- Я говорила о последующих годах, а не о первых! - как само собой разумеющееся пояснила Джеки. - Пока хорошие времена не кончились, ты не смотришь ему в душу. Ты начинаешь задумываться об этом, когда он разваливается в кресле перед телевизором после ужина и только рычит, когда ты к нему обращаешься, теряясь в догадках, куда подевалось все то, что было в нем в минуту вашего знакомства.
Я горько рассмеялась. Все это выглядело просто безнадежно.
- И несмотря на все разочарования, ты по-прежнему мечтаешь влюбиться! - тряхнула я головой, обращаясь к Джеки.
- Конечно! Или по крайней мере найти постоянного любовника! - вернулась на круги своя Джеки.
- Поосторожнее со своими желаниями, - предостерегающе заметила я. - А то однажды, так сказать, проснешься среди ночи, пойдешь в ванную и не будешь знать, как вернуться.
- Зато можно, так сказать, проснуться среди ночи и понять, что тебя обнимает мужчина! - парировала она.
- Хорошо, конечно, только если ты проснулась не от его храпа! - ввернула я.
- Элен, ты невозможна! - взмолилась Пэт.
- Это не я невозможна. Я просто считаю, что невозможно найти настоящую любовь. Или я неспособна.
- Очень даже способна, - значительно улыбнулась Пэт. - Только еще не нашла.
- А кто сказал, что найду?
- А кто сказал, что нет?
Я немного подумала, встала с кресла и потянулась.
- Не знаю, как вы, но у меня появилось желание прогуляться по палубе. - Мне действительно захотелось побыть наедине со своими мыслями о Сэме. - Немного свежего воздуха мне не повредит.
- А мне не повредит лечь в постель и посмотреть телевизор, - сказала Пэт.
- А мне не повредит позвонить Генри Причарду, - внезапно развеселилась Джеки, - узнать, не хочет ли он угостить меня рюмкой вина.
- Мне показалось, ты устала, - обронила я.
- А мне показалось - ты! - не осталась она в долгу.
Она подошла к телефону, сняла трубку и попросила соединить ее с каютой Генри Причарда.
- Он сказал, что ужинает в первую смену, так что наверное уже вернулся, - прошептала она нам, прикрывая микрофон ладонью.
Через несколько секунд в трубке послышался мужской голос. Мы с Пэт с изумлением слушали, как Джеки ринулась с места в карьер, приглашая Генри выпить с ней в баре Коронного зала. Очевидно, после недолгих колебаний он согласился, поскольку Джеки, повесив трубку, торжествующим жестом вскинула вверх сжатый кулак, как бейсболист после удачного удара.
- Он сказал, что был в казино, но вспомнил, что забыл свои таблетки, - объяснила она, почему Генри оказался в каюте. - Он как раз размышлял, стоит ли возвращаться в казино или лучше лечь спать, когда я позвонила.
- Таблетки? - насторожилась я. Воображение моментально подбросило мне причину недомогания Генри Причарда. Недомогания, которое легко передается другому человеку.
- Да, Элен, - вздохнула Джеки. - Антибиотики. Он сказал, что недавно сильно простыл. Я тоже недавно была простужена, но, естественно, не обращала на это внимания.
- Полагаю, Генри больше беспокоится о себе, чем ты, - заметила я. - Но даже если так, ты по-прежнему уверена, что готова общаться с ним наедине?
- Наедине? Что ты называешь "наедине", Элен? - рассмеялась она. - На борту больше двух тысяч человек!
- Джеки - взрослая девочка, Элен, - мягко заметила Пэт.
Я только кивнула головой, подумав, как поведет себя Пэт, когда ее Люси отправится на свидание с едва знакомым мужчиной.
- Ну, пока, я исчезла! - бросила Джеки, уже стоя в дверях.
- Счастливо провести время! - пожелала Пэт.
- Смотри, чтобы он не продал тебе автомобиль! - посоветовала я.
Прежде чем отправиться на прогулочную палубу, я заскочила в каюту, чтобы взять блейзер, который надевала в самолете. Набросив его на плечи, я пошла к лифту. На площадке перед ним я обнаружила Скипа Джеймисона - искателя рекламных видов. Он возился с резинкой, которой был затянут его конский хвост. Рядом с ним большая группа японских туристов тоже ждала лифта.
- Эй, мы постоянно встречаемся, надо же! - воскликнул Скип, продолжая жевать жвачку. - Должно быть, это карма или что-нибудь в этом роде!
- Привет, Скип! Куда собрался? - спросила я, надеясь, что не на прогулочную палубу.
- В библиотеку, - ответил он. - Это на третьей палубе. Подумал, неплохо было бы полистать Дипака Чопру, если он у них есть. Я ловлю кайф от его размышлений о единстве души и тела! А вы?
- Абсолютно согласна. Я всегда чувствовала, что душа и тело неразрывны.
При этом я вдруг вспомнила о Джеки, которая сейчас, наверное, уже выпивает с Генри Причардом. Хорошо бы, если устремления ее тела совпали с настроем души.
Словно прочитав мои мысли, Скип поинтересовался, где мои подруги.
