Я не представляла себя в этой роли, даже мысли не допускала, пока не посмотрела на наш мир со стороны, не совершила вполне оправданный и в общем-то понятный и естественный поступок…
Я хотела найти Олега, тревожилась по поводу его долгого отсутствия и подозревала, что общество Сергея повлияет и на него и на наши с ним отношения самым плачевным образом.
Сергей всегда был порывист и до дикости жесток в ярости. Я не знаю, что больше испортило его характер, озлило, превратило в недоверчивого и ненасытного в своей жестокости зверя: два года спецназа или два года стройбата? На первый срок его призвали, на второй он призвался сам. Первые два года он чувствовал себя королем, остальные два, прислуживал королевам. Он строил коттеджи командирскому составу и вместе с навыками строителя, уроками кропотливой работы получил и уроки куда более нужные, но и возмутительно неприятные - познания сути человеческой. Да, его ценили как талантливого, творчески подходящего к работе специалиста, но также и играли, как забавным и глупым щенком. Особенно взрослые женщины, избалованные, холеные стервочки. Он всегда привлекал женское внимание, но общение со сверстницами совершено не то, что общение с опытными женщинами, которые с легкостью берут и с такой же легкостью откидывают.
А он привык считать себя мужчиной, привык решать сам: брать, отдавать, бросать.
У него не было время на взросление. Детство закончилось в тот день, когда родители перестали нянчиться с ним и кинули на попечение братьев.
Я могу лишь предполагать, как они общались. Могу представить взгляды Алеши и Андрея, их лица, и отношение к тому, кто был любимчиком, в то время как они росли незамеченные, ненужные и сами по себе. Сергею досталось хоть что-то от родительской любви и заботы, им же и крупицы не показали. И только они смерились с навязанным бременем, только смогли притереться и забыть детские обиды, как на их плечи упала еще одна ноша - я. Такая же ненужная, но еще и кричащая, ноющая и вечно болеющая…
А может быть, именно мое рождение и сплотило их?
Не знаю, я никогда не вдавалась в подробности, не потому, что неинтересно, а оттого, что воспоминание могло причинить боль каждому из нас. К чему ворошить далекое, покрытое туманом отверженности и запахом детских страхов и обид, прошлое? Сколько не вспоминай картинки из тех дней, они не станут четче, отверженность, живущая в каждом из нас с рождения, не исчезнет, а привязанность и любовь друг к другу не ослабнут.
Четверо. Нас всегда было четверо, и только это важно, только это стоит знать и помнить.
И повторять как заклинание в моменты сомнений: Алеша, Андрюша, Сергей…
Он сидел на лавочке у гаража и курил. Лицо безмятежно, взгляд спокоен и чуть задумчив. А напротив в сугробе сидел мой горе-супруг и оттирал кровь с лица. Сергей на славу поработал, обучая манерам сумасброда. Даже рубашку не пожалел, превратил в драную ветошь.
Олег зло щурился и кривил губы, но молчал и, подозреваю, был больше оскорблен вынужденной ролью снеговика, навязанной родственником, чем попорченным интерфейсом, раздражен и раздосадован потерей имиджа, включая чистоту брюк и целостности шелковой рубашки, чем невозможностью ответить по достоинству.
Я еле сдержала горькую улыбку - хорошо начинается Новый год. Многообещающе. Теперь ворчание супруга затянется до следующего января, а нытье станет основной частью наших пикировок. И претензии к моим братьям явно возрастут уже даже не до поднебесья, а глубоко за него, до самой туманности Андромеды.
Нет, я не стану зализывать его раны, как не стану искать оправданья его оскорбленьям. И будь, что будет.
Я села рядом с Сергеем:
- Спасибо.
- Не за что. Всегда рад, - хмыкнул он, покосившись на меня.
- Я за то, что в живых оставил.
Он промолчал и тем насторожил. Задумчивый взгляд скользнул в сторону Олега, лицо приобрело хищное выражение.
- Тупое животное, - прошипел Олег, весьма обиженный тем, что я не подошла к нему.
Зря он это сказал. Нельзя так с Сережей. Впрочем, ему-то откуда это знать?
Сергей размял плечи и исподлобья уставился на мужчину. На его губы легла легкая пренебрежительная усмешка. Еще можно все исправить…
- Это ты про себя? А что-нибудь новое из вашей автобиографии? Это-то всем известно.
- Дегенерат!
Подозреваю, у Олега появились серьезные проблемы с психикой. Как бы не патологические.
- Забавный лексикон. А на бис?
Олег поджал губы, видимо, решив, что с Сергея хватит пламенного взгляда. Тот фыркнул и покосился на меня:
- За что ж ты себя так не любишь, а, Анюта? Такой экземпляр себе на шею повесить…мечта мазохиста.
- Перестань, Сережа. У него трудный период…
- С детства. Напомни-ка мне, он один выкидыш у своей матери или еще пара по огороду бегает?
- Не твое дело! Скот!
- Утомил ты меня, - вздохнул Сергей.
