– Объемы. Один такой состав перевозил такое огромное количество грузов, что надо было бы снаряжать чрезмерное количество машин. Да и грузоподъемность одного вагона существенно превышала возможности любой машины, даже нескольких грузовых машин. Посмотри, рельсы железные и толстые. Под ними насыпь, которая даже за столько лет не развалилась. Теперь представь, что весь транспорт на железных дорогах был с колесами просто железными, с выемкой для лучшего сцепления с рельсами. У тебя на машине резиновые колеса, а тут железо по железу.
– Не понимаю, честно.
– Ладно, подумаю, как тебе показать или объяснить это. Сейчас просто смотри и запоминай.
– А люди в этом мире есть?
– Есть, конечно, – удивилась я. – Чего же не быть. Тут некоторые выверты прохождения исторических событий.
Дальше я поведала Бесу, что когда-то эти территории были очень плотно заселены. В погоне за энергией и за обороной велись разные разработки. В итоге нашли очень перспективный источник энергии и дружно закрыли глаза на побочные эффекты самого источника. Еще более фатальной оказалась идея построить энергетический комплекс в огромном городе. Да, резоны были: огромные потребности самого города и перспективы для обороны и защиты, но сам способ был настолько новым и ненадежным, что это был верх глупости.
В итоге в одну непрекрасную ночь станция рванула. Часть народу погибла, часть эвакуировали, пятно загрязнения накрыло колоссальную территорию с наибольшей плотностью населения. Когда же суета закончилась – подоспели соседи и враги: начались войны, локальные стычки, подрывная работа внутри некогда богатой страны. Все это наложилось на резкое ухудшение качества жизни внутри страны, безработицу и испуг.
За прошедшие годы этот мир сильно деградировал. Одно время держался оплот "цивилизации" на большом удалении от этих мест, но потом там тоже эксперименты привели к печальным последствиям: где-то попытки наукой управлять погодой, где-то идеи искусственного контроля численности населения. В итоге кучка небольших государств и огромные территории, которые так и остались числиться за погибшими гигантами.
– Грустная история, – проговорил Бес, пока мы шлепали по остаткам дорог и любовались, как лес активно захватывает бывшие строения, дороги, какие-то технические штуки. – А зверье?
– Как и все остальное, наверное, – откликнулась я. – Знаешь, общие сведения в укороченной форме есть в базе Совета, а в конкретику я не лезла.
– Не интересно?
– Нет идеального мира. Или я не встречала. Каждый катастрофный – обычно следствие ошибок. Этой ошибкой может быть чрезмерная самонадеянность, безумная увлеченность. Вот даже вспомни наших недавних друзей – тоже в какой-то мере посткатастрофный мир. Так и здесь. С какой-то стороны этому миру даже больше повезло – отрава со временем разойдется и огромные территории снова будут пригодны для людей. Может даже следующие поколения будут умнее предыдущих, хотя, почему-то, чаще бывает наоборот: дети верят, что умнее родителей и делают еще более глупые ошибки.
– А что ты мне хотела тут показать?
– Оглядись вокруг, – к этому моменту мы были уже в развалинах какого-то городка. – да, немного иначе, но этот мир очень похож на твой. Если б вышли в более населенных местах – сходство было бы значительней.
– И? – Бес озирался, всматривался.
– Сюда любят приводить людей из сходных миров, – пояснила я. – Люди как-то задумываются. Чаще всего туристами становятся богатые люди – это очень дорогое удовольствие, а им здесь есть, о чем подумать и, возможно, изменить что-то в своем мире, чтоб не было подобных последствий. Хочешь, могу в еще один схожий мир отвести, туда водят лишь самых упертых, там после катастрофы наступила долгая зима. Людей осталось очень мало и сильно одичавших. Все то, что тебе сейчас ценно – там пустой звук. Там ценности простые и понятные: жизнь, еда, тепло, защита себя и места ночевки.
– Не хочу, спасибо, – передернуло Беса.
– Я тоже не хочу, – засмеялась я, – но я больше из-за холода и неприветливости мира. Тут хотя бы тихо и относительно нет обитателей, хотя зверья и хищного достаточно много. Видишь, – указала я ему на другой работающий приборчик, – слежу не только за уровнем гадости, но и за живыми объектами.
Через какое-то время мы нашли относительно тихо место, с прекрасным видом на водоемчик. Птички, осень, тепло, хорошо – кайф. Если б не необходимость постоянно помнить о заразе вокруг – ни за что бы не сказала, что тут что-то не так. Греясь на солнышке мы ели и обсуждали мир. Какого-то лешего нас занесло в обсуждение иных вариантов, чужих ошибок и прочих "если бы". Пустые разговоры – все равно ничего не исправить, но ощущение собственной умности и прозорливости здорово поднимают. Ненавижу туристов. Даже самые перспективные знакомые в дороге легко становятся баранами, а когда нет другого дела – начинают философствовать. Тьфу, скукотень. И пить больше не буду: лучше б я пешком ходила, чем все эти хождения по мирам в компании. Бес не хуже других, но очень предсказуем.
