– Если ты пришел по поводу теста ДНК…
– Я пришел не для этого, – ответил он.
У него за спиной светил фонарь. Лицо Марко оставалось в тени и поэтому выглядело еще более устрашающим, чем когда-либо.
– Как ты узнал, что я дома? – спросила она.
– Инсайдерская информация.
– Твои люди? – Она стиснула зубы.
– Твоя акушерка. Я наконец убедил ее, что желаю тебе только лучшего.
– И как ты это сделал? – с подозрением спросила она.
– Я поговорил с ней. Вероятно, мне следовало поговорить и с тобой.
От его признания она слегка смягчилась.
– Я не хочу проблем, Марко. – Она по-прежнему преграждала ему путь в дом. – Мой ребенок спит…
– Я здесь не для того, чтобы доставлять тебе неприятности, Кассандра. То, что случилось в больнице…
– …непростительно, – подытожила она.
– Да, – мрачно согласился он. – Я признаюсь.
– Итак, зачем ты здесь?
– Я хочу объясниться. Я не хотел тебя беспокоить, но…
Марко выглядел таким обнадеженным и все-таки настороженным. Он биологический отец ее ребенка, но его ужасающее поведение в больнице шокировало Касс. Она уже решила, что он никогда не изменится. Внезапно с крыши упал большой ком снега и приземлился на плечи Марко. Словно очнувшись, Касс решила действовать. Рассмеявшись, он воскликнул:
– Божественное провидение!
Она тоже рассмеялась.
– Входи, – сказала она. – Но сначала избавимся от снега. – Встав на цыпочки, она поочередно смахнула снег с плеч Марко.
– Ты практичная девочка, Кассандра, – сухо произнес он, убедительно глядя в ее лицо. Она так соскучилась по его пристальному взгляду.
Касс шагнула в сторону, пропуская его в дом:
– Я женщина, а не девочка, Марко. И я была женщиной, когда мы с тобой познакомились.
Она похвалила себя за то, что сумела говорить с ним сдержанно. Ей не следовало прикасаться к нему, потому что даже легчайшее и самое невинное касание побуждало ее упасть в его объятия и поцеловать его. В конце концов, не имеет значения, что он сделал или сказал. Она все равно любит его всем сердцем и всегда будет любить.
– Почему ты приехал? – спросила она, как только Марко закрыл за собой дверь, войдя с мороза.
Почему он приехал? Потому что он не может быть от нее вдали.
– Марко? – произнесла Кассандра. – Сними куртку. Иди и погрейся у камина.
Он сильнее сжал пальцами конверт, который принес. Он еще не показал его Касс. Он не открывал конверт, в котором были результаты теста ДНК.
– Где ребенок? – спросил он, оглядываясь по сторонам. Он жаждал увидеть малыша, от которого так бездушно отказался в больнице.
– Он наверху, спит. Ты можешь…
Пригласит ли она его посмотреть на ребенка? Этого Марко никогда не узнает. Кассандра умолкла, будто передумала делать подобное предложение после подлого поведения Марко в родильном зале.
– А ты, Кассандра? Как твои дела?
– Мои дела? – удивленно сказала она. – Я в порядке, спасибо. – Она расслабилась. – Ну, первые дни тяжело.
Он нахмурился:
– Тебе некому помочь?
– Зачем мне помощники? У меня есть друзья, которые обещали меня навещать, но я по-прежнему привыкаю к роли матери, и я сейчас довольствуюсь собственным обществом.
– Разве ты не должна отдыхать в постели?
– Я не знаю, когда проснется Люка. Я прилягу, когда смогу.
– Люка? – спросил Марко.
– Так зовут моего сына.
В ее глазах появился стальной блеск, словно она запрещала Марко с ней не соглашаться и по поводу имени ребенка, и по поводу того, что она называет себя матерью-одиночкой и счастлива от этого.
– Что это? – произнесла она, когда он уставился на конверт в руке.
– По-моему, ты знаешь, – тихо сказал он.
– Результаты теста. – Она встретила его взгляд в упор. – Ты взял анализ ДНК у моего сына без моего разрешения? Знай, что ты поступил подло, Марко. Когда ты сделал анализ? Кто проник в мою палату, чтобы взять кровь у моего ребенка?
– Не было никаких интриг, – спокойно ответил он.
– Твой человек тайком взял кровь у моего ребенка, уколов его в пятку? – Она была в ярости.
– Мне сказали, что достаточно слюны.
– Значит, кто-то засовывал посторонний предмет в рот моего новорожденного ребенка?
Она была великолепна даже в гневе. Если бы ему пришлось выбирать мать для своего ребенка, то лучше Кассандры не было бы никого.
– Ну? – спросила она, и атмосфера накалилась до предела. – Что скажешь?
– Я попросил это сделать акушерку, которой ты доверяешь. Она не хотела этого делать, даже с постановлением суда, но ради того, что она назвала "неизбежным результатом", она согласилась. – Он запустил пальцы в волосы Кассандры, заставляя ее подойти к нему. – Ты меня простила?
