* * *
Ноги подкашивались, и чтобы не упасть, пришлось опереться на раковину.
Перед глазами все ещё мелькали вспышки света и сияли размытые пятна крови.
Дрожа, Ирис отвернула кран с холодной водой и опустила под неё руки.
Разжав пальцы, уставилась на четыре полумесяца, оставленных ногтями на ладони.
- Не думал, что ты так отреагируешь, - раздался за спиной бодрый голос.
Ирис с трудом сдержалась, чтобы не высказать Энджелу всё, что она думает о его способах развлечения.
В молчании она закрутила кран с водой. В туалете стало совсем тихо.
И снова противные кровавые пятна-разводы поплыли по белому кафелю.
- Ты в порядке? - поинтересовался Энджел.
В порядке? Ирис так не думала.
- Что ты тут делаешь? - со злостью процедила она. - Это ведь женский туалет?
- К стыду, к моему, я мало обращаю внимание на условности.
Ноги Ирис ещё немного дрожали, так что пришлось прислониться к стене.
- Я тебя разочаровала? Ты ожидал другой реакции?
- Откровенно говоря - да. Большинству подобные представления по душе.
- Такое не может нравиться. Понимаю, тема вампиров ныне в моде, но то, как это подано? Отвратительно! Неужели нельзя было разыграть что-нибудь другое?
- Ты считаешь увиденное розыгрышем? - фыркнул Энджел.
В руках его как по волшебству возник точно такой же стилет, какими действовали маски на сцене.
В следующую секунду лезвие вошло в центр его изящной ладони.
Оглушенный шоком мозг Ирис констатировал спокойное, небрежное, даже скучающее выражение на его лице.
- Как видишь, всё по-настоящему? Это! - Энджел небрежно помахал пробитой насквозь рукой перед лицом Ирис. - И - это!
Он неторопливо выдернул нож из ладони.
- Не закрывай глаза, смотри. Здесь нет ничего страшного. Сейчас всё пройдёт.
Не веря себе Ирис наблюдала как рана на руке Энджела затягивается.
Секунда.
Другая.
И вот уже вместо открытой раны белеет тонкий шрам.
Через минуту даже следа шрама не осталось.
Энджел достал из кармана платок, стёр остатки крови с ладони и выбросил окровавленную тряпку в мусорный контейнер.
Ирис с шумом вдохнула воздух, стараясь успокоить бешено заколотившиеся сердце.
- Ты спрашивала о наших семейных особенностях? Вот они. Втыкая в нас ножи, стреляя из пистолета, подсыпая яд уничтожить нас нельзя. Мы остаёмся в живых, даже если наше сердце вырвано из груди. Правда, если отрубить голову… но на такие радикальные меры идти готовы не многие. Все остальные части тела у нас отлично регенерируют.
Скрестив руки на груди, Ирис смерила его саркастичным взглядом:
- Все?
Энджел мягко притянул её к себе, насмешливо протянув:
- Абсолютно. Хочешь проверить?
Голос его обволакивал, ласкал нервы, словно соболиный мех - кожу.
- Не бойся, Фиалка. Я же обещал, что не причиню тебе вреда? Обещал, что ты можешь мне верить?
- А ты всегда держишь данное тобой слово?
- Всегда.
Он провёл пальцами по её щеке.
Движение было нежным. Взгляд - нет.
- Правда, я очень редко его даю. Считай, что это мой тебе подарок. Родственный. В честь нашего знакомства.
По губам Энджела вновь скользнула лёгкая улыбка.
- Перестань со мной заигрывать, - потребовала Ирис.
- Не понял? - тонкие брови над тёмными глазами вопросительно изогнулись.
- Я серьёзно! Отпусти меня. У меня сейчас нет настроения целоваться или флиртовать. Всё, что ты мне показываешь, меня пугает.
- Ты такая трусиха?
- Предпочитаю думать, что слишком нормальна для твоего ненормального мира. Мне нужно время, чтобы адаптироваться.
- К чему тут адаптироваться?
- К тому, что пробитые руки и кровоточащие раны для вас серые будни.
Воцарилось неловкое молчание, которое Энджел разрушил очередным смешком:
- Ладно, - кивнул он, опуская руки в карманы. - Адаптация так адаптация. Пошли? Представление уже закончилось. Вот-вот сюда нагрянут другие дамочки со своими маленькими нуждами. Не будем им мешать.
- Я не хочу туда возвращаться. Отвезёшь меня домой?
- Желание дамы - закон для джентльмена, - отвесил Энджел шутовской поклон.
В коридоре толпился возбуждённый народ.
- Энджел! - обернулась в их сторону яркая, красивая блондинка в эффектном голубом платье со стразами, открывающем куда больше, чем скрывающим. - Ты здесь? Я не знала!
- Добрый вечер, Керри, - прохладно приветствовал её Энджел. Познакомьтесь, девочки. Керри - это Ирис Оуэн. Ирис - это Керри Гордон.
Серые глаза Керри неприязненно сощурились:
- Кто такая Ирис Оуэн? Очередное минутное увлечение нашего сусального ангелочка? - фыркнула она.
