- Вот и прекрасно, Диночка, прелесть ты моя, я весь в твоей власти. Я искал тебя сегодня. Ты знаешь зачем?
Она вначале удивленно покачала головой, но затем ответила с уверенной ехидцей:
- Известно… зачем…
- Да затем, - перебил ее Владимир, - чтобы сказать тебе, что я сволочь и вымолить у тебя прощенье. Что я был не прав, пытаясь посадить тебя на иглу. Ты сможешь меня простить, Диночка?
Он встал перед нею на колени и видел, как округлялись девичьи, ничего не понимающие глаза. "Какая она в сущности еще ребенок, тем более я ответственен за нее", - подумал он.
Ошарашенная Дина молчала. Она не знала, что говорить, верила и не верила одновременно. Слишком много горя причинил он, обманывал и врал, действовал хитростью и силой против ее воли. Недоумение, написанное на ее лице, отражалось болью в сердце Владимира, в сердце, которое до сих пор, в сущности, не знало сострадания. Любовь переворачивает человека, может сделать сильные стороны слабыми, а слабые сильными.
- Поверь мне, Диночка, поверь родная. Не просто так я говорю тебе эти слова. Сегодня впервые в жизни я полюбил, полюбил тебя, милая, - он подполз к ней ближе и положил голову на колени. - Я готов драться за тебя, бороться и никому не отдам, и не позволю обидеть. Я стану ждать, когда тебе исполнится 16 лет, вымаливать прощение и хочу, чтобы ты стала моей женой. Власти разрешают ранние браки в исключительных случаях - ты мне родишь сына. А пока я должен скрывать свою любовь от всех, иначе меня посадят за растление малолетних. Я виноват и готов отсидеть, если ты этого захочешь, но выйду из тюрьмы и приду к тебе, приду, чтобы стать твоим мужем.
Он замолчал, так и остался стоять на коленях, положив голову ей на бедра, обнимая обеими руками. Дина несколько раз пыталась прикоснуться к его голове, подносила руку ближе и отдергивала ее, не решаясь взъерошить волосы.
Амбициозно самоуверенный Владимир и не успевшая сформироваться женщина-девочка обсуждали трудную тему.
- Да-а, - протянула она медленно и замолчала на некоторое время. - Тебя есть за что посадить. - Дина усмехнулась и тяжело вздохнула. - Изнасиловать свою будущую жену может не каждый.
Владимир поднял голову и удивленно посмотрел на нее.
Дина открыла сумочку, убрала в нее деньги, которые все еще держала в руке, достала сигарету и закурила. Пуская дым, заговорила медленно вновь:
- Прошлый раз ты говорил, что я должна снимать презерватив сама. И, как ты помнишь, я сняла его, но вот куда бросить - не знала, бросила в сумочку. А сегодня, - она сделала паузу, затягиваясь дымом. - Я съездила на экспертизу и отдала эту резиночку. Но знаешь что, Вовочка, я не назвала твоего имени, сказала только, что смогу узнать насильника и хорошо запомнила его лицо. Ты меня сегодня удивляешь, Вовочка, но и я, наверное, ошарашила тебя не менее.
Владимир не испугался, как того ожидала Диана, его лицо, может быть, посерело немного, а глаза стали грустными, грустными и, как показалось ей, по собачьи верными.
- Я уже говорил, Дина, что виноват, но я люблю тебя и теперь в твоей власти - полюбить меня или посадить на нары.
- Но, ты не знаешь самого главного, милый, - она загадочно улыбнулась. - Меня изнасиловали еще четыре года назад и…
- Знаю, - перебил ее Владимир. - Это я тебя изнасиловал.
Владимир опустил голову.
- Да-а, видимо, ты говоришь правду, Вовочка. Эксперты сказали мне, что сперма идентична. Я была поражена страшно, удивлена и ошарашена, но месть не дала назвать твое имя, хотелось размазать тебя самой.
Владимир встал, ни говоря ни слова, ушел на кухню, вернулся с ножом и пистолетом, расстегнул рубашку до пояса, оголил грудь и встал на колени.
- Это газовый пистолет, но если его прижать плотно к груди - выстрел убьет человека. Твое право выбора - зарежь или застрели, - он протянул ей нож и пистолет. - Тебя не посадят, ты оборонялась.
- Дурак, - бросила испуганно Диана и встала с дивана. - После твоих слов у меня даже злости на тебя нет. Пойду я, мне нужно многое обдумать.
Она ушла, оставив Владимира стоять на коленях с ножом и пистолетом, ушла со своими думами…
Диана не знала, что делать дальше, злости действительно не было, о мести она и не помышляла. Понимала, что получается странно - он преступник и должен быть наказан, но наказывать не хотелось. Появилась злость на ментов - она, девочка, смогла найти насильника, а они, профессионалы, не смогли ни хрена. Чувство неудовлетворенности и раздражительности росло, внутри что-то сосало и она поняла, что наркотик дает о себе знать. Что делать, что делать? Мать почувствует ее состояние, начнет приставать с вопросами, станет еще хуже. "Надо уйти куда-нибудь на несколько дней пока не приду в себя", - решила Диана.