– Давай собираться. Я передумала идти в Сказку.
– Чего так?
– Настроения нет.
Не, на самом деле пополнить резерв и зарядить амулеты – милое дело, но тихо отсидеться для пополнения – это одно, но тогда тот же Бес не заметит разницы с другими мирами, хотя мне его мнение особо и не критично. А если показывать "прелести" сказок, то чего-то мне не хочется такой движухи. Хотелось вкусно поесть и выпить.
– Получается, что чем выше техническое развитие мира, тем более глобальные катастрофы люди устраивают?
– Не получается. Вывод у тебя не верен. Из виденного мной вывод получается иной: люди устраивают катастрофы, когда теряют мозг от ощущения могущества. И вот не имеет значения, могущества от оружия и технического прогресса, или от желания стать властителем мира, составив особенно каверзное заклинание.
– То есть причина катастроф – люди?
– Не только. Есть же и миры после природных катаклизмов, где люди особенно не виноваты. Например, палкой-копалкой против полосы астеройдов делать нечего, а там материки в движение пришли со всеми вытекающими.
– Какой ты делаешь из этого вывод?
– Никакого, Бес, никакого. Катастрофы бывают сделанными людьми, бывают природными. И даже одно другое не отменяет. Могут люди сделать природную катастрофу. Более того, может произойти природная катастрофа, когда ни техника, ни магия не виноваты.
– Само?
– Нет, все равно люди делают – эгрегорами, коллективным разумом. Это уже воздействия тонких энергий, но тоже могут достигать катастрофических результатов.
– Куда теперь?
– А пойдем-ка в мир магической катастрофы. Покажу тебе, на наглядном примере, возможности разрушить мир магией.
Я занялась поиском дровишек для костра. Мне небольшого огонька хватит, но устраивать пожар в оставленном за спиной мире неприлично. Пришлось устраивать костер по всем правилам, чтоб быстро и безопасно потух после нашего ухода.
– Бес, а в костерок-то босиком пойдем, – веселилась я. Парень напрягся. – Не бойся, если что на выходе подлечу: там магии будет много.
Глава 27
После нашего ухода на лужайке остались две пары кроссовок и догорающий костер. Ноги никто не обжег, хотя Бес на меня очень нехорошо смотрел перед костром. Блин, ну не топать же несколько дней до ближайших людей, чтобы еще неделю добираться до стационарной арки. Я столько не выдержу.
В мир магической катастрофы мы попали днем. Место мне было не знакомо, но ерофон, чудо наркотической мысли, пискнув внутри головы для привлечения внимания, выдал мне сначала координаты, и, с небольшой задержкой, извлек из моей памяти карты, на которых отметил нас. Нда, я тут раньше не бывала. Похоже, что все снова изменилось.
Первым делом навела на нас щиты от всего. Порадовалась, что работают датчики на движущиеся тепловые объекты. Жаль, что не сообразила обзавестись датчиками движения неживого. Тут и такие нужны.
– Бес, ситуация такова. Мы сейчас в относительно тихой и безопасной точке, таковы условия срабатывания моих переходов. Это плюс. Из минусов: я здесь раньше не бывала, значит те места, где я выходила прежде, стали опасны. И как долго продлится сравнительная безопасность здесь – очень большой вопрос.
– Какие угрозы?
Хороший вопрос. И как ему ответить?
– Мир признан общим серым уровнем опасности. То, что здесь съедобно – абсолютно безопасно. Кстати, в этом отличие от техногенников. Другой вопрос, что это самое съедобное и безопасное еще найти и определить надо. Зато любой движущийся или шевелящийся объект потенциально имеет черный уровень опасности. То есть – смертельно.
Бес побледнел и начал озираться вокруг. Как специально для него, подул ветерок и на деревьях зашевелились листья. Бес напрягся.
– Слушай, если б все так плохо, то нас бы здесь не было, ты так не думаешь? – поддела его я.
– Тогда с какой целью запугиваешь?
– Чтоб был внимательней. Даже червячок тут может быть с сюрпризом. Но, Бес, я же не зря деньги беру за свои услуги. Сейчас мы в защитном коконе, изолирующим нас от любой угрозы. Правда, не дальше, чем в метре-полутора от нас с тобой. За этот кокон пройти не может никто и ничто. Датчиками отслеживаем в тепловом спектре движущиеся объекты. Вот, только я еще не знаю: мертвых движущихся оно ослеживает или нет?
– Мертвых?!
– Чего орешь? Ну, мертвых. Тут разные формы жизни и нежити теперь обитаются. Более того, нежить тут научилась размножаться, что само по себе феномен, потому как размножается живое.