Вернувшись домой и приводя комнаты в порядок после утреннего буйства сына, Анаис представляла себе Дарио под впечатлением трогательного эпизода из детского фильма, где улыбающийся ребенок тихо играл с безобидными игрушками под надзором доброй няни. Именно так она сама представляла себе маленького ангелочка. В действительности ее сын оказался очень далек от идеала, и ей не терпелось раскрыть Дарио глаза на это обстоятельство. Человек с куском льда вместо сердца не хотел ребенка, что бы он ни говорил ей вчера на ступенях крыльца. Тысячу раз он утверждал это, когда они были вместе. С чего бы вдруг он изменил свои взгляды? Дамиану не нужен отец, который однажды пожалеет о самом его существовании. Детство Анаис было несчастным – она не желала того же для сына.
Когда, преодолев, наконец, суету оживленного летнего трафика и оставив машину на парковке, Анаис вошла в холл отеля, администратор сообщил ей, что мистер Ди Сионе ждет ее в уединенной вилле на берегу океана. Он говорил о богатом постояльце с таким благоговением, словно речь шла о королевской особе. Неудивительно. Все только самое лучшее для Дарио.
Однако, если быть честной, не это ли завораживало Анаис? Дарио поразил ее внутренней раскованностью, став ярким пятном в размеренной черно-белой жизни. Он родился в богатой привилегированной семье. Еще учась в колледже, они с Данте добились успеха в бизнесе, и для них не существовало правил, которым вынуждены подчиняться обычные люди.
Что касается Анаис, то под перекрестным обстрелом враждовавших родителей она выросла скорее отшельницей, не имевшей ни малейшего представления о том, как веселиться, влюбляться, дурачиться без всякого повода, – всему этому научил ее Дарио. Сначала он подарил ей свободу, а потом безжалостно отнял, словно право на бесценный дар имели только такие счастливчики, как он.
Анаис все больше злилась, идя за провожатым по роскошному саду, пронизанному косыми лучами заходящего солнца. Погруженная в свои мысли, она почти не замечала окружающей волшебной красоты. Ей очень повезло. Уже много лет она занималась адвокатской практикой и жила в одном из красивейших мест планеты. Ей нравилась интересная работа, клиенты и ее уютный мир. Юридическая карьера приносила доход, позволявший растить ребенка и помогать дяде с тетей. Анаис гордилась собой – она добилась всего своими силами. Родители прекратили с ней все контакты, когда ей исполнилось восемнадцать, а несколько лет спустя ее оставил муж, как раз когда она начала доверять ему. Тетя с дядей помогали, как могли, – их участие Анаис очень ценила, но в целом она сама распоряжалась своей судьбой.
Конечно, у Анаис не было и не будет того богатства, которым владел Дарио. Она убеждала себя, что это к лучшему. Более того, по ее мнению, именно заработанные в колледже деньги погубили Дарио. Он привык к мысли, что мир живет по его правилам, а в людях видел только корысть, подозревая, что они хотят обмануть и воспользоваться его богатством. Когда-то она наивно полагала, что способна изменить Дарио, но если человек отравлен, его не спасти, если он сам этого не захочет. Дарио только делал вид, что готов к переменам, но в итоге предпочел отказаться от всего, включая Анаис.
Она лишний раз убедилась в своей правоте, когда подошла к двухэтажной вилле, достаточно большой, чтобы разместить короля со свитой. Ее провожатый давно исчез за пышными кустами цветочного бордюра, освещенного факелами с пляшущими язычками живого огня. Анаис постучала в дверь громко и бесцеремонно, но Дарио не спешил впустить ее, дав время поразмышлять о том, что она выиграет и что рискует потерять, если уступит его требованиям.
Отношения с Дарио никогда не складывались просто. Они пропустили фазу ухаживания, поддавшись чувствам гораздо более сильным, природу которых сами боялись определить. Поженились они тоже стремительно, говоря всем и убеждая самих себя, что это разумное взвешенное решение, дающее право Анаис изменить иммиграционный статус французской гражданки, а не безумная страсть, охватывающая их в постели. Дарио почти ничего не рассказывал о своей семье, кроме того, что у него есть брат-близнец – единственный близкий человек. Однако Данте отнесся к ней очень настороженно. Анаис старалась не замечать неприязни, слишком занятая переживаниями первой юридической практики, первой любви и замужества: она боялась признаться себе, что без памяти влюблена в мужа. Ровно через год все кончилось.
Впрочем, не стоит ворошить прошлое, думала она, поджидая возле закрытой двери.
– Я здесь ради Дамиана, – повторила Анаис несколько раз вслух, словно оправдываясь.
Она постучала громче. На этот раз Дарио распахнул дверь. У нее перехватило дыхание. Анаис твердила себе, что на сей раз Дарио перешел все границы приличий, но ее возмущению не хватало искренности.