О Владимире думалось с трудом, она поверила ему еще там, у него в квартире. Сейчас злилась на все, на мелочи жизни, на него в том числе, но не на то преступление, которое он совершил. "Этот говнюк сделал это со мной - он пусть и расхлебывает кашу, - созрел окончательный вывод в ее голове. - А расквитаться всегда успею - с начала надо на ноги встать, окрепнуть хотя бы немного". Диана пошла на кухню.
- Мама, Ленку родители на дачу увозят сейчас дней на пять, можно мне с ними? Она приглашает, - врала напропалую Диана. Ее на дачу отвезли еще вчера и если мать отпустит, все будет прекрасно.
- Ну что ж, Дина, Лена девочка серьезная и я не против. Только что вот дать тебе с собой?
- Мама, ты же знаешь, что они с меня ничего не возьмут.
- Знаю, доченька, - вздохнула мать. - Может и мы когда-нибудь заживем в достатке…
Заживем, мама, обязательно заживем. С дачи приеду - на работу устроюсь, стану помогать тебе, вот и заживем нормально.
- Еще чего выдумала - в тринадцать то лет.
- А что, мама, на вид мне все 16 лет можно дать, так что все в порядке.
Мать махнула устало рукой.
- Иди, собирайся, горе мое.
Дина ушла в свою комнату, покидала в сумку немного одежды и нижнего белья, чмокнула мать в щеку и исчезла.
Владимир дверь не открыл, видимо собирал деньги на трассе. Ждать бы пришлось долго и она решила поискать его там. Спросила у стоящих на дороге девчонок.
"Был, козел, поехал дальше". Они махнули рукой в сторону следующей точки. Хотя точек здесь, как таковых, не было, девчонки появлялись везде. "Козел" - резануло по душе, Диана прошипела про себя: "За козла еще ответишь, сучка потасканная". Пошла вдоль дороги, но не по проезжей части, где обычно стояли соски, а по тротуару.
Шла и думала о своем. Детский мозг еще не мог переварить столько информации сразу. Эмоционально-психологическая его сторона отставала в развитии от неокрепшего разума, выплескивалась иногда через край или застывала совсем.
Через полчаса увидела машину Владимира, молча открыла дверцу и села без слов.
Ленчик, сидевший на переднем сиденье, обернулся и похабно бросил:
- Че, отсосать пришла?
- Заткнись, сука, - в ярости прошипел Владимир, хватая его за грудки, - И на всю жизнь запомни, что разговаривать с Дианой Сергеевной нужно вежливо, очень вежливо и корректно. Понял?
- Понял, - пожал плечами Ленчик, не понимая ничего на самом деле. - Извини, Дина.
- Ты ни хрена не понял, - сжал кулаки Владимир. - Я же сказал - Диана Сергеевна и на Вы, и всем передай. Понял?
- Теперь понял, извините Диана Сергеевна.
Владимир успокоился и посмотрел на Дину.
- Поговорить надо, специально тебя искала.
Владимир кивнул Ленчику, тот вышел из машины.
- Плохо мне, Вовочка… Матери сказала, что к Ленке на дачу уехала дней на пять, у тебя пожить хочу. Пустишь?
- Да что ты, родная, - он чуть не заплакал. - Считай, что у меня ничего своего нет - все твое и все для тебя.
- Тогда поехали. А пиво поможет?
- Поможет - улыбнулся Владимир. - Возьмем и пива, но у меня получше средство есть.
- Водка? - переспросила Дина.
- Нет, не водка, - засмеялся он. - Дома узнаешь.
Сигнал вернул Ленчика в салон, старенькая иномарка развернулась круто и погнала обратно. По пути взяли ящик пива, Ленчик занес его в дом. На пороге Владимир дал указание:
- Сашку с собой возьмешь и Славку, троим надежнее будет, завтра жду, как обычно, - отдал ключи от машины и захлопнул дверь.
- А зачем ключи то отдал? - спросила Диана.
- Да, наверное, ты права, завтра без машины пойдут.
- А ты?
- А я с тобой буду. В принципе давно хотел сам не ездить, есть на это силы. Пора заняться руководящей работой и расширением бизнеса. Как ты на это смотришь?
- Нормально. Но ты мне сначала пивка налей, а то что-то тошно совсем.
Владимир вытащил две кружки, налил по полной, выпил половину залпом и наблюдал, как медленно пьет Диана.
- Ты знаешь, Володя, злилась когда на тебя, порвать была готова - легче было. Видимо, злость помогала, забирала на себя часть абстиненции. Разозлил бы ты меня хоть что ли?
- Злить не стану, - пожал плечами он. - Но я тебе говорил, что у меня получше пива средство есть?
Она согласно кивнула.
- Тогда им и воспользуемся.
Владимир вытащил шприц, Диана подскочила, как ужаленная, закричала матюкаясь:
- Хрен тебе, Вовочка, козел вонючий. Зарежу падлу…
Она метнулась на кухню, выскочила обратно с ножиком, ударила сильно, пытаясь всадить его по самую рукоятку. Владимир перехватил ее запястье, сжал несильно и заговорил ласково:
- Ты же сама просила разозлить - в шприце и нет ничего, пустой он. Как же тебя иначе разозлишь: никак, наверное, - он улыбался широко и открыто, отпустил ее руку.
Диана выронила нож на пол, обняла Володю и заплакала на груди, приговаривала, всхлипывая: