- Видишь девочек, - киваю я в сторону вновь прибывших. - Как ты считаешь, они красивые?
- Две Джен? Они прекрасны.
- Сейчас, да, - говорю я. - Но через пару лет…
- Через пару лет они будут выглядеть очень и очень старыми. Они будут выглядеть лет на сорок, - подхватывает Мышь.
Малышка Гейл прикрывает рот рукой.
- Почему? Что с ними случится?
- Они достигли наивысшей точки жизни к старшим классам, - объясняю я.
- Что?
- Верно, - соглашается Мышь и одобрительно кивает. - А после старших классов все начнет катиться под гору. Дети. Мужья-обманщики. Бесперспективная работа. Плохо, когда расцвет приходится на старшие классы. Жизнь потом оказывается сплошной катастрофой.
- Я никогда об этом не думала, - говорит Гейл и смотрит на двух Джен так, словно они - уродливые пришельцы с другой планеты.
- Кстати, - говорю я. - Что тебя больше всего раздражает в старших классах?
- Хм… Еда?
- Нет, это несерьезно. Столовые навевают уныние, это правда, но… И не Донна ЛаДонна, верно?
- Я думаю, речь идет о кликах.
- О кликах, - киваю я и смотрю на Мышь, приподняв бровь. - Почему?
- Потому что из-за них невозможно чувствовать себя в безопасности. Ты можешь понять, что не принадлежишь к определенному кругу, потому что эти люди с тобой не разговаривают. Или, наоборот, ты принадлежишь к клике, и тогда все происходит, как в "Повелителе мух". Никогда не знаешь, за кем сегодня охотятся.
Она снова прикрывает ладонью рот.
- Я слишком много говорю?
- Нет-нет, продолжай.
Я открываю блокнот, нахожу чистый лист и принимаюсь записывать.
- Ну что ж, работа над материалом, который я готовлю для "Мускатного ореха", идет неплохо, - говорю я, вынимая из плиты противень с печеньем, посыпанным шоколадной стружкой. Себастьян переворачивает страницу журнала "Тайм".
- Прости, забыл, о чем статья?
Я говорила ему об этом, по крайней мере, уже дюжину раз.
- О кликах. Я уже взяла интервью у десятка людей, и многие истории оказались довольно интересными.
- Гм, - говорит Себастьян, определенно не испытывая большого интереса. Не обращая внимания на его реакцию, я продолжаю рассказывать.
- Уолт сказал, что клики дают возможность чувствовать себя защищенным, но могут затормозить развитие личности. Что ты думаешь по этому поводу?
- Что я думаю? - переспрашивает Себастьян, не отрываясь от журнала. - Я думаю, что у Уолта есть проблемы.
- Какие проблемы?
- Тебе это действительно интересно? Себастьян смотрит на меня поверх очков для чтения, напоминающих формой классическую модель от "Рей Бэн". Всякий раз, когда он их надевает, сердце мое тает. У него есть недостаток. Плохое зрение. Это так чертовски мило.
- Да, конечно.
- Поверь, тебе о них лучше не знать, - резюмирует Себастьян и возвращается к чтению журнала.
Я аккуратно снимаю с противня теплое печенье и перекладываю на блюдо. Затем ставлю блюдо перед Себастьяном и сажусь напротив. Он рассеянно берет в руки печенье и откусывает кусок.
- О чем ты читаешь? - спрашиваю я.
- Об экономическом кризисе, - отвечает Себастьян, перелистывая страницу. - Нет смысла сейчас искать работу, это обречено на провал. Да и в колледж, похоже, ходить бесполезно. Вероятно, нам предопределено прожить остаток жизни в подвале дома родителей.
Я неожиданно хватаю его за руку:
- Что ты знаешь об Уолте?
- Я видел его, - пожимает плечами Себастьян.
- Где?
В одном месте, которого ты не знаешь, и знать тебе о нем не нужно.
Интересно, о чем это он?
- Что за место?
Себастьян снимает очки:
- Забудь об этом. Мне скучно, поехали в торговый центр.
- Зато мне не скучно. Я хочу узнать про Уолта.
- Я не хочу об этом говорить.
- Хм.
Я беру печенье, отламываю половину и кладу в рот.
- Я не могу ехать в торговый центр. Мне нужно работать над материалом.
Себастьян выглядит озадаченным.
- Для "Мускатного ореха".
- Делай, как считаешь нужным. Но я не буду сидеть и дожидаться, пока ты допишешь.
- Но я хочу сделать хороший материал.
- Отлично, - отвечает Себастьян. - Увидимся позже.
- Подожди! - кричу я, хватаю пальто и устремляюсь за ним.
Он обнимает меня за талию, и мы идем забавной походкой, которую изобрели однажды ночью в "Эмеральд". Дурачась, мы подходим к машине.
Когда мы отъезжаем от дома и выруливаем на улицу, я оборачиваюсь, и меня охватывает чувство вины. Я не должна уезжать. Мне нужно сидеть дома и работать. Как я могу стать писательницей, если не обладаю дисциплиной?