- Одна в каюте, смотрит телевизор. Другая пошла выпить с новым знакомым.
- А вы? - Скип тронул меня за локоть.
- Я?
- Ну да, а вы куда собрались?
В этот момент пришел лифт. Мы вошли внутрь. Один из японцев нажал кнопку пятой палубы, на которой располагалось казино. Скип нажал тройку - библиотечный этаж.
- Элен, детка! Какую кнопочку вы заказываете? - усмехнулся Скип.
- О, извини, задумалась. Хм, детка! Надо же! В моем-то возрасте! Шестой, пожалуйста.
Выполнив мою просьбу, Скип полюбопытствовал:
- Никак собрались на прогулочную палубу, а? Считать звезды?
- Угу, - неуверенно ответила я, почувствовав, что Скип вполне может отказаться от намерения посетить библиотеку и напроситься пойти считать звезды вместе со мной. Я оказалась права. Он тут же откликнулся:
- Классная идея! Не против, если я составлю компанию?
- Вообще-то нет, но у меня там назначена встреча с одним человеком, моим соседом по столу.
Это была не совсем ложь. Сэм вполне мог оказаться со мной. Мысленно, во всяком случае.
- А-а, ну это класс! - одобрил Скип, хотя в его голосе проскользнула нотка разочарования. - Ладно! Еще увидимся.
Лифт остановился на шестой палубе.
- Удачи! - бросил мне Скип уже в спину. - Пусть этот вечер будет для вас как последний!
Странное пожелание, подумала я. Но потом вспомнила, что одной из главных заповедей Дипака Чопры является старая латинская фраза "carpe diem" - лови момент.
- Спасибо, Скип, - ответила я в закрывающиеся двери лифта. - Тебе того же.
Ступив на шероховатую поверхность прогулочной палубы, я моментально ощутила разницу между спертым воздухом в каюте и здесь, под открытым небом, - свежим, ароматным. Проведя даже несколько часов внутри корабля, во всех этих бутиках, ресторанах и прочих захватывающих воображение удобствах, легко забыть, как дышится на свежем воздухе. Вечер показался мне просто великолепным - ясным, теплым, чувственным.
По периметру палубы проходила беговая дорожка; вдоль нее стояли шезлонги. Было примерно без четверти девять, так что лежащих я увидела гораздо больше, чем бегающих.
Я направилась на корму в надежде найти укромный уголок, где можно было бы в одиночестве насладиться звездным небом. Даже сияющий лунный полумесяц не мог затмить яркости звезд. Через несколько минут я нашла абсолютно безлюдное местечко прямо на корме. Глубоко вздохнув, я облокотилась на поручни. Подо мной кипела и бурлила вода. Мягкий, солоноватый бриз шевелил мои волосы. Я смотрела на быстро удаляющийся от меня след разбуженной мощными винтами "Принцессы Очарование" океанской глади. Я снова набрала полные легкие воздуха, голова прояснилась. Душа и тело слились в гармонии. Дипак был бы доволен.
Вот ради этого люди и отправляются в морские путешествия, думала я, глубоко и размеренно дыша полной грудью. Не ради ужинов из шести блюд. Не ради беспошлинных магазинчиков или лекций об искусстве складывания салфеток. Ради этой гармонии. Ради роскошной возможности постоять ночью на палубе корабля посреди океана под луной и яркими звездами. Как говорит телереклама, это совсем другое дело! Только вы и пустынный океан, только вы и бесконечность! Ощущение волнующее, интимное и абсолютно ни на что не похожее. Я напрочь забыла думать о своей нью-йоркской жизни. Мое сознание сосредоточилось исключительно на настоящем; на видах, звуках и ощущениях, переживаемых в данный момент.
Когда я только собиралась на прогулочную палубу, то думала просто немного пройтись, растрясти плотный ужин, чтобы как-то компенсировать пропущенную утреннюю пробежку, мои дежурные четыре мили. Но я не двигалась, держась за перила ограждения палубы, и кожей чувствовала упругие прикосновения ветра. Мысли путались и цеплялись одна за другую.
Как ни странно, сначала я подумала отнюдь не о Сэме. Сначала передо мной возник образ отца. Не того условного отца, которого я не видела уже много лет, а молодого, которого я обожала в детстве. У него были волнистые темные волосы, как у Сэма, хотя он не обладал ни его представительностью, ни ростом. Я тогда представляла отца самым прекрасным человеком на земле, волшебником, который носил меня на руках, и я чувствовала себя принцессой. Он был фармацевтом, работал в аптеке неподалеку от нашего дома в Нью-Рошели. Но приготовление лекарств не было его единственным талантом. Он прекрасно пел, танцевал лучше, чем Фред Астер, остроумно шутил. По крайней мере я в этом не сомневалась. К сожалению, среди множества его талантов затесался и талант обаять женщин, которые не были его женами. Я могла бы смириться с этим, не брось он нас, не уйди он в дом к этой рыжей лахудре, не стань он отцом еще одной девчушки, которую он тоже называл своей дочерью, носил на руках, пел с ней, танцевал и баловал как принцессу. Если бы…