Бесшумно ступая босыми ногами по гладкому настилу палубы и стараясь не звенеть многочисленными браслетами на руках и ногах - сегодня вечером она изображала индианку, вот только ее сари было слишком прозрачным, - Сью поднялась на мостик и, подкравшись к капитану сзади, закрыла руками его глаза.
Он стремительно обернулся и стиснул девушку в своих железных объятьях.
- Полегче, кэп, - сказала она, прижимаясь к нему прикрытой легким газом грудью. - Я обещала станцевать для тебя, помнишь? - Она высвободилась и, подойдя к перилам мостика, сказала, указывая пальцем на корму, откуда доносились смех и голоса: - Я буду там, а ты смотри на меня отсюда. И ни во что не вмешивайся. Помни: я - твоя добыча, а остальное не имеет значения. Жди меня в своей каюте, кэп.
Она молнией метнулась к лестнице и уже через минуту была в толпе, встретившей ее восторженным криком.
- Я буду танцевать! - ломким от возбуждения голосом заявила она. - Помост и факелы!
Матросы выкатили круг из толстой пластмассы глянцево черного цвета диаметром в десять футов и высотой в три с половиной фута. Сью взобралась на него, пройдя по добровольно склоненным спинам мужчин. Ей подали два факела, которые она подняла высоко над головой. Танец был коротким и напоминал зигзаги молний в грозовом небе. Треньканье браслетов и похотливые стоны самцов заменяли музыку. Сари разметалось еще при первых ее движениях и слетело с помоста воздушным облачком. Схваченные на лбу ярко-алой повязкой волосы бились на груди, время от времени обнажая большой красный сосок. Живот и ягодицы Сью были покрыты блестками, которые, мерцая при каждом ее движении, сливались в светящийся серебряный кокон, надежно защищающий от слишком похотливых взглядов. Внезапно она, высоко подпрыгнув, одним движением бросила оба факела за борт. В то же мгновение погасли лампочки звездно-полосатого полотнища над головой. Кто-то громко вскрикнул, хрипло выругалась женщина.
За бортом яхты мягко фосфоресцировали спокойные теплые волны Тихого океана.
Через минуту вспыхнули лампочки и оргия возобновилась. Истерическое веселье продолжало набирать обороты.
На капитанском мостике было пусто.
В иллюминатор каюты, на полу которой сплелись в бесстыдном танце любви два молодых сильных тела, нагло заглядывали маслянисто-зеленые тропические звезды.
- Я буду говорить с Маджи наедине Это мое условие. В противном случае я не соглашусь…
- Условия ставлю я, мистер Конуэй, - бесцеремонно перебил его Тэлбот. - Я оказываю вам огромную услугу, устраивая встречу с вашей подружкой. У вас ушли бы на ее поиски годы, если не десятилетия. В Америке, хвала Господу, еще есть уединенные уголки, где можно укрыться от слишком любопытного взора.
- Я бы нашел ее рано или поздно, - возразил Бернард, рассеянно глядя на редкую гряду розовых облаков под крылом самолета.
- Фактор времени, как вы знаете, подчас имеет первостепенное значение, - как бы между прочим заметил Тэлбот. - Но я и сейчас не уверен в том, что мисс Ковальски захочет вас принять.
- Она меня примет. - Бернард стиснул кулаки и с силой стукнул ими по подлокотникам кресла. - Но мы будем говорить с ней наедине. Таково мое условие.
- Хорошо, я его принимаю. Как видите, мистер Конуэй, я во всем готов идти вам навстречу. И вы должны об этом помнить.
…Она была в длинном белом сарафане и широкополой шляпе. Она шла ему навстречу, глядя куда-то поверх его головы. Его поразило выражение отрешенной покорности на ее осунувшемся бледном лице.
- Маджи, я люблю тебя, - сказал он, протягивая к ней обе руки.
Она шла прямо на него, пока не уткнулась краем шляпы ему в шею. Он крепко обнял ее за плечи, снял шляпу и поцеловал в пахнущую чем-то до боли родным макушку.
Она стояла не шелохнувшись. Он гладил ее по распущенным волосам, затем осторожно взял в ладони ее лицо и попытался заглянуть в глаза.
Она опустила ресницы и вздохнула.
- Что с тобой, моя девочка? Тебе здесь плохо?
Она покачала головой, взяла его под руку, и они медленно побрели по обсаженной кустами можжевельника аллее.
Ее рука была совсем невесомой, да и вся она казалась ему воздушной и бесплотной.
- Ты похудела, - сказал он, наклоняясь к ней. - Ты очень похудела, родная. Но ты мне нравишься сейчас еще больше, чем раньше.
- Я много занимаюсь балетом, Берни, - сказала она и снова вздохнула. - Это помогает мне вернуться в детство. Мне так хочется вернуться в детство.
- Давай вернемся туда вместе, - предложил Бернард, прижимая к себе Машу. - Прямо сейчас. Сию минуту. И больше никогда не будем разлучаться.
- У нас с тобой не получится. Нет, не получится, - прошептала она грустно.
- Что не получится? Не разлучаться? - не понял Бернард.
- Нет, возвратиться в детство. Ты уже обманул меня. Я не собираюсь упрекать тебя за это, тем более что время вспять не повернешь. Понимаешь, в детстве нужно верить тому, кого любишь, без оглядки.