Но у Лали новая работа в торговом центре. Теперь она работает в магазине "Гип" и по большей части предоставлена самой себе. Себастьян наверняка захочет зайти повидаться с ней, и, когда они начнут говорить, про меня совершенно забудут. Мне неприятно думать, что я не могу доверять Себастьяну и Лали, но уж слишком они сдружились за последнее время. Каждый раз, когда я вижу, как они обмениваются шутками или по-приятельски хлопают друг друга по рукам, у меня появляется нехорошее предчувствие. Это как слушать тиканье часов, в котором интервалы между звуками постепенно увеличиваются. Все реже и реже, а потом раз - и тишина.
На сцене, лицом к публике, стоит Синтия Вианде и держит в поднятой руке номер "Мускатного ореха".
- На этой неделе в номере опубликована статья Кэрри Брэдшоу о кликах.
Раздаются умеренные аплодисменты, все встают.
- Ты написала хорошую статью, Брэдли. Отличная работа, - говорит Мышь, подбегая ко мне.
- Нам не терпится ее прочесть, - говорят немногочисленные ученики, проходя мимо и скашивая глаза в мою сторону.
- Рада, что все это закончилось? - спрашивает Себастьян, подмигивая Мыши.
- В каком смысле? - спрашиваю я.
- Я имею в виду историю с "Мускатным орехом", - поясняет Себастьян, а затем обращается к Мыши:
- Она тебя тоже доставала бесконечными вопросами с видом заправского репортера?
Мышь смотрит на него с удивлением:
- Нет.
Я вспыхиваю от смущения.
- Ну ладно. Главное, дело сделано, - говорит Себастьян и улыбается.
Мышь многозначительно смотрит на меня, я в ответ посылаю ей взгляд, призванный сказать: "Мужчины, что с них взять?"
- Да вот же она! - кричит Мэгги. - Вот она, наша звезда.
- Ой, прекрати, Мэгвич. Это же просто заурядная статья для "Мускатного ореха".
Тем не менее я польщена. Сажусь рядом с ней за стол для пикников, который стоит в нашем амбаре. Земля совсем замерзла, и в воздухе чувствуются холод и сырость, и так будет продолжаться еще много месяцев. Будет то немного теплее, то холоднее. На мне вязаная шапочка в виде длинного колпака с помпоном. Мэгги делает вид, что зимы не существует, поэтому не носит ни шапок, ни перчаток, разве что во время лыжных прогулок. Она курит одну сигарету на двоих с Питером и потирает руки в перерывах между затяжками. На Лали надеты мужские ботинки, такие носят строители. Вероятно, последний писк моды.
Лали просит у Мэгги затянуться, что странно, ведь курит она редко.
- Статья отличная, - скупо хвалит меня Питер.
- Все, что делает Кэрри, хорошо, - говорит Лали. Из ноздрей она выпускает завитки дыма. - Правда? Кэрри всегда будет сопутствовать успех.
Я не могу понять, она что, специально старается меня задеть? Или просто говорит в своем обычном стиле? Не могу определить. Смотрит она на меня с вызовом, словно специально хочет, чтобы я поломала голову над этим вопросом.
- Мне не всегда сопутствует успех, - оправдываюсь я, вынимая сигарету из пачки, которая принадлежит матери Мэгги. Она как раз оставила очередную попытку бросить курить.
- На самом деле обычно у меня ничего не получается, - говорю я, стараясь перевести разговор в шутку. Затем прикуриваю, делаю затяжку, задерживаю дым во рту и выпускаю несколько красивых, ровных колец. - Иногда мне везет.
- Да ладно тебе. - Мэгги нетерпеливо перебивает меня, давая понять, что я напрасно принижаю свои достижения. - Ты пишешь для "Мускатного ореха", у тебя, кажется, четыре награды за прыжки с вышки, и ты увела Себастьяна у Донны ЛаДонны. По мне, так у тебя все есть.
На какое-то время воцаряется неловкое молчание.
- Ну, не знаю, - прерывает его Мышь. - Кто-нибудь может сказать, что у нее все есть?
- Ты можешь, - отвечает Мэгги. - Ты и Питер.
- И Лали, - добавляю я. - И ты, Мэгги. Кстати, я Себастьяна у Донны не уводила. Он говорит, что не встречался с ней. Да если бы даже и встречался, она мне не подруга. Я ей ничего не должна.
- Ты ей об этом скажи, - ухмыляется Лали и давит окурок сигареты ботинком.
- Да кому есть дело до Донны ЛаДонны? - громко вопрошает Мэгги и смотрит на Питера. - Она меня достала уже. Слышать о ней больше не хочу.
- Я тоже, - говорит Питер неохотно.
- Ну да, - соглашаюсь я.
Питер смотрит в сторону, гасит сигарету и поворачивается ко мне.
- Ты знаешь, что Смидженс хочет, чтобы ты написала еще одну статью для газеты?
- Да? Здорово.
- О чем будешь писать? - спрашивает Лали. Она вынимает из пачки новую сигарету, смотрит на нее, затем кладет за ухо.
- Ну, придется подумать, - отвечаю я, пытаясь понять, отчего Лали сегодня такая странная.