- Кого ты подразумеваешься под сусальным ангелочком, Керри? Надеюсь, не меня? Если да, то у тебя нет никакого повода отнести меня в разряд "наш". Или я что-то пропустил в наших с тобой отношениях?
Керри отступила на шаг, тряхнув золотистыми волосами и рассмеялась.
- Энджел, я же просто пошутила. Увидимся.
- Всего хорошего, - кивнул он в ответ.
- Уже уходите? - подоспела с новым вопросом очередная сверкающая блондинка.
Правда её улыбка, обращённая к Ирис, была чуть теплее и доброжелательнее, чем у предыдущей.
Теплее так градусов так на пять или шесть, не больше.
- Энджел! Вечер же только начался? Мы будем только рады, если вы с Ирис присоединитесь к нашей компании.
- Мне пора домой, - твердо заявила Ирис, взбешённая улыбками и взглядами понабежавших блондинок.
- Ну так на твоём присутствии никто и не настаивает, - со стервозной улыбочкой сообщила Керри.
Ладонь Энжела предупреждающе сжалась на кисти Ирис.
- Всего доброго, девочки, - откланялся он.
- Уже уходите, мистер Кинг? - удивился охранник. - Веселье ещё даже и не начиналось?
- Я сегодня не намерен развлекаться, - с раздражением откликнулся Энджел, забирая у того из рук верхнюю одежду.
- Ливиан будет огорчён, что вы не встретились с ним сегодня.
- Я встречусь с ним завтра, - холодно отчеканил Энджел, взглядом приказывая охраннику прикусить язык.
- До завтра, мистер Энджел, - сказал охранник, как о чём-то само собой разумеющимся.
После душного, прокуренного воздуха в клубе, ночная прохлада, темнота и тишина действовали отрезвляюще-приятно. Ирис с наслаждением вдохнула воздух, переполненный влагой перед тем, как вслед за Энджелом сесть в автомобиль.
Мотор ожил, заполняя тишину монотонным шуршанием и дрогнув, машина тронулась с места, слегка качнувшись на рессорах.
- Энджел, можно вопрос?
- Какой?
- Ливиан Санфил? - задумчиво протянула Ирис. - Он твой родственник?
- Мой сводный брат по отцу. Это имеет какое-то значение?
- Наличие братьев и сестёр всегда имеет значение.
Ирис отнюдь не была уверена, что следующий вопрос действительно стоит задавать.
Но всё равно спросила:
- Ты тоже там работаешь? Так же, как и твой брат?
- Почему ты так решила?
Ирис неопределённо пожала плечами.
Энджел невесело усмехнулся.
- Но ты права. Работаю. Так же, как и мой брат. Посменно. Одно представление в неделю даёт он, другое - я.
- Ты зарабатываешь этим на жизнь? Но… но ведь Астория принадлежит твоему отцу, верно?
- Верно.
- Разве он не возражает, что вы развлекали публику, таким образом зарабатывая деньги?
- Ты задаёшь слишком много вопросов, - отстраняющим тоном ответил Энджел.
- Извини.
- Не извиняйся. Ты не сказала и не сделала ничего плохого. Просто моя семья - это не та тема, о которой хочется говорить с хорошенькой девушкой. Если бы только можно было о неё не упоминать, я бы так и сделал. Да только Кингов здесь каждая собака знает.
- С твоей семьёй что-то не так?
Уже договариваю фразу Ирис отчётливо представила образы сестры-близняшки Царя Скорпионов, этого самого Ливиана и поняла, что глупо спрашивать.
- С ней не так абсолютно всё, - процедил Энджел.
9. Дневник Альберта
"12 октября 1855.
В голове полный бардак, разброд и сумятица. Казалось бы, с моим отношением к жизни меня трудно чем-то шокировать, но я шокирован. До глубины души. Не знаю, как всё это уложить по полочкам. Как переварить.
Сегодня утром в кабине вместо доктора Ф. меня дожидался дядя Винсент.
О том, что я встречу его, меня не предупредили. Признаться, как только увидел его, сразу понял - ничего хорошего его визит мне не несёт.
Мы пожали друг другу руки, обменялись взглядами, сели напротив друг друга.
- Что случилось? - прямо спросил я, не видя особого смысла в том, чтобы долго обмениваться ничего не значащими вежливыми фразами. - Ральф опять что-то натворил?
Дядя Винсент ответил слабой улыбкой, лёгким пожатием плеч.
- Ты должен вернуться, - сказал он мне.
Сколько себя помню, Ральф всегда выкидывает какой-нибудь фортель. Выходящий из ряда вон, из всех возможных рамок.
И сколько себя помню, мне никогда не удавалось выполнять роль стоп-крана. Даже если я и пытался.
- Ты должен вернуться, Альберт, - повторил дядя.
- Да я здесь как бы не по своей воле. Об этом нужно говорить с моим отцом, а не со мной.
Дядя резко втянул в себя воздух и откинулся на спинку кресла, в котором сидел, соединяя пальцы домиком.
- Боюсь, что говорить с Амадеем бессмысленно. Бог свидетель, я не хотел тревожить Снежану, бередить старые раны. Но у меня нет иного выхода.