- О, Боже, - говорю я, а группа - гитарист, клавишник и на заднем плане рыжеволосый Ринго, которого я встретила днем ранее - начинают исполнять песню "Get Ready".
Они все одеты в костюмы из эконом-магазина, Ринго в том же галстуке на застежке. Но люди уже начинают толпиться на танцполе, шаркая ногами и дрыгаясь, моя мать и Дон подпевают в середине всей этой массы. Я возвращаюсь за столик и протягиваю Джесс тарелку, затем плюхаюсь на свое место. У Лиссы, как я и предполагала, уже глаза на мокром месте, она промокает их салфеткой, а Джесс механически похлопывает ее по ноге.
Хлоя и племянник ушли.
- Я не могу в это поверить, - говорю я.
- Поверить во что? - Джесс берет себе вилку. - Ребята, это пахнет великолепно.
- Группа, - начинаю я, но это все, что мне удается сказать, так как передо мной возникает Дженнифер Энн, за ней хвостиком плетется Крис.
- Мама тебя искала, - говорит Крис.
- Зачем?
- Предполагается, что ты будешь танцевать, - информирует меня Дженнифер Энн, королева этикета, она мягко выталкивает меня со стула. - Осталась последняя часть свадебной вечеринки.
- Ой, перестань, - я кидаю взгляд на танцпол, где, конечно же, моя мать сразу же смотрит прямо на меня, обезоруживающе улыбаясь и посылая жесты типа "иди-сюда-прямо-сейчас". Поэтому я хватаю Лиссу за руку - черта с два я туда одна пойду - и тащу ее с собой, по лабиринту из столов, прямо в толпу.
- Я не хочу танцевать, - сопит она.
- Я тоже, - процеживаю я сквозь зубы.
- Ох, Реми, Лисса! - кричит моя мать, когда мы подходим ближе, она протягивает нам руки, чтобы прижать нас обеих. Я чувствую тепло ее кожи, когда она слегка касается меня, ткань ее платья скользкая и гладкая.
- Так весело, правда?
Мы прямо в центре толпы, люди вокруг нас танцуют. Группа переходит на крик, сопровождаемый воплями за моей спиной. Дон, слишком низко наклонивший мою мать, теперь хватает меня за руку и начинает меня кружить так, что я врезаюсь в танцующую пару. Я уже совсем не чувствую своей руки, когда он притягивает меня назад, бешено вращая бедрами.
- Ох, Боже, - говорит на это Лисса. Но я снова взлетаю, на этот раз в противоположном направлении. Дон танцует настолько страстно, что я боюсь за окружающих. Я стараюсь отослать его назад к матери, но она уже танцует с одним из маленьких племянников Дона.
- Помоги мне, - шепчу я Лиссе, в то время как проношусь мимо нее, Дон все еще сжимает мое запястье.
Затем он притягивает меня ближе, чтобы приступить к диким прыжкам в стиле джиттербаг, да так, что я клацаю зубами, но все это не мешает мне наблюдать, как Хлоя истерически смеется, стоя сбоку от танцпола.
- Ты отличный танцор! - Дон притягивает меня еще ближе и резко наклоняет. Я была уверена, что грудь выскочит у меня из платья, пока мы делаем этот трюк, но он снова молниеносно притягивает меня к себе, от чего кровь приливает к моей голове. - Я люблю танцевать, - кричит он, вновь вращая меня. - Мне всегда мало!
- Мне кажется, что достаточно, - ворчу я, когда музыка начинает стихать.
- Что-что? - он прикладывает руку к уху.
- Я сказала, - отвечаю я: - Что ты умеешь двигаться.
Он смеется, вытирает лицо.
- Ты тоже, - говорит он, в то время как группа прекращает бить по тарелкам. - Ты тоже.
Я скрываюсь, пока все аплодируют, прокладываю путь к бару, где в одиночестве стоит мой брат и отламывает от хлеба кусочки.
- Что это было? - смеется он. - Господи, это выглядело словно дикий ритуальный танец какого-то племени.
- Заткнись, - говорю я.
