* * *
Энгиус только что вернулся после нескольких дней отсутствия, усталый и измученный, и теперь рассеянно смотрел в огонь (или не в огонь, вглубь себя?).
- Осень… В Атлантиде - Осень, Таллури.
Энгиус произнес это неожиданно. Так, что она даже вздрогнула. Но произнес еще и так, что сразу было понятно - слово "Осень" подразумевается именно с большой буквы. Она вопросительно взглянула на него, но он смотрел мимо…
Вот и еще один ее год в Атлантиде скоро кончится. Позади тихая благодатная осень, зима с холодными дождями и обильным, но таким недолговечным здесь снегом (Энгиус в эту зиму давал Таллури совсем немного бодрящих трав, так как она уже почти привыкла к отсутствию Зимнего Сна). Позади весна с громким пением птиц и теплыми ветрами.
В самом разгаре лето, а Энгиус говорит: "Осень". Почему? Он странный, Энгиус. Но она уже привыкла к нему и его странностям. Вот и сейчас - знала, что спрашивать ни к чему: всё, что ей нужно, опекун скажет сам. Да нет, спрашивать не возбраняется! Порой ему даже нравятся вопросы Таллури, и тогда он вслух одобряет их, и это приятно. Но не на все вопросы Таллури получает ответ.
Вот и об "Осени" спрашивать бесполезно. Захочет, объяснит позже сам. Но Энгиус тут же оглянулся на Таллури, на ее молчание, в которое она "упрятала", как в шкатулку, свой незаданный вопрос, и заговорил:
- Объясню просто, ты поймешь. Любая цивилизация проходит путь развития, который можно сравнить с годом жизни природы. "Весна" - зарождение культуры, проблески научной мысли, начатки цивилизованности. Первые неуклюжие законы и религиозные предчувствия! Пробы и ошибки во всех областях, поиски и открытия, бурление сил и, отчасти, хаос. Хаос первобытности. Затем "Лето" - упрочение цивилизации, великие открытия и победоносные завоевания, стремительное развитие наук, становление культуры, государственности, упрочение законов и взлет религиозных откровений. "Лето" - великолепная пора. Но "Осень" значительнее: это, коротко говоря, получение окончательных плодов во всех областях. И вот "Зима"… Она принесет пусть и постепенное, века длящееся, но несомненное оцепенение и разрушение. Так вот, в Атлантиде - Осень.
Мы являемся свидетелями и высочайших достижений нашей цивилизации, ее процветания и могущества, и, на горе, ее трагических ошибок, которые выглядят как благодеяния, а приведут неминуемо, как уже зародившаяся в теле смертельная хворь, к разрушению. Имя этой хвори - безоглядное, бездуховное стремление к полному материальному благоденствию. С одной стороны, цивилизация наслаждается всеми благами духовных и материальных завоеваний, к которым она шла долгие века, смело и благосклонно взирая на все окружающие ее народы и государства. Но с другой - в ее глубинах появляются первые неполадки, первые признаки грозных болезней. Скажу так: на Атлантиду "надвинулось" полнейшее благоденствие. Благоденствие в ущерб духовности. А значит, не за горами кризис и, возможно, крах цивилизации.
Он долго объяснял. И еще из его объяснений Таллури поняла, что когда-то, давным-давно, когда Атлантида еще не имела ни летучих машин, ни подводного флота, ни своего сверхоружия и чудесных строительных орудий, она была мощна своими духовными достижениями. Но часть атлантов, стремящихся к дополнительным удобствам и комфорту, выбрала иной путь - технократический, с ориентацией только на материальные достижения. Для них эволюция означала личный комфорт любой ценой, право судить других и использовать рабский труд.
Произошло разделение на сынов Закона Единого, ратующих по-прежнему за эволюцию духа, и сынов Велиара, ярых сторонников технократического пути, но пуще того - силы, богатства, слепой самоуверенности и надмевания над себе подобными. Они начали использовать - бессистемно, бесконтрольно, жадно! - всё, включая силы природы и даже личный творческий потенциал, этот бесценный дар Небес, для удовлетворения собственных прихотей и порочных слабостей. Именно сынами Велиара вызваны к действию столь деструктивные силы, что ответные реакции природы теперь просто неуправляемы. И набирают мощь! В этом плане нашествие животных-мутантов - не самая большая проблема Атлантиды. Сыны Бога Единого пока сильны, очень сильны, но…
- Осень… Осень…
И хоть Энгиус все время отвергал ее заботу, Таллури подошла и подала ему чашу свежей воды. Он не просил - она сделала это просто так, по велению сердца. А он вдруг принял чашу, не глядя на Таллури и, возможно, даже не сознавая, что делает. Тогда она уселась у ног Энгиуса и устроилась щекой на его колене. Кто бы сейчас запретил ей это?
Как ни странно, это неожиданное движение привело его в чувство, его глаза ожили, и Энгиус произнес с загадочной улыбкой:
- Совсем забыл! У меня есть для тебя подарки.
