– Ага, репетитор приезжает на лимузине и держится за ручки с нашей Снежной королевой, – сказал Гордон Гельдерман и злобно посмотрел на Лесли. – Жалкая попытка замести следы!
Лесли пожала плечами и улыбнулась мне.
– Мне сходу не пришло в голову ничего лучшего. – Она опустилась на своё место.
Я огляделась в поисках Хемериуса. В последний раз я его видела сидящим на школьной крыше, откуда он весело помахал мне лапой. У него, конечно, была инструкция находиться от меня подальше во время уроков, но я не верила, что он будет её придерживаться.
–– Похоже, что с зелёным всадником настоящий тупик, – сказала Лесли приглушённым голосом. В отличие от меня она ночью не очень много спала, потому что сидела в интернете. – Так называется известная нефритовая фигурка династии Мин, но она находится в пекинском музее, потом есть ещё статуя на базарной площади одного немецкого города, Клоппенбурга, а также имеются две книги с таким названием, одна из которых – роман 1926 года, а другая – книга для детей, но она вышла уже после смерти твоего деда. Это пока всё.
– Я думала, что, может быть, есть такая картина, – сказала я. В кинофильмах все тайники спрятаны в картинах или за картинами.
– Мимо, – ответила Лесли. – Был бы это синий всадник, тогда другое дело. Я попробовала пропустить "ЗЕЛЕНЫЙ ВСАДНИК" через генератор анаграмм. Но – конечно, если "ВЕЙНИК НЫЛА ЗДЕС что-то означает, то явно не для меня. Я несколько штук распечатала, может, тебе они что-нибудь скажут?
– "И В СЛЁЗЫ НАД НЕЙ", – прочитала я. – "К ИНСАЙД НЕ ВЫЛЕЗ". Хм, хм, надо подумать…
Лесли захихикала.
– Мой абсолютный любимец – "К ЗАДНЕЙ ВЫНЕСЛИ". О, мистер Бельчонок на марше!
Она имела ввиду мистера Уитмена, который, как обычно, бодрым шагом вошёл в класс. Своё прозвище он получил от нас из-за огромных карих глаз. Правда, тогда мы ещё не знали, кто он такой на самом деле.
– Я до сих пор ожидаю, что он запишет нам нарушение дисциплины за вчерашнее, – сказала я, но Лесли лишь мотнула головой.
– Не прокатит, – коротко ответила она. – Или, может, директор Гиллз должен узнать, что его учитель английского языка занимает важный пост в ужасно тайном Тайном обществе? Потому что я так ему и скажу, если он соберётся на нас наябедничать. Ой, дерьмо, он идёт сюда. И снова смотрит так высокомерно!
Мистер Уитмен действительно подошёл к нам. Он положил Лесли на стол толстую папку, которую конфисковал у нас вчера в туалете для девочек.
– Я подумал, что ты захочешь получить назад этот… занимательный набор бумажек, – насмешливо произнёс он.
– Да, спасибо, – ответила Лесли и слегка покраснела. Под "набором бумажек" имелась ввиду её большая папка, содержавшая результаты наших исследований феномена путешествия во времени. В папке было всё, что мы обе (прежде всего, конечно, Лесли) разузнали о Стражах и графе Сен Жермене. На странице 34, прямо под записями насчёт телекинеза, имелась заметка, относящаяся непосредственно к мистеру Уитмену: "Бельчонок тоже член Ложи? Кольцо. Значение?". Мы могли лишь надеяться, что мистер Уитмен не принял на свой счёт именно эту заметку.
– Лесли, мне не хочется об этом говорить, но я считаю, что тебе лучше направить свою энергию на школьные предметы. – Мистер Уитмен улыбался, но в его голосе слышалось, помимо насмешки, что-то ещё. – Не всё, что кому-то кажется интересным, для него полезно.
Это была что, угроза? Лесли молча взяла папку и сунула её себе в сумку.
Остальные с любопытством глядели на нас. Они, очевидно, спрашивали себя, о чём это говорит мистер Уитмен. Шарлотта сидела достаточно близко, чтобы всё слышать, и в её взгляде сквозило явное злорадство. Когда мистер Уитмен добавил:
– А ты, Гвендолин, должна понять, что сдержанность является одним из тех качеств, которые для тебя не только желательны, но и обязательны, – она согласно кивнула. – Действительно жаль, что ты ведёшь себя настолько недостойно.
Как несправедливо! Я решила последовать примеру Лесли. И мы с мистером Уитменом пару секунд молча таращились друг на друга. Затем он широко улыбнулся и внезапно похлопал меня по щеке.
– Ладно, выше голову! Я уверен, что ты ещё многому научишься! – сказал он и прошёл дальше. – Ну, Гордон, как дела? Твоё сочинение опять целиком списано с интернета?
– Но ведь вы всегда говорили, что мы можем использовать любые источники, какие только найдём, – стал оправдываться Гордон, которому удалось за одно предложение охватить голосом две октавы.
– Чего хотел от вас Уитмен? – Синтия Дейл наклонилась к нам со своего места. – Что это была за папка? И почему он тебя погладил, Гвендолин?
