- Я не сказала, что боюсь.
- Хорошо. Почему ты вспомнила об этом? Уверен, она рассказала тебе ряд правил. Почему ты спросила только об этом?
- Потому что это может быть незаконно.
- Разве?
- В соответствии с Международной Амнистией существует целый ряд учреждений, считающих это незаконным.
- Мы являемся частным учреждением, которое занимается обслуживанием конкретного сегмента общества. У нас есть некоторая свобода действий, - парировал он.
- То есть у вас есть достаточное количество денег для того, чтобы вам всё сошло с рук, что бы вы не сделали?
- Деньги есть как в нашем учреждении, так и в учреждениях Международной Амнистии. Но, если нужна гарантия, полагаю, так и есть, но я не собираюсь прописывать тебе пребывание в изоляторе, - он смотрел мне в глаза, словно читал меня и наблюдал как за зверьком: зверьком в клетке.
Я поёрзала на своём месте, будто хотела избавиться от его слов, но мне это не удалось. Он ещё пристальнее за мной наблюдал.
- Вы заставляете меня чувствовать себя неловко, - сказала я.
- Ты не должна чувствовать себя здесь неловко.
Сколько раз Дикон говорил это, пока, будучи связанной, я касалась коленями своего лица? Или тогда, когда я сидела, сгорбившись над обеденным столом, а он поправлял меня?
- Я слышала, что вы - скотина, - выдала я.
- Пока будешь помогать нам с лечением, ты не можешь сказать обо мне ничего плохого. Если ты закроешься от меня или не будешь участвовать в полной мере, я сделаю соответствующую запись.
- Это по-скотски.
Он улыбнулся, и его лицо изменилось. Так или иначе, эти два слова либо порадовали его, либо он их ожидал. Я не знала, как реагировать на его улыбку, поэтому опять поёрзала на стуле, подавив свою собственную усмешку.
- Встреться с миром за пределами своего мыльного пузыря, Фиона. То, что ты называешь "по-скотски", другие называют реальностью.
- Откуда вы, доктор?
- Эллиот.
- Эллиот. Из города Жёстких Любовников? Посёлка Плохишей? Или родились в миле от городка Недоделанных Придурков?
- Менло-Парк.
- О, мило. Пунктик по части технологий? - спросила я.
- Мой отец на самом деле знает, как разобраться с микрочипом. Это увлекательно, но и в то же время до умопомрачения скучно. Я сбежал оттуда так быстро, как только мог.
- В Лос-Анджелес.
Представила его на поезде ночью. Побег из мира, где люди нашли практическое применение калькулятору. Он потерпел неудачу как писатель, актёр, музыкант и заявил о себе как о терапевте, нашедшем свой скрытый талант, но всё равно всегда тосковал по ночам, проводя свои вечера с единственной творческой задачей, которая наполнила его сердце.
- Пасадена, - сказал он.
- А что в Пасадене?
- Я ходил там в школу. Но давай вернёмся к тебе.
Он уклонился от разговора. Это было написано на его лице, когда он упомянул город, в котором ходил в школу. Он собирался солгать мне? Докторам это разрешено? Я не знала, повредил ли разговор о нём на этом сеансе моим шансам выйти отсюда, но хотела, чтобы он понял, что я могла вести разговор, будучи в здравом уме и полноценно функционируя.
- Хорошо. Вернёмся ко мне, - ответила я. - Я бывала в Пасадене. Была помешана на катании на коньках, даже посетила шесть уроков в Калифорнийском институте искусств. Мы встречались там?
- Нет.
- Может, в Пеппердайне?
- Нет.
- Колледж "4.2"? - в притворном ужасе я назвала название секретной школы по выращиванию марихуаны, где можно было узнать, как легально заниматься разведением травки. Эллиот сделал глубокий вдох и ответил так, словно только что подал в отставку:
- Фуллер.
- Фуллер? Это семинария.
- Для тебя это проблема?
- Разве мой отец назначил вас лично? - Эллиот снова засмеялся, потерев подлокотник своего стула.
- Нет. По крайней мере, я так не думаю. Но уверен, если твоя семья не придерживается христианства, то католицизм точно у вас в крови. Я понятия не имею, какой морали придерживаешься именно ты.
- Во мне и то, и другое, - я осознавала, что он знал, в какие дни католики отмечают Рождество и Пасху.
- Почему?
- Очень приятно отмечать какой-то праздник два раза в год. Попрыгать через обручи. Ну, знаете, показаться тут и там. Так у вас есть сан? Или вы просто придерживаетесь обета безбрачия?
- Во-первых, я сторонник англиканской епископальной церкви, так что обет безбрачия ко мне не относится. Я не принял сан.
- Почему нет?
- Мы всё время будем говорить обо мне, не так ли? - спросил он.
- Если вы расскажете мне, почему не приняли сан, я поделюсь информацией об одной порочной вещи, которую сделала.
Я тут же почувствовала бремя своей ошибки.
Он слишком серьёзно воспринял мои слова.
- Я знаю, что это то, к чему ты привыкла, что тебя так оценивают, но здесь это не пройдёт.
- Извините, - ответила я. - Я сказала это, не подумав.
- Это не запрещено. Перед администрацией стоял вопрос, стоит ли или не стоит назначить твоим лечащим врачом мужчину, но из того, что мы смогли понять, это не имело значения.
- И таким образом в одном флаконе я получила врача, скотину и священника без сана, знающего, что я бисексуальна.
- По крайней мере, у твоего врача есть учёная степень магистра теологии и доктора психологии, а ещё он три года проработал помощником священника в больнице в Комптоне. После этого решил отправиться туда, где сможет принести как можно больше пользы, а не туда, где больше власти.
- Ммм. Комптон. Вы, наверное, насмотрелись на всякое дерьмо.
- Ещё какое дерьмо.
- Тогда почему вы стали лечить детей богатых родителей?
- Я могу приносить пользу и здесь, и там, - ответив, он и глазом не повёл. Ни капли. Это достойно уважения.
- Я тоже хочу, чтобы ваша работа принесла мне пользу, - сказала я, внезапно почувствовав себя менее уязвимой. - Я хочу домой.
- На Манди Стрит?
Вопрос с подвохом? Может быть. Дикон жил в этом частном секторе. Второй дом справа от дороги. В первом доме жили его ученики по искусству шибари. Дом слева был предназначен для вечеринок. Там рождалось искусство. Именно там я отдавалась любому, кому мой Хозяин позволял мне отдаваться, и в течение нескольких дней я могла утолять свою жажду.
- Полагаю, я останусь со своими родителями на несколько недель, а затем приму решение. Конечно, если прокурор не решит за меня.
- Ты попытаешься увидеться с Диконом?
- А что?
- Это может быть опасно.
- Опасно?
- Я не знаю, безопасно ли это для тебя.
Сколько уже длился этот сеанс? Потому что мне потребуется именно столько времени, чтобы описать, насколько, мать его, сильно он совал нос не в свои дела. Несмотря на необходимость получить секс за пределами Вестонвуда и желание казаться нормальной и стабильной, я ценой своей жизни не допущу, чтобы Эллиот Чепмэн неправильно истолковал действия моего любовника.
- Вас я боюсь больше, чем Дикона, - ответила я. - Боюсь даже больше, чем этого стула. Небо упадёт прежде, чем он причинит мне больше боли, чем я смогу выдержать. Он единственный человек - единственный человек в мире - с которым я чувствовала себя безопасно. Да, я не застрахована от какого-либо подкроватного монстра, землетрясения или случайного дерьма, которое то и дело происходит вокруг. У меня было место, куда я могла прийти. Мне было чем заняться. Были правила. Он держал всё под контролем, и единственный раз всё пошло коту под хвост, так как я ослушалась его, потому что мне всего лишь хотелось слететь с катушек. И прежде чем вы спросили: он чертовски хорошо меня привязывал. Он засовывал мне кляп в рот и бил меня. Сто раз заставлял меня плакать, но он же вытирал мои слезы, и я благодарила его за то, что он ломал меня. Я! Его! Благодарила!
Я ожидала того, что моё выступление вызовет у него отвращение, и это даст ему причину осуждать меня, называть больной и вышедшей из-под контроля. Но вместо этого он ждал продолжения без единой эмоции на лице.
- Ты хочешь вспомнить, что случилось? - наконец спросил Эллиот.
- Да.
- Но ты, возможно, ещё не готова вспомнить.
- Я чувствую хаос в своей голове. В памяти на месте тёмных пятен должны быть воспоминания. Словно кто-то пришёл и стёр их. Не знаю, наркотики это или "Либриум", которым вы меня пичкали. Но не могу сложить всё воедино. Словно подо мной лошадь, и я сижу в седле, но вместо того, чтобы нестись по ипподрому, она брыкается подо мной и разбивает всё на своём пути… Это имеет хоть какой-то смысл?
Доктор откинулся на спинку стула, закинув щиколотку на колено и положив локти на подлокотники кресла. Он провёл по губам средним пальцем.
- Тебя когда-нибудь подвергали гипнозу?
- Это шутка?
- В лучшем случае ты сможешь вспомнить достаточно, чтобы освободить свою боль. В худшем случае ты воссоздашь ложное воспоминание, которое будет включать в себя единорога или Джима Моррисона с его шевелюрой.