В сердце Лорен закипел гнев. Она не нашла работу, опаздывала на свидание, а теперь еще вот это. Мать напилась и опять общается со звездами. Лорен вылезла из окна и стала подниматься по шаткой пожарной лестнице.
Мать сидела на краю крыши, босая, в промокшем до нитки платье. Она улыбнулась Лорен:
- Привет!
- Ты сидишь на самом краю, мам. Возвращайся назад.
- Иногда нужно вспомнить, что ты жива. Иди ко мне. - Она постучала по краю крыши рядом с собой.
Лорен осторожно двинулась вперед. Очень медленно опустилась рядом с матерью. Внизу проехала машина, ее фары мерцали под дождем, придавая ей призрачный, нереальный вид.
Лорен чувствовала, как мать дрожит от холода.
- Где твое пальто, мам?
- Я его потеряла. Нет. Я отдала его Фиби. Поменяла на блок сигарет. Под дождем все выглядит таким красивым.
- Ты променяла пальто на сигареты, - тупо повторила Лорен, зная, что сердиться бесполезно. - Говорят, зима будет холодной.
Мать пожала плечами:
- Он меня бросил.
Лорен обняла ее:
- Пошли. Тебе нужно согреться. Принять горячую ванну.
- Франко обещал сегодня позвонить. Ты не слышала, телефон не звонил?
- Нет.
- Они никогда не возвращаются. Во всяком случае, ко мне.
Хотя Лорен слышала это тысячу раз, она по-прежнему ощущала боль матери.
- Я знаю. Пошли.
Она помогла матери подняться на ноги и повела домой по дребезжащей железной лестнице. Там она уговорила ее принять горячую ванну, а сама зашла в свою комнату переодеться. Когда она собралась уходить, мать уже лежала в постели.
Лорен подошла к ней и присела на край кровати.
- Ничего, если я уйду?
Веки матери отяжелели. Она медленно посмотрела на дочь.
- Почему меня никто не любит, Лорен? - тихо спросила она.
Вопрос, в котором звучало неподдельное отчаяние, глубоко ранил Лорен. Я люблю тебя, подумала она. Или это не в счет?
Мать отвернулась и закрыла глаза.
Лорен медленно встала и отошла от кровати. Пока она шла по квартире, спускалась по лестнице, шагала по городу, она думала только об одном: о Дэвиде.
Только он может заполнить пустоту в ее душе.
Фешенебельный район Маунтинэр занимал выходившую на океан восточную оконечность Уэст-Энда. Здесь, в мире Дэвида, дорожки были вымощены узорчатым кирпичом, машины подъезжали к роскошным воротам, а еда подавалась на прозрачном, как кожа ребенка, фарфоре. Уличные фонари превращали капли вечернего дождя в крошечные бриллианты.
Направляясь к зданию охраны района, Лорен чувствовала себя не в своей тарелке.
- Я пришла к Дэвиду Хейнсу, - сказала она.
Охранник открыл ворота. Она шла по черному асфальту мимо георгианских особняков, французских вилл и колониальных дворцов, пока не очутилась на обсаженной розами дорожке, ведущей к огромной двери из красного дерева. Дэвид открыл почти сразу же.
- Ты опоздала, - сказал он и заключил ее в объятия прямо перед открытой дверью.
Она хотела сказать, чтобы он не торопился, но после его поцелуя забыла обо всем. Лорен объясняла это только любовью - только из-за любви абсолютно здравомыслящая девушка могла полагать, что без прикосновения ее возлюбленного солнце может сойти с небес, оставив мир в холоде и мраке.
- Как здорово, что ты здесь, - сказал он. - Если бы мои родители были в городе, мне пришлось бы наврать с три короба, чтобы провести ночь с тобой.
Лорен попыталась представить себе жизнь, когда кто-то - твоя мама - ждет тебя, беспокоится о тебе.
Дэвид сделал шаг назад и улыбнулся:
- Я приготовил для тебя сюрприз.
Лорен последовала за ним по широкому коридору. Ее каблуки стучали по кремовым мраморным плитам. Столовая выглядела как в кино. По обеим сторонам длинного блестящего стола стояло шестнадцать резных деревянных стульев. Посредине красовался огромный букет из белых роз и белых лилий. С краю стол был накрыт на две персоны. Тарелки из костяного фарфора с золотой каемкой стояли на шелковых салфетках цвета слоновой кости. В свете свечей сверкали золотые столовые приборы.
Дэвид улыбался, как мальчишка в последний день занятий.
- Я потратил кучу времени на то, чтобы все это отыскать.
- Как красиво. Я люблю тебя, - сказала она.
- Я тоже люблю тебя. - Он отодвинул для нее стул. - Я бы хотел официально пригласить тебя на выпускной бал.
Она засмеялась:
- Это честь для меня.
В школе они всегда танцевали вместе. Это будет их последний вечер. При этой мысли ее улыбка исчезла. Она вдруг подумала, что в будущем году им, возможно, придется расстаться. Он верил, что их любви ничего не угрожает. Она же не хотела рисковать. Кроме него, никто никогда не говорил ей, что любит ее.
В дверь позвонили.
- Твои родители! О боже… - прошептала она.
- Успокойся. Час назад они звонили из Нью-Йорка, - засмеялся Дэвид и пошел к двери. - Оставайся здесь.
Через минуту он вернулся с пиццей. В мешковатых джинсах и футболке с надписью "Не ревнуй, это был не я" он был так хорош, что у Лорен перехватило дыхание.
- Я хотел приготовить что-нибудь для тебя, - сказал он, на секунду перестав улыбаться, - но у меня все сгорело.
Лорен медленно поднялась со стула, подошла ближе.
- Это чудесно.
- В самом деле?
- В самом деле, - ответила она, услышав мольбу в его голосе, и встала на цыпочки, чтобы его поцеловать.
Он так крепко обнял ее, что она задохнулась.
Когда они сели есть пиццу, та уже остыла.
Глава 4
Новый дом Ливви был выстроен в стиле семидесятых, на разных уровнях, и занимал большой угловой участок в одном из лучших районов города. Когда Анджи ходила в школу, все мечтали жить в Хейвенвуде. Должно быть, ее сестра относилась к этому месту с тем же юношеским восторгом.
Анджи поставила машину на подъездную аллею рядом с фургоном "субару". Придется действовать очень осторожно. Думая об этом, Анджи не спала почти всю ночь. Об этом и других вещах. Еще одна плохая ночь в одинокой постели.
Мне очень жаль, Ливви. Все, что угодно, лишь бы помогло. Ливви должна вернуться в ресторан. Анджи не имела ни малейшего представления о том, что ей делать, и не хотела заниматься этим долго.
Она постучала в дверь. Подождала. Постучала опять.
Наконец Ливви открыла дверь. Она была в обтягивающем розовом тренировочном костюме из велюра.
- Я знала, что ты придешь. Входи. - Она повернулась и пошла по устланной ковром лестнице в гостиную. - Присаживайся. Кофе?
- Да, конечно. - Анджи села на диван.
Ливви пошла на кухню и вернулась с двумя чашками кофе. Протянув одну Анджи, она уселась напротив.
Анджи уставилась в свою чашку.
- Ты знаешь, почему я здесь.
- Конечно.
- Извини, Ливви. Я не хотела тебя обидеть.
- Я знаю. Ты всегда это делаешь случайно.
- Я не похожа на тебя и Миру, вы сами часто это говорили. Иногда я бываю слишком… сосредоточенной.
- Мы, провинциалки, говорим "стервозной" или "невменяемой".
- Давай, Лив. Прими мои извинения и скажи, что вернешься в ресторан. Мне кажется, мы сможем помочь маме выбраться.
Ливви глубоко вздохнула:
- Я уже помогала маме. Пять лет. Работала в ресторане и выслушивала ее мнение обо всем, начиная с моей прически и заканчивая обувью. Неудивительно, что мне понадобилось столько времени, чтобы встретить достойного парня. - Она подалась вперед. - В настоящее время я жена. И дорожу своим браком. Мне надоело быть сначала Десариа, а потом всем остальным, с этим пора кончать.
- Ты хочешь начать новую жизнь, - спокойно заметила Анджи.
- Вот именно.
- Ты не могла бы дать мне совет?
- Ты просишь моего совета?
- В последний раз. Возможно, я ему и не последую. - Она достала из сумки блокнот.
Ливви рассмеялась:
- Читай свой список.
- Откуда ты знаешь?..
- Ты начала составлять списки в третьем классе. Это меня ужасно злило. - Она улыбнулась. - Мне надо было самой составить несколько списков.
Анджи никогда не слышала от сестры настолько близких комплиментам слов. Она протянула ей блокнот.
Ливви быстро его перелистала. Сначала на ее губах появилась улыбка, когда же она подняла глаза, то едва сдерживала смех.
- Ты хочешь сделать все это? Ты разве не знаешь нашу маму? Эта женщина больше тридцати лет не меняла украшения на елке.
Анджи вздрогнула. Это была правда. Изменения будут встречены в штыки.
- Что бы ты сделала в первую очередь?
Ливви просмотрела список:
- Этого здесь нет.
- Чего?
- Прежде всего надо взять новую официантку. Роза Контадори работала у нас еще до твоего рождения. За то время, пока она принимает заказ, можно научиться играть в гольф. Я постоянно ее ругала, но… - Ливви пожала плечами.
Анджи не могла не согласиться с сестрой.
- Что еще?
- Много чего. Начнем с главного. - Ливви подалась вперед. - Но прежде всего, могу я быть откровенной?
- Конечно, нет. - Анджи попыталась улыбнуться.
Ливви разглядывала свои руки:
- В последние годы ты… занималась только собой. Я не хочу сказать, что ты была эгоистичной. Желание иметь ребенка, а потом смерть Софи… сделали тебя… замкнутой… Какой-то отрешенной.
Это была правда.
- Мне казалось, я вишу на ниточке, а внутри меня дыра.
- Так или иначе, ты упала. Возможно, настало время оглядеться. Работа еще не все.
Анджи сглотнула:
- Ты права.
- Возможно, настало время помочь кому-то другому.