова идти дальше.
Я покорно разжал руки. Её воля. Нам некуда торопиться.
Пламя играло, переливаясь, на её платиновых волосах. Они были точно золотое руно - сокровище, которое неустанно сторожил Минотавр.
- Зачем ты это делаешь?
От неожиданной горечи, прозвучавшей в её голосе, я даже растерялся.
- Ты о поцелуе?
Она нетерпеливо тряхнула головой:
- Ты играешь со мной, как кошка с мышкой! Зачем? Я не железная!
- Ты сейчас вообще о чём?..
- Я понимаю, что кроме денег, тебя ничто во мне интересовать не может. Я - обыкновенная. Даже более, чем обыкновенная. Таких, как я - тысячи и даже миллионы. Я не сексапильная, не стервозная, совсем не из тех, кто всегда на коне в первом ряду. В толпе меня и не заметишь.
А ты? Ты - это ты! Звездный мальчик. Аристократичный, стильный, умеющий всё и вся. Разобраться в новом механизме, который видишь впервые в жизни, - пожалуйста! Сесть за руль автомобиля и с ходу поехать, не нарушая правил - легко. Пятизначное число поделить на двузначного быстрее калькулятора - да не вопрос. Ты играешь на рояле, танцуешь, умеешь безупречно подобрать интерьер, костюм…
- А ещё я хорошо рисую, говорю на пяти языках, прекрасный фехтовальщик, наездник и пловец. Что из этого? Хоть убей, не понимаю, как всё это может повлиять на наши отношения?
- Я тебе не пара.
- С чего ты взяла? С того, что у тебя с математикой и лингвисткой не лады? Может быть, для претенденток на руку и сердце конкурс аттестатов устроить? Катрин, ты сама-то хоть понимаешь, что несёшь бред?
- Это не бред. Рядом с тобой я чувствую себя маленькой, незначительной…
- Ну так перестань чувствовать себя такой и давай двигаться дальше! - не сдержавшись, повысил я голос. - С тем, как ты себя чувствуешь я мало что могу поделать, правда?
- Нет, не правда! Я бы чувствовала себя лучше если бы не твои Амары и Астории! Ты, не скрываясь, демонстрируешь мне своих подружек, не таясь, гуляешь по ночам, а потом…
Она села в кресло, сцепив в замок руки: