- Уверен, что мои дела не так безнадежны, как вы только что красочно живописали. Но хватит болтовни. Пойдемте в кабинет, мне нужно кое-что с вами обсудить.
Она с деланным безразличием пожала плечами и пошла вслед за ним. Если Оливия и надеялась, что после ее попытки смягчить ситуацию Рональд слегка оттает, то теперь ей только и оставалось, что разочарованно вздохнуть. Он снова стал прежним, точно таким же, каким она его увидела в первый день. Но она никак не могла взять в толк, почему их отношения вернулись на исходную позицию. Ведь накануне все было почти… замечательно!
Рональд остановился и повернулся к ней.
- Вы собираетесь ходить в этом? - Он кивнул на ее брючный костюм, и Оливия растерянно себя оглядела.
Что-то успело случиться с ее одеждой? Еще пару минут назад все было в полном порядке! Ничего страшного она не обнаружила: ни огромного грязного пятна, ни разошедшегося шва.
- Что-то не так?
- Дурацкий костюмчик.
Губы Оливии непроизвольно приоткрылись, и она почти с ужасом уставилась на Рональда.
- Это костюм от Армани. Он из натурального льна, я отдала за него…
Рональд презрительно скривился.
- …Кучу баксов. Можете ничего не говорить, потому что я знаю, о чем вы подумали.
- И о чем же?
- О том, что у такой неотесанной деревенщины хватает наглости говорить подобные вещи.
Краска медленно стала заливать ее щеки и шею. Да! - хотела ответить она, но от его слов у Оливии перехватило дыхание, и она только и могла, что взирать на него в немой ярости.
- Здесь женщины одеваются не так, - продолжил он свои нравоучения, пользуясь ее замешательством. И в этот момент у нее прорезался голос.
- На ранчо я одевалась, как хотела, и мне никто слова не сказал! Я буду надевать те вещи, которые посчитаю нужными, и не собираюсь при этом спрашивать вашего совета. И мне не нужны ваши ханжеские лекции, с которыми вы опоздали как минимум на целый век!
Оливия твердо решила, что ни на какие уступки сверх того, к чему Рональд ее вынудил, она не пойдет. Хватит потакать его капризам! Эдак он решит, что она теперь будет покорно выполнять каждое его дурацкое требование, и совсем ей на шею сядет! В конце концов, не зря же придумали поговорку: клин клином вышибают. Как только он поймет, что ему подобным поведением ничего не добиться - мигом успокоится.
Рональд уставился на нее, словно недоумевал, как такая букашка осмеливается перечить ему, но Оливия, к счастью, не потеряла ни грана своего настроя. Если сейчас она хоть немного уступит, в дальнейшем ей будет гораздо труднее поставить его на место. "Давай, девочка, держись!" - мысленно подбодрила себя Оливия.
- Пойдемте, - проскрежетал он после дуэли взглядов, которая длилась целую вечность.
С этими словами Рональд рывком открыл дверь, у которой они стояли, и посторонился, пропуская ее вперед. Оливия буквально просочилась мимо него на подрагивающих ногах. Она остановилась посередине большой комнаты, которая оказалась кабинетом, и с деланным спокойствием огляделась.
Вдоль стен стояли огромные шкафы, полки которых были заставлены книгами. У окна возвышался - иначе и не скажешь об этой чудовищной конструкции! - массивный письменный стол. В углу стоял небольшой сейф. Вся мебель в комнате была большой, довольно громоздкой и слишком официальной для ранчо. Никаких послаблений в виде фотографий в рамках и стерильная чистота и порядок. Оливия не имела ничего против порядка, но здесь попахивало фанатизмом!
Рональд прошел мимо нее, и Оливии показалось, что ее сейчас снесет ударной волной, вызванной его перемещением по кабинету. Слава богу, обошлось. Ей даже удалось удержаться и не сдвинуться ни на дюйм с того места, где она стояла. Хотя далось это ей нелегко. Рональд уселся за стол, и офисное кресло под ним жалобно скрипнуло.
- Присаживайтесь, - скорее не пригласил, а приказал он.
Оливия со всем возможным изяществом опустилась в кожаное кресло, стоящее рядом со столом.
Рональд стал открывать ящики стола и доставать какие-то бумаги, и от него исходили почти физически ощутимые волны недовольства. Оливия всем своим существом остро почувствовала его близость и напряжение. Наконец перед Рональдом на столе оказались три стопки: толстые журналы, папки и исписанные листы. Он положил на столешницу руки и вперил взгляд в Оливию.
- Согласно завещанию Патрика все его имущество будет принадлежать вам.
Оливия несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем из пересохшего горла вырвалось сдавленное:
- Что?
- Я говорю о завещании Патрика, - жестко повторил он.
Но Оливия прекрасно расслышала, что он сказал. Просто через невообразимую путаницу внезапно смешавшихся мыслей очень четко проступала лишь одна. Она пульсировала в мозгу, как огромный транспарант, написанный страшными черными буквами. Рональд был мрачен с утра и начал этот разговор потому, что Патрик умер… Ее отец умер, а она так и не увидела его, не поговорила с ним!.. Внутри у нее стало так холодно, что Оливия перестала ощущать руки и ноги, а застывающее сердце стало биться через раз.
