Добрый вечер, мадам», я понял, что он хотел, чтобы мы пошли куда-нибудь в другое место, но меня не особо интересовало, чего он там хотел.
Я бодро поприветствовал его:
— Хэлло, Тутс. Как твои дела?
В зале было буквально пару посетителей. Мы пошли к столику в дальнем от пианино углу.
Внезапно она уставилась на меня, ее глаза, до этого очень синие стали очень круглыми.
— Я думал, вы заметили еще в машине, — начал, было, я, но она меня перебила:
— Откуда у вас шрам?
Она села.
— Этот, — я провел рукой по щеке. — Драка несколько лет назад. У меня есть еще один на груди.
— Иногда нам нужно ходить плавать, — заключила она.
— Пожалуйста, сядьте и не заставляйте меня ждать выпивку.
— Вы уверены, что...
Она стала напевать: «Хочу выпить, хочу выпить, хочу выпить». У нее был маленький ротик с пухлыми губками. Он изгибался, не становясь при этом шире, когда она улыбалась.
Мы заказали выпивку. Мы быстро разговорились, выдумывали шутки и смеялись. Мы беседовали (о духах, которыми она пользуется), не особо слушая друг друга. Тутс мрачно посматривал на нас из-за стойки бара, он думал, что мы решили сжечь его взглядами. Это было неприятно.
Мы выпили еще по одной, а после я сказал:
— Ну, поплыли.
Она даже не обсуждала этот вопрос, была слишком взволнованная, чтобы оставаться на месте.
Когда мы вышли, я сказал:
— Слушай, здесь за углом стоянка такси. Но может ты не против, если я отвезу тебя домой.
Она взяла меня под руку.
— Я не против, пожалуйста.
Улица была плохо освещена. Ее лицо очень напоминало детское. Она убрала руку.
— Но если ты торопишься.
— Я думаю, что тороплюсь.
Она медленно произнесла:
— Ты мне нравишься, Джек Бай, и я очень благодарна за...
Я сказал:
— О! Не стоит благодарностей.
Мы обменялись рукопожатием. И я пошел назад, к бару.
Тутс все также стоял за стойкой. Он подошел ко мне.
— Напрасно ты это сделал, — сказал он, качая головой.
— Знаю. Извини.
— Напрасно ты это сделал. Это сослужит плохую службу нам обоим. Это не Гарлем, парень, и если старый судья Уорнер найдет свою доченьку гуляющей с тобой здесь... Это может сослужить плохую службу нам обоим. Ты мне нравишься, парень, но ты должен запомнить: нет разницы, какого оттенка твоей кожа, или, сколько колледжей ты закончил. Ты все равно остаешься ниггером.
Я ответил:
— А ты думаешь, кем бы я хотел быть? Китайцем?