Недоверчиво рассмеявшись, она отстранилась от него:
– Нет. Я тебя не прощу. – Она побледнела. – Ну? Ты его откроешь? – Она посмотрела на конверт в руке.
Марко медленно и сознательно разорвал конверт на мелкие клочки, которые упали на пол.
– Мне не нужно смотреть результаты. Я доверяю тебе, и я знаю, что это наш сын, – сказал он.
Пока они смотрели друг на друга, на лице Касс промелькнуло множество эмоций. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она произнесла:
– А кто будет убирать мусор?
Атмосфера разрядилась, и Марко выдохнул. Расслабив плечи, он улыбнулся. Ему хотелось обнять Кассандру, но он встал на колени и, считая себя самым удачливым человеком на земле, подобрал с пола ненужное доказательство того, что спящий наверху ребенок его сын. Ему не нужен документ, чтобы убедиться в том, что он уже знает. Он все понял в тот момент, когда акушерка положила ребенка ему в руки. Он просто не хотел признаться в этом самому себе или Касс. Впервые в жизни он задался вопросом, получится ли из него хороший отец. Не просто хороший, а лучший.
Когда Кассандра спустилась вниз, покормив Люку и уложив его спать, Марко подбросил еще поленьев в камин.
– Присядь, – пригласила она.
– Ты хочешь поговорить? – догадался он.
– Да. – Присев на некотором расстоянии от Марко, она повернулась к нему лицом и обеспокоенно на него посмотрела. – Я уверена, события из нашего детства сделали нас такими, какими мы стали.
– Детство, конечно, учит нас тому, чего мы не хотим, – сказал он.
– И тому, что мы хотим, – мягко возразила она.
– Мы стремимся к одному и делаем все возможное, чтобы избежать другого, – ответил он, пожимая плечами.
– По-твоему, это так просто, Марко? Мне было непросто. Вспоминая прошлое, я, повзрослев, отношусь к своим родителям по-другому. Но мое прошлое хорошо документировано, а твое тщательно скрыто.
– И ты хочешь знать почему? – спросил он.
– Ты отец моего сына, – сказала она. – Было бы странно, если бы я не хотела узнать тебя лучше.
В свое время Касс удивилась бы, увидев, что глаза Марко темнеют от волнения. Но не сейчас. Рождение ребенка изменило Марко на каком-то глубоком и фундаментальном уровне, вскрывая то, что он прятал.
– Расскажи мне о своей матери, – произнесла Касс. – Ты ее помнишь?
– Конечно, я ее помню. – Он нахмурился, вспоминая. – Как ты правильно заметила, теперь я отношусь к ней по-другому, но в детстве я ею тяготился. Сейчас я понимаю, что она на самом деле любила меня по-своему, но она была слабой.
– Ты не должен винить себя за то, что ты чувствовал к ней, пока был маленьким. Ты составил о ней настоящее мнение, когда повзрослел.
– Я обвинял ее во всем. В том, что она забрала меня от человека, которого я считал своим отцом, и в том, что она не осталась с моим биологическим отцом. Позже я узнал, что мой настоящий отец бросил ее, а человеку, за которого она вышла замуж, стало наплевать на незаконнорожденного сына, как только он узнал правду о его происхождении. Я считал свою мать шлюхой и алкоголичкой, которая переспала с другим мужчиной и попыталась выдать меня за сына своего мужа. Я отказывался понимать, что ее алкоголизм и зависимость от наркотиков – результат ее болезни. Ей требовалась помощь, а не обвинения собственного сына.
– А что было с тобой, когда она умерла? – мягко спросила Касс.
– К тому времени я вывозил мусор от ресторанов, и меня кормил повар, который меня жалел. Он приводил меня в теплую кухню, умывал и учил меня готовить. Когда я осиротел, он познакомил меня с местным священником, который нашел мне место в детском приюте и позаботился, чтобы я получил образование. Образование и надежная крыша над головой помогли мне стать таким, какой я сегодня. Но тогда я ненавидел свою мать за то, что она сделала.
– Почему ты изменил свое мнение?
Помолчав, Марко безрадостно фыркнул от смеха.
– Шарф, – ответил он и неуверенно повел плечами. – Выходя из больницы после того, как ты родила, я вспомнил, что погода была очень похожей на ту, что стояла в ночь, когда меня и мою мать вышвырнули на улицу. Я вспомнил, как я дрожал, и мать сняла с себя шарф и повязала его мне на шею. Она заботилась обо мне.
– Конечно, она о тебе заботилась. – Касс импульсивно обняла Марко, притягивая его к себе. – В ее жизни было много страданий, и никто не смог ей помочь.
Марко поднял карие глаза и посмотрел на губы Касс:
– Рождение ребенка помогло мне вспомнить, что моя мать сделала для меня в ту ночь. А потом я вспомнил остальные мелочи, которые она для меня делала, пока не стала совсем больной и ни на что не способной.
– Но ты вспомнил, – заметила Касс. – Нелегко и рискованно научиться любить снова.