- Я клянусь тебе…
- Не надо, Берни, прошу тебя. - Она наконец подняла голову и посмотрела ему в глаза. - Это не твоя вина, что и ты не сумел стать идеальным возлюбленным. Я во всем виновата - требую слишком, слишком много от мужчины, которого люблю.
Она отвернулась и, как показалось Бернарду, смахнула слезинку.
- Но я хочу на тебе жениться. Я приехал просить твоей руки. Фу, как старомодно это звучит, но и чувства, которые я испытываю к тебе, тоже очень…
Она решительно замотала головой.
- Нет, Берни, то, о чем ты говоришь, совершенно невозможно. Понимаешь, мне кажется, я всю жизнь только и делала, что в кого-то влюблялась, выходила замуж, снова влюблялась. У меня больше нет сил.
- Но ведь я не прошу тебя сделать это немедленно. Мы съездим в Париж или Рим - куда захочешь.
- Уже было, Берни. - Маша вдруг улыбнулась, и в ее глазах промелькнуло подобие огонька. - Спасибо тебе за то, что у нас было.
- У нас будет еще лучше, поверь мне. Теперь я знаю, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Мне уже тридцать восемь, я знал немало женщин, но такой, как ты, у меня не было никогда.
- А я хочу вернуться в детство. И быть там совсем одной, - прошептала Маша. - Музыка, балет, чистые сны и никакого обмана. Плоть - трава. - Она печально усмехнулась. - Так говорил один мальчик из моего детства, который Бога любил больше, чем меня. Знаешь, он был прав - Бог никогда не обманет.
- Ты несешь чепуху, Маджи! - воскликнул Бернард и, схватив Машу за плечи, крепко тряхнул. - Я немедленно увезу тебя отсюда. Тебя наверняка пичкают какой-то гадостью.
- Нет, Берни, меня здесь ничем не пичкают. Да, я знаю: эта Сью не совсем в себе. Моя мама тоже была не такая, как все. Зато она умела преданно любить. Говорят, она была шизофреничкой, то есть существом с раздвоенным сознанием, но она никогда не могла любить двух мужчин одновременно. Сью очень на нее похожа. Я верю, что до конца жизни Сью будет любить одну меня.
- Маджи, ты просто свихнулась! Эта Сью старая потаскуха. Она жила со своим родным братом, а потом ее кто только не…
- Она мне все про себя рассказала, - перебила Бернарда Маша. - Но она не виновата в том, что так любила Тэда. Кого мы любим, зависит не от нас. Это… это как удар молнии. Сью уверена, что в меня переселилась душа ее брата. Иной раз и мне начинает казаться, что это правда, а иногда я чувствую себя девочкой из "Солнечной долины", которая играла "К Элизе" и выдумывала под музыку свой идеал. Знал бы ты, как я люблю ту девочку… Она готова была на все во имя любви. Берни, как ты думаешь, почему мы, когда вырастаем, перестаем считать любовь самым главным в жизни?
Она снова посмотрела ему в глаза - теперь уже долго и внимательно, и он смутился под ее ясным печальным взглядом.
- Не знаю, Маджи. Я почему-то никогда об этом не думал. Мне казалось, любовь бывает в кино и романах, а в жизни существует только секс. Я был не прав, Маджи. Прости.
Она подняла руку и коснулась его щеки, потом потянулась и поцеловала в губы. Это был бесплотный поцелуй - поцелуй сказочной фен.
- Ты замечательный мужчина, Берни, и я бы могла бросить все и уйти за тобой на край света, если бы… если бы не та девочка из "Солнечной долины" с нотами под мышкой и головой, полной наивных грез. Воспоминание о ней мешает мне воспринимать жизнь такой, какая она есть на самом деле. Откуда та девчонка могла столько всего нафантазировать? Или ей кто-то подсказал?..
Бернард зашел вперед, положил руки Маше на плечи и крепко их стиснул.
- Маджи, мы сию минуту отсюда уедем. Старик Тэлбот не посмеет даже пикнуть. Пусть только попробует - и я выступлю по телевидению и расскажу, что его ненормальная дочь похитила тебя, совершив тем самым страшное насилие. Мерзкая лесбиянка, да как она смеет прикасаться к тебе своими грязными…
- Она не лесбиянка, Берни. Она уверена, что природа перепутала ее пол, и сейчас пытается исправить это с помощью доктора Куина. Ты слышал, наверное, что сейчас уже делают подобные операции.
- О Господи! - Бернард изо всей силы стукнул себя кулаком по лбу. - Как же я раньше не догадался?! Выходит, ты ждешь, когда твоей подружке пришьют эту проклятую штуковину, которой она будет тебя… - Он вдруг осекся, увидев неподдельный испуг в глазах Маши. - Ты что, не догадалась, зачем эта шизя захотела изменить свой пол? Да она хочет спать с тобой - вот зачем. Ей, видите ли, мало тех ощущений, которые она смогла урвать для себя в женском обличье, и вот она решила сменить пол. Господи, Маджи, как же ты наивна и…
- Я убью себя, - сказала Маша. - Если то, о чем ты говоришь, правда, я убью себя.