- И все вы меня любите, даже тетя Джемсина, которая считает меня полоумной. Так зачем же мне меняться? Ой, как хочется спать! Я вчера до часу ночи читала жуткую историю про привидения, и когда я ее закончила, то не решилась вылезти из постели, чтобы потушить свет. Если бы, на мое счастье, ко мне не зашла Стелла, огонь горел бы до утра. Я была уверена, что если встану, чтобы потушить свет, то в темноте меня схватят холодные пальцы. Кстати, Энн, тетя Джемсина решила, что будет делать летом?
- Да, она решила остаться здесь. Она, конечно, делает это из-за кошек, хотя и утверждает, что ей лень приводить в порядок свой дом, а в гости она терпеть не может ездить.
- А что ты читаешь?
- "Пиквика".
- Эта книга всегда нагоняет на меня страшный аппетит. Там так много и так вкусно едят - вечно они сидят за столом и уписывают яичницу с ветчиной, запивая ее молочным пуншем. Почитав "Пиквика", я обычно отправляюсь шарить в кладовке. Кстати, мне и сейчас Ужасно хочется есть. У нас там нет чего-нибудь вкусненького, королева Анна?
- Утром я испекла лимонный пирог. Отрежь себе кусочек.
Фил поспешила в кладовку, а Энн отправилась вместе с Бандитом в сад.
Влажный весенний вечер был напоен запахом свежести. В парке снег растаял еще не полностью - под соснами остались осевшие сугробы, на которые не попадало солнце. От этого на дороге, ведущей к гавани, было много грязи, но на солнечных местах уже зеленела травка. В укромном уголке Джильберт нашел расцветшее земляничное дерево и нарвал букет бледно-розовых цветов.
Энн сидела в саду на большом камне и смотрела на голую березовую ветку, рисовавшуюся на фоне бледного заката. Это была чудная законченная картинка. Энн строила в воображении воздушный замок - роскошное мраморное здание с залитыми солнцем двориками и величественными, пронизанными арабскими благовониями залами, где она являлась хозяйкой и королевой. Увидев входящего в сад Джильберта с букетом в руках, Энн нахмурилась. В последнее время она старалась не оставаться с ним наедине. Но сейчас он ее поймал: даже Бандит убежал. Придется одной выпутываться из затруднительного положения.
Джильберт сел рядом с Энн на камень и протянул ей цветы:
- Правда, они напоминают об Эвонли и наших пикниках, Энн?
Она взяла цветы и с наслаждением вдохнула их аромат.
- Так и кажется, что я на поле мистера Сайласа Слоуна, - мечтательно произнесла она.
- Ты, наверное, и в самом деле скоро там окажешься.
- Нет, только через две недели. Сначала я поеду в Болингброк в гости к Фил. Ты приедешь в Эвонли раньше меня.
- Этим летом меня вообще не будет в Эвонли, Энн. Мне предложили работу в редакции "Дейли Ньюс".
- Да? - обескураженно спросила Энн. Ей было трудно представить себе целое лето в Эвонли без Джильберта. Почему-то такая перспектива ей совсем не нравилась, но она сдержанно кивнула: - Ну что ж, для тебя это, конечно, прекрасная возможность подзаработать.
- Да, я очень рассчитываю на эту работу. Мне тогда будет легче в следующем учебном году.
- Только чересчур не переутомляйся, - продолжала Энн, не совсем отдавая себе отчет в том, что говорит. Хоть бы Фил вышла из дому! - Ты так много работал этой зимой. Правда, чудный вечер? Знаешь, я сегодня нашла под той корявой ивой белые фиалки. У меня было такое чувство, будто я нашла золотой самородок.
- Тебе вечно попадаются золотые самородки, - тоже рассеянно отозвался Джильберт.
- Пойдем поглядим, нет ли там еще, - поспешно предложила Энн. - Я позову Фил и…
- Нет, Энн, не надо звать Фил, и фиалки мы тоже не будем искать, - тихо сказал Джильберт, взял ее руки в свои и сжал так крепко, что она не могла вырваться. - Я должен тебе кое-что сказать.
- Не надо, Джильберт, не говори, - взмолилась Энн. - Пожалуйста, не надо!
- Нет, я должен. Больше так продолжаться не может. Энн, я люблю тебя. Ты это знаешь. Я тебя очень люблю. Пообещай мне, что когда-нибудь станешь моей женой.
- Нет, не могу, - несчастным голосом прошептала Энн. - Ну зачем ты все испортил, Джильберт?
- Неужели ты меня совсем не любишь? - спросил Джильберт после долгой мучительной паузы, во время которой Энн не осмелилась посмотреть ему в лицо.
- Нет, так я тебя не люблю. Я очень люблю тебя как друга. Но я не влюблена в тебя, Джильберт.
- И ты мне даже не оставляешь надежды, что когда-нибудь…
- Нет! - с отчаянием воскликнула Энн. - Так я тебя никогда не полюблю, Джильберт. И не говори мне больше об этом ни слова.