- Он… он… - задыхаясь, прошептала она.
- С ним все в порядке!
- О боже! - Оливия порадовалась, что сидит, иначе она бы упала. - Вы напугали меня! Раз с Патриком все в порядке, я не понимаю, к чему вы затеяли этот разговор! Я приехала не за каким-то наследством, а лишь для того…
- Да-да, я уже слышал - увидеться со своим отцом. Но это не меняет дела. Я всего лишь сообщаю о том, о чем меня просил Патрик. Вы его дочь, его единственный ребенок и единственная наследница.
Оливия постаралась не показать, как она потрясена заявлением, смысл которого в полном объеме дошел до нее только сейчас.
- Вы, наверное, шутите?
- Нисколько. Теперь, когда вы все знаете, вы должны принять участие в управлении ранчо. По крайней мере, до тех пор, пока Патрика не выпишут из больницы.
Знакомая тактика - Карлос действовал похоже, но сейчас номер не пройдет. Она больше не позволит манипулировать собой, как безмозглой куклой!
- Видите ли, мистер Даррелл, - она слегка наклонилась вперед, - мне будет весьма затруднительно принимать решения, находясь при этом в вашем доме. Позвольте мне вернуться на ранчо.
Оливия мгновенно все просчитала: как только она окажется вне зоны досягаемости для Даррелла, то соберет свои вещички и немедленно помчится в аэропорт. Даже украдет лошадь, если понадобится.
- Никуда возвращаться вам не нужно. Управляющий ранчо Патрика, Ромеро, с сегодняшнего дня приступает к своим прямым обязанностям. Говоря о вашем участии в управлении ранчо, я имел в виду бумаги.
- Бумаги? - переспросила она, все еще не веря, что ее план освобождения рушится, как карточный домик.
- Бумаги… Документацию. Я не могу выполнять двойную работу. Поэтому вы будете помогать мне с бумагами и осваивать теорию. Все, что вам необходимо для работы, - здесь. - Он показал стопку бумаг.
Оливия посмотрела ему в глаза, но видела только холод и отчуждение. Что задумал Даррелл? Она почти до крови прикусила нижнюю губу. Неужели ей придется застрять в его доме, да еще под таким немыслимым предлогом? Нет, это совершенно невозможно.
- Мистер Даррелл, вы переоцениваете мои способности, - с натянутой улыбкой пробормотала она. - Я не могу сделать это… И даже больше - не хочу. Я отказываюсь в этом участвовать и… и уезжаю домой. До свидания.
Оливия с трудом встала и под его тяжелым взглядом на ватных ногах направилась к дверям. Добравшись до своей комнаты, она стала собирать вещи, мучаясь только одним вопросом: как добраться до аэропорта?
- Значит, вы уезжаете, сеньорита?
Оливия подняла голову и бросила неприязненный взгляд на стоящего в дверном проеме Рональда.
- По-моему, это очевидно. Вы отвезете меня в аэропорт?
- Да. Но вообще-то я не думал, что вы так быстро сдадитесь.
Оливия медленно выпрямилась и застыла в страшном напряжении. Губы Рональда слегка искривились, и он продолжил:
- Вы очень похожи на свою мать. Она тоже удрала при первых же трудностях.
Он повернулся и вышел. Оливия привалилась к стене, а потом беспомощно сползла по ней на пол. Ее мать сбежала? Джил никогда не говорила об этом. Сказала только, что у Патрика был тяжелый характер, и она, поняв, что у них, кроме воспоминаний о быстротечной влюбленности, нет ничего общего, подала на развод… Оливия сжалась, обхватив руками плечи. Разве не за этим она сюда приехала: разобраться со своим прошлым и узнать своего настоящего отца? Но ведь не такой ценой - быть втянутой в подобную авантюру!.. Вместо того чтобы продолжить сборы, она почему-то встала, отшвырнула сумку и направилась обратно в кабинет.
Рональд Даррелл невозмутимый, как скала, сидел в кабинете и шуршал бумагами.
- Уже собрались, сеньорита? - поинтересовался он, едва увидел Оливию на пороге.
- Мне нужно, чтобы вы мне все рассказали.
Он покачал головой.
- Нет. Если хотите - оставайтесь и разбирайтесь сами.
Его тон говорил, что, если бы дело было за ним, он тут же погрузил бы ее в машину и со всей возможной скоростью увез в аэропорт. Но Оливия даже не обратила внимания на его интонации. Невидящим взглядом она уставилась в окно над его головой. Изображение расплывалось, и она поняла, что в глазах стоят слезы. Она лихорадочно пыталась решить возникшую дилемму и при этом не стать пострадавшей. Если она останется, то она точно чокнутая, как ее и назвал Мел. Если она не останется, то всю оставшуюся жизнь будет мучиться от неопределенности из-за своего оставшегося за семью печатями прошлого и собственной трусости.