- Перестаньте ругаться. Зачем цепляться друг к другу…
- Все, Анюта, никто ни к кому не цепляется. Мир, - обнял меня Сергей, успокаивая.
- Может еще трахнетесь? Не стесняйтесь, - зло прищурился Олег.
А вот теперь точно уже ничего не исправить.
Я, конечно, понимала, что у моего мужа, видимо, появилась мания или фобия, что в принципе без разницы, и относиться к нему нужно было, как к тяжело больному и делать скидку на ущербный интеллект. Но Сергею до того дела не было. И мне уже тоже. Потому что, жить Олегу осталось не больше минуты…
Мне вспомнилась дискотека на Маяковке, куда мы наведались с Сергеем в пору легкомысленной юности. Пока он разговаривал со своими друзьями, ко мне подошел развязный молодой парень приторно-сладкой наружности и, как положено самоуверенной изрядно подогретой спиртным особи, пригласил на танец, изобразив на пальцах нечто вроде:
- Ну че, морковка слабо биксами тряхнуть?
Мне потребовалась минута, чтобы перевести услышанное на внятный и приемлемый для слуха и осознания язык. Сергею две секунды. Не знаю, как он мог расслышать в гуле голосов и шуме децибел то, что вымучило из себя это чудо природы? Наверное, понял интуитивно или ангел подсказал. Нет, явно товарищ с другого плеча. Потому что, то, что произошло дальше, иначе, чем проказами нечистого, не назовешь.
Мой красавец брат мгновенно потерял добродушную улыбку и на глазах изумленного окружения, превратился в злобного демона. Взмах руки и развязный юнец спланировал в гущу своих товарищей. Зал мгновенно разорвало пополам, уши накрыло визгом, криком и ядреным матом. Мой брат и два его друга лихо принялись укладывать оппонентов паркетными столбиками. Пять минут, и груда любителей громкой музыки и горячительных напитков лежала на полу, а мы дали стометровку по коридорам ДК и темным улочкам. И долго смеялись, вымещая полученные от дискотеки впечатления в тупике у забора строительной организации.
- Его посадят! - кричала потом мать. - Или армия, или тюрьма!
Он ушел в армию и уже пришел, но казематы так и маячили на горизонте его жизни….
- Сережа, он болен! - схватила я брата за руку.
- Ага, - кивнул он с фальшивым пониманием. - Сейчас больничку организуем.
- Нет, пойдем домой. Олег, что ты встал, иди в дом, холодно! Сереж, пойдем, я уже замерзла, а ты в одной рубашке…
- Жалко, да? А ты согрей, - прошипел Олег.
Да что он делает? Расстроилась и рассердилась я.
- Слушай, а ты и, правда, больной, - серьезно заметил Сережа. - Причем на весь состав…Ладно, Анюта, уговорила - пускай живет, но с условием, что врачам покажется. Пошли в дом.
- Давайте, давайте, на постельке поди лучше. С одним с утра кувыркается, с другим вечером…
Это стало последней каплей. Я больше не желала терпеть скаредность и злобную желчность маньяка. И жить с ним, прощать подобные оскорбления. А вот Сергея спасать стоило. Он уже шагнул к Олегу и через секунду тот лежал в том сугробе, из которого с таким трудом выбрался. Я повисла на руке брата и закричала в ухо:
- Сережа, оставь! Я не желаю быть участницей ваших петушиных боев! Хватит!!
Тот с сомнением покосился на меня и нехотя, с трудом и почти слышным скрипом смирил свою ярость. Она еще плавала в его взгляде, но уже была ручной. Осталось ликвидировать раздражитель. Я глянула на Олега - он уже начал выбираться, злобно сверкая налитыми кровью и алкоголем очами и горланил арию возмездия.
- Увези меня отсюда, Сережа! - заявила я. Да, это было единственно правильное решение.
- Анют, если ты из-за своего котангенса, то зря. Хочешь, я его языка лишу, и все претензии и фантазии останутся при нем.
- Не надо. Пусть его фантазии станут реальностью. Не так обидно будет, - я решительно направилась к гаражу, уже зная, что буду делать, четко осознавая, чего хочу. И кинула за спину ультиматум. - Если не повезешь, я пойду пешком!
Сработало моментально - Сергей двинулся к гаражу, потеряв интерес к Олегу. Через пару минут мы выезжали за ворота.
- Так, что у нас там по плану? - спросил Сергей.
- Жизнь, - засмеялась я довольно.
Чем дальше мы удалялись от дачи Андрея, тем спокойней и радостней становилось на моей душе. Все, новая жизнь, новые люди, Новый год. Долой все неприятности и худые мысли. Пусть одна ночь, но наша, пусть миг, но свободы…
- Ага? - хохотнул Сергей.
- Ага! - засмеялась я и включила радио, не жалея динамиков. Открыла окно, высунулась, выпуская из салона задорные песни, и замахала рукой взводу деревьев у дороги. - С Новым годом!!
Мы вылетели на безлюдное шоссе, вспугивая тишину жутким шумом, запели дуэтом, диссонируя с голосами профессионалов. Но нам это было не важно.