Опять наступила пауза, такая долгая и тяжелая, что Энн не выдержала и взглянула на Джильберта. Он был бледен как мел, в глазах застыла боль… Энн вздрогнула и отвела взгляд. Ничего романтического в этом не было. Неужели так всегда происходит - либо отвергнутый поклонник смехотворен, либо… на него страшно смотреть?
- Ты любишь другого? - наконец спросил он.
- Нет-нет, - торопливо отозвалась Энн. - Я никого так не люблю. Ты мне нравишься больше всех на свете, Джильберт. Я надеюсь, что мы останемся друзьями.
Джильберт горько усмехнулся:
- Друзьями! Нет, дружба меня не удовлетворит, Энн. Мне нужна твоя любовь - а ты говоришь, что этого я не дождусь никогда.
- Прости меня, Джильберт.
Больше Энн ничего не могла ему сказать. Куда подевались все мягкие и добросердечные слова, которыми она в воображении утешала отвергнутых поклонников?
Джильберт выпустил ее руки:
- Ты не виновата, Энн. Бывали минуты, когда мне казалось, что ты тоже меня любишь. Я просто себя обманывал - вот и все. Прощай, Энн…
Энн кое-как доплелась до своей комнаты, села в кресло у окна, откуда ей были видны сосны, и горько разрыдалась. Она потеряла что-то бесконечно дорогое - дружбу Джильберта. Ну почему, почему так случилось?
- Что с тобой, дорогая? - спросила Фил, заходя в полутемную комнату.
Энн не ответила. Сейчас ей вовсе не хотелось разговаривать с Фил.
- Уж не отказала ли ты Джильберту Блайту? Ну и дура же ты, Энн Ширли!
- Что глупого в том, что я отказала человеку, которого не люблю? - раздраженно спросила Энн.
- Ты просто не знаешь, что такое любовь. Придумала себе какое-то неземное чувство и воображаешь, что и в жизни так будет. Ну вот, ты все жаловалась, что я разговариваю несерьезно, - пожалуйста, сейчас я говорю серьезно. Даже удивляюсь, как это у меня получилось.
- Фил, - умоляюще попросила Энн, - пожалуйста, уйди и дай мне побыть одной. Вся моя жизнь рассыпалась. Мне надо ее как-то склеить.
- Без Джильберта? - уходя, спросила Фил. Жизнь, в которой нет Джильберта! У Энн тоскливо сжалось сердце. Как ей будет его не хватать! Но он сам во всем виноват - испортил их прекрасную дружбу. Теперь Энн придется научиться жить без него.
Глава девятнадцатая
РОЗЫ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ
Энн с удовольствием провела две недели в Болингброке, хотя при каждой мысли о Джильберте ей становилось горько и неуютно. Но думать о нем было некогда. Маунт-холл, красивый старый дом, где жило семейство Гордонов, был вечно полон друзей Филиппы обоих полов. Энн не успевала опомниться от бесконечных танцев, пикников, прогулок на лошадях и катаний на лодках. Алек и Алонсо были непременными участниками всех этих мероприятий, и Энн не могла понять, есть ли у них какие-нибудь серьезные занятия - или их главным делом является погоня за неуловимой Фил? Оба они были приятные в обращении, красивые и видные молодые люди, но Энн категорически отказывалась выразить мнение о том, кто из них лучше.
- А я-то рассчитывала, что ты поможешь мне выбрать, за кого выходить замуж! - жаловалась Фил.
- Нет уж, решай сама. Когда речь идет о других, у тебя нет никаких сомнений, кто за кого должен выходить замуж, - съязвила Энн.
- Ну, это совсем другое дело.
Но самым приятным воспоминанием, которое осталось у Энн от посещения Болингброка, была поездка в тот район города, где она родилась. На захолустной улочке они отыскали маленький желтый домик, о котором она столько мечтала в детстве. Когда они с Фил вошли в калитку, Энн замерла, глядя на домик восхищенным взглядом.
- Почти таким я его себе и представляла, - прошептала она. - Правда, под окном нет жимолости, но у калитки действительно растет куст сирени… и на окнах муслиновые занавески. Я очень рада, что он по-прежнему покрашен в желтый цвет.
Тут дверь открылась и на крыльцо вышла высокая худая женщина.
- Да, Ширли жили здесь двадцать лет назад, - сообщила она. - Они снимали этот дом. Я их хорошо помню. Они оба умерли от лихорадки, почти в один день. Очень было их жалко! Остался маленький ребенок - такая тощенькая болезненная девочка. Ее приютил старый Томас с женой - хотя у них своих было семеро по лавкам. Наверное, она давно уже умерла.
- Я не умерла, - широко улыбнулась Энн. - Я и есть та самая девочка.
- Неужели? Как же ты выросла! - воскликнула хозяйка, словно удивляясь, что Энн не осталась младенцем. - А ведь и правда ты очень похожа на своего отца. Он тоже был рыжий. Но глаза и рот у тебя как у матери. Такая была славная женщина. Моя дочь училась у нее в классе и просто обожала ее. Супругов похоронили вместе, и попечители школы поставили за свой счет памятник. Может, зайдете в дом?
- Мне хочется весь его осмотреть. Можно? - спросила Энн.