Он пошарил в своем дорожном мешке и извлек на свет странный предмет - кристаллическую пирамидку нежно-лилового цвета. Основание пирамидки размером оказалось ровно с ее ладонь, и Таллури бережно угнездила ее в левой руке и поднесла к лучу света, падавшему в центр пещеры. Лиловый кристалл тут же озарился мягкими переливами, искрясь во все стороны розово-золотистыми лучиками.
Таллури залюбовалась подарком, наслаждаясь его красотой и гармонией, забыв даже поблагодарить. Рассматри- вая пирамидку, она обнаружила, что та не монолитна, а как бы состоит из нескольких пирамидок гораздо меньшего размера. Их многочисленные стороны и грани четко просматривались в прозрачном теле кристалла, разъять который ей, впрочем, с первого раза не удалось. Но Таллури решила, что есть какой-то секрет. И только собралась спросить об этом жреца, как услышала его голос:
- Тебе нравится?
- О! Очень-очень! Ой, прости, спасибо тебе!
- Не мне. Человеку, которого я навещал, моему другу. Он один из тех, кто временно укрылся в этих горах. Отвечаю на не заданный тобою вопрос: это детская игрушка. Из весьма древнего альвийского рода. Она напитана энергией красоты и гармонии, что полезно для ребенка само по себе, но, кроме того, еще и обучает: в ней много загадок и секретов.
- Можно узнать, каких?
- Узнать можно, - его глаза смеялись. - Узнай. Сама.
Нетерпение узнать все сразу было так велико, что она выпалила:
- Ну, скажи о ней хотя бы что-то еще!
- Ладно. Итак, она разбирается. Ключ к разборке - макушка пирамидки. Это первое. Второе - без макушки стороны деталей "слипаются", но не крепятся прочно, поэтому будь внимательна, иначе растеряешь всё. Для начала достаточно. Играй, потом сообщишь мне, что захочешь. Что-то еще?
- Да. Кто он, твой друг? Почему решил подарить игрушку мне? И могу ли я его отблагодарить?
- Хорошо. Это учтиво и неглупо. К сожалению, имени моего друга я тебе сообщить не могу. Пока не могу. Игрушка принадлежала его маленькой дочери и была настроена на нее - на ее возраст и образ мышления. Как настраивается на каждого отдельного ребенка любая кристаллическая игрушка альвов и разряжается, когда ребенок вырастает или… Впрочем, довольно. Почему он решил отдать пирамидку тебе, не знаю. Он не сказал. В ответ, в качестве благодарности, достаточно будет передать, что ты получила удовольствие.
- Да-да! Огромное! Пожалуйста, передай ему это.
* * *
Много дней Таллури возилась с великолепным подарком. Очень быстро она обнаружила, как пирамидка разбирается: достаточно было особым движением (будто охватываешь и согреваешь указательным и большим пальцами две ее стороны) сместить макушку вбок. Как только макушка "съезжала" со своего места, сборные части пирамидки становились податливо-мобильными, просто как соединенные кусочки магнита. Ухватив же макушку за две другие стороны и "посадив" ее на место, можно было вернуть игрушке монолитность.
Но это было не всё! Еще более хитроумным и забавным оказалось то, что "смагничивание" деталек в то же мгновение вызывало внутри пирамидки чудесное разноцветное искрение, которое продолжалось некоторое время хаотично, а затем снопы искр стекали и концентрировались на наружных сторонах, образуя узоры, рисунки, значки и буквы, и пропадали, если Таллури трясла кристалл.
Однажды Таллури вдруг узнала несколько букв своего родного языка.
- Смотри, смотри! - кинулась она к Энгиусу. - Пирамидка знает мой язык!
- О! - Энгиус был, похоже, приятно удивлен. - Она и на тебя настроилась! Это хороший знак. Что же ты прочла?
- Вот видишь, здесь из зеленых искорок сложилось слово "море". А тут, справа, из белых - "дельфин"! А это, рыженькое, нет, скорее золотистое, не знаю, как сказать, но оно похоже на мое имя. Звучит немного странно. Наверное, в Тууле так раньше говорили, ведь имя мне дал дед.
- Верно. Это слово звучит так же, как твое полное имя, а значит оно - "любопытный зверек, служащий боже- ству", - он взглянул на затаившую дыхание Таллури почти с лаской: - Хорошая настройка. И просто великолепная работа! Я говорю об игрушке. Теперь следи внимательно за рисунками на разных сторонах - пирамидка станет не только развлекать тебя, но и загадывать загадки или предложит игру. Я сам не до конца знаю, что и как, - Энгиус взял пирамидку и стал вглядываться в ее мерцающую глубину: - Мой друг сказал: "Отдай игрушку зверьку, что живет в твоей пещере". Зверек - так назвал тебя он. А ведь я даже не упоминал о тебе!