На Дарио не было ничего, кроме льняных брюк, державшихся очень низко на стройных бедрах. Анаис не оставалось ничего, кроме как глазеть на его великолепную обнаженную грудь. За шесть лет разлуки ей удалось почти поверить, что его божественное тело лишь игра ее воображения. Сейчас она убедилась, что это не так. Дарио был сложен гораздо лучше, чем она помнила: широкая грудь, плоские мышцы живота, гладкая смуглая кожа с темным налетом волос… Даже босые ноги с большими ступнями выглядели мужественно. Она ненавидела в нем все, но еще больше ненавидела охватившее ее вожделение, с которым не могла справиться. Она хотела его так же сильно, как хотела всегда. Дарио составлял смысл ее жизни до тех пор, пока в родильном доме она впервые не взяла на руки Дамиана.
По глупости Анапе поверила, что их с Дарио прочно связали невидимые нити. Пускай их брак заключен по вполне практическим соображениям: ей срочно требовался вид на жительство, а Дарио хотел иметь в компании надежного юриста из близких членов семьи. Все имело смысл только на бумаге. Однако истинной причиной их союза был безудержный, бушующий в них огонь страсти. Всегда. При малейшем прикосновении. Каждую ночь. Разговоры, которые они вели при свете дня, стали прикрытием, ночь – правдой. Анапе ощущала связь с Дарио на самом глубинном уровне. Но ее жизнь разбилась на тысячи мелких осколков, когда он ушел, не обернувшись.
– Надеюсь, ты разделся не для меня, – сказала она с легкой насмешкой, оглядывая его грудь, как музейный экспонат, но в душе понимая, что ее восхищение искренне. – Я не дотронусь до тебя даже под пытками. Слишком хорошо помню, чем это закончилось в последний раз.
Глава 4
Усмехнувшись, Дарио уточнил:
– Сразу начинаешь со лжи?
Он загородил собой дверь, все еще переживая обиду за то, что Анапе накануне не впустила его в дом. Это задело его больше, чем он готов признать. Если в глубине души он стыдился своей мелочности, то упорно игнорировал недостойное чувство. Дарио игнорировал еще много других факторов, беспокоивших его на физическом уровне.
– Мы оба знаем, что интимная близость никогда не была нашей проблемой.
Ему показалось, что она посмотрела на него с жалостью. Дарио готов был броситься на нее и… сделать много разных вещей, однако с трудом удержался – время еще не наступило.
– По молодости я допустила большую ошибку, – призналась Анапе ровным тоном, который всегда возбуждал и сводил его с ума, – сегодняшняя встреча не стала исключением. – Внешность тогда казалась мне важнее содержания. Но люди меняются.
– Меняется только оценка происходящего. Ты обманываешь себя.
– К счастью, ты плохо изучил меня, – пожала она плечами. Если ее и смущало то, что он не предложил ей войти, она не подавала вида, отчего раздражение Дарио только усилилось. – Я могла стать другим человеком или научиться врать не краснея, но это не меняет очевидного, неоспоримого факта твоего отцовства, не так ли?
Дарио проснулся в восемь утра по нью-йоркскому времени, когда на этом богом забытом острове было на шесть часов раньше. Около двух часов он провел в телефонных переговорах и еще час работал на компьютере. Чтобы побороть съедавшие его беспокойство и злость, Дарио совершил длинную пробежку по извилистой дороге, спускавшейся к пляжу, и отметил свой первый гавайский рассвет заплывом в вызывающе теплом море. Вернувшись в отель, он продолжил водные процедуры, энергичными рывками пересекая от стенки до стенки бассейн с гораздо более прохладной водой, пока не убедился, что способен справиться с собой.
Он ошибся.
Весь день Дарио посвятил видеоконференциям с людьми в разных частях света, а потом снова изнурял себя бегом, на сей раз по склонам холмов. Ничего не помогало, понял он, когда перед ним появилась Анапе. Не прилагая усилий, она выглядела, как всегда, невероятно женственно. Дарио не мог смириться с этим. Она была великолепна в далекой горной усадьбе, соблазнительна вчера вечером в маленьком топе и спортивных штанах, облегающих длинные стройные ноги. Но сегодня она показалось ему гораздо привлекательнее.
Анапе закрутила волосы в высокую, на первый взгляд небрежную прическу, одну из тех, которыми всегда любовался Дарио, наблюдая, как ловкими пальцами она подбирает и закалывает шпильками густые блестящие пряди. На ней была изысканно простая кремовая блузка, оттенявшая матовое сияние кожи, и узкая терракотовая юбка, которую следовало бы запретить, настолько эротично она подчеркивала женственные изгибы тела.
Какая-то примитивная часть мозга Дарио протестовала против того, чтобы Анаис разгуливала в таком виде там, где все могли глазеть на нее. Особенно его бесили красные босоножки с ремешками, обвивающими тонкие щиколотки, – маленькие язычки пламени, пробуждающие вожделение не только у него – у любого, кто ее видел.
Анаис была элегантна, невозмутима, сексуальна. И как всегда, неприступна.