– Никаких причин для ревности, Син, – сказала Лесли. – Он нас любит ничуть не больше, чем тебя.
– Ах, – ответила Синтия. – Ревность тут совершенно не при чём. То есть – алло? Почему это все думают, что я в него влюблена?
– Может быть, потому, что ты глава фан-клуба Уильяма Уитмена? – предположила я.
– Или потому что ты двадцать раз написала на клочке бумаги "Синтия Уитмен", объясняя это тем, что ты хочешь знать, как оно будет смотреться? – добавила Лесли.
– Или потому что ты…
– Ладно, – зашипела Синтия. – Это было один раз. И давно прошло.
– Это было позавчера, – уточнила Лесли.
– За это время я стала более зрелой и взрослой. – Синтия вздохнула и огляделась. – В этом виноваты все эти детишки. Если бы у нас в классе были хоть наполовину разумные парни, никто бы и не стал заглядываться на учителей. Кстати. Что, собственно, насчёт того типа, который увёз тебя вчера на лимузине? Между вами что-то есть?
Шарлотта насмешливо фыркнула, чем привлекла внимание Синтии.
– Ну, не скрытничай, Шарлотта. У кого-нибудь из вас что-то с ним есть?
Тем временем мистер Уитмен стал за свой пульт и велел нам заняться Шекспиром и его сонетами.
В виде исключения я была ему за это очень благодарна. Лучше Шекспир, чем Гидеон! Разговоры вокруг стихли, уступив место вздохам и шуршанию бумаг. Я успела только услышать, как Шарлотта ответила: "Ну, у Гвенни совершенно точно нет".
Лесли сочувственно посмотрела на меня.
– Она себе даже не представляет, – прошептала она. – Собственно, её можно только пожалеть.
– Да, – шепнула я в ответ, но на самом деле мне было жаль самоё себя. Вторая половина дня в обществе Шарлотты будет совершенно точно колоссальным удовольствием.
Лимузин на сей раз ожидал нас после уроков не прямо перед школьными воротами, а был деликатно припаркован несколько дальше. Рядом с ним нервно вышагивал рыжий мистер Марли, который при виде нас занервничал ещё больше.
– Ах, это вы, – недовольно сказала Шарлотта, и мистер Марли залился краской. Сквозь открытую дверцу Шарлотта бросила взгляд в салон лимузина. Он был пуст, не считая шофёра – и Хемериуса. Шарлотта выглядела разочарованной, что меня несколько прибодрило.
– Надеюсь, ты по мне скучала? – Хемериус довольно развалился на сиденье. Мистер Марли сел спереди, а Шарлотта устроилась рядом со мной и молча уставилась в окно.
– Это хорошо, – продолжал Хемериус, не дожидаясь моего ответа. – Но ты, конечно, понимаешь, что у меня, помимо присмотра за тобой, есть и другие обязанности!
Я закатила глаза, и Хемериус захихикал.
Мне его действительно не хватало. Уроки тянулись как резина, а когда миссис Каунтер завела свою бесконечную волынку о полезных ископаемых Балтии, мне страшно захотелось увидеть Хемериуса и услышать его замечания. Кроме того, я бы с радостью представила его Лесли (это уж как получится). Лесли, кстати, была совершенно очарована его описанием, несмотря на то что мои попытки нарисовать его были не слишком лестными для бедного водосточного демона ("А что это за прищепки?" – спросила она, показывая на изображённые мною рожки).
– Наконец-то невидимый друг, который может оказаться полезным! – сказала она с воодушевлением. – Ты подумай: в отличие от Джеймса, который только и может бессмысленно торчать в своей нише и ныть по поводу твоих манер, этот водосточный призрак сможет для тебя шпионить и подсматривать за закрытыми дверями!
Мне подобная мысль не приходила в голову. И в самом деле – сегодня утром в этом эпизоде с реди… реви… короче, с устаревшим названием сумочки Хемериус оказался действительно полезным.
– Хемериус может стать нашим тузом в рукаве, – добавила Лесли. – Не то что этот капризный бездельник Джеймс.
К сожалению, в отношении Джеймса она была права. Джеймс был – м-да, кто же он был, собственно говоря? Если бы он гремел цепями или заставлял люстры дрожать, то его официально можно было бы назвать школьным призраком. Джеймс Огаст Перегрин Пимплботтом был симпатичный юноша примерно двадцати лет, в белом напудренном парике и сюртуке в цветочки – и он был мёртв вот уже 229 лет. Наша школа была когда-то его отчим домом, и он, как и большинство призраков, не желал осознавать, что он уже умер. Для него столетия его призрачной жизни были просто кошмарным сном, от которого он надеялся пробудиться. Лесли предполагала, что свет в конце тоннеля он просто-напросто проспал.
– Джеймс не такой уж бесполезный, – возразила я. Только накануне я решила, что Джеймс как житель XVIII века очень даже может оказаться полезным – к примеру, научить меня фехтовать. В течение пары часов я радовалась грандиозной перспективе владеть шпагой так же ловко, как Гидеон – благодаря Джеймсу. К сожалению, это оказалось колоссальным заблуждением.