- А сейчас, ребята, - я слышу, как Декстер произносит это со сцены, а свет вокруг становится приглушенным: - Вашему вниманию… маленькая медленная песня.
Звучат первые аккорды "Our love is here to stay", немного неловко, и люди, которые избегали танцпол во время быстрых песен, поднимаются со своих мест и разделяются на пары. Передо мной возникает Дженнифер Энн, от нее пахнет мылом для рук, она скользит пальцами по ладони Криса, убирая хлеб из его рук.
- Пойдем, - шепчет она, тактично перекладывая хлеб на ближайший столик. Как бы я к ней не относилась, не могу не восхититься ее техникой. Ничто не остановит эту девушку. - Давай потанцуем.
- Конечно, - соглашается Крис, вытирает рот и следует за ней, он бросает на меня взгляд, когда они достигают танцпола.
- Все в порядке?
Я киваю.
- Все хорошо, - отвечаю я. В зале становится тише, начинает играть музыка, люди переходят на шепот, когда они двигаются щека к щеке. На сцене, в то время как Декстер поет, клавишник явно скучает и поглядывает на часы. Я его понимаю. Что такого в этих медленных песнях? Даже в неполной средней школе я ненавидела, когда музыка замедлялась, после чего кто-то прислонял свое потное тело к тебе.
Когда танцуешь по-настоящему, ты не чувствуешь себя пойманным в ловушку, вынужденный раскачиваться взад и вперед вместе с незнакомцем, который теперь, только из-за того, что вы слишком близко, считает нормальным схватить тебя за зад или за что-нибудь еще в пределах досягаемости. Что за бред. Это и есть бред. Абсолютный. Потому что все медленные танцы направлены на то, чтобы приблизить к себе того, кого хочешь или быть приближенным тем, от которого ты желал бы держаться подальше, и еще дальше. Ладно, мой брат и Дженнифер Энн явно без ума друг от друга, и, да, ладно, слова песни довольно милы и романтичны. Я в том плане, что это не совсем плохая песня или что-то вроде того. Просто это не мое.
Я хватаю бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, делаю глоток и морщусь, когда пузырьки попадают мне в нос. Я борюсь с кашлем, когда чувствую, что кто-то подошел ко мне. Я оглядываюсь и вижу девушку, которая работает с Доном - ее зовут Марти или Патти, в середине имени точно есть "т". У нее длинные волосы с химической завивкой, густая челка. Еще она слишком надушена. Она мне улыбается.
- Я люблю эту песню, - говорит она, делая глоток своего напитка и вздыхая.
- А тебе?
Я пожимаю плечами.
- Я полагаю, - отвечаю я, в то время как Декстер наклоняется к микрофону и закрывает глаза.
- Они выглядят такими счастливыми, - продолжает она, и я следую за ее взглядом, направленным в сторону моей матери и Дона - они смеются и наклоняют друг друга, когда музыка стихает. Она хлюпает носом, и я понимаю, что она скоро заплачет. Свадьбы очень странно действуют на некоторых.
- Он действительно счастлив, не так ли?
- Ага, - говорю я: - Так и есть.
Она промокает глаза, затем взмахивает рукой, как бы извиняясь, и качает головой.
- Ох, дорогая, - говорит она: - Прости меня. Я просто…
- Я знаю, - я хочу избавить себя от тех слов, которые она готова произнести. С меня достаточно сентиментальностей для одного дня.
Наконец, последний куплет подходит к концу. Марти/Патти делает глубокий вдох, моргая, когда свет снова загорается. При подробном рассмотрении я замечаю, что она действительно плакала: красные глаза, красное лицо, все остальное. Ее тушь, которую я не могу не заметить, и которой слишком много, начинает течь.
- Я должна… - говорит она надтреснутым голосом, дотрагиваясь до лица. - Мне надо освежиться.
- Приятно было повидаться, - я отвечаю ей так же, как и остальным, с кем мне пришлось разговаривать всю ночь, тем же веселым "хэй-свадьба-хоу!" голосом.
- И мне, - у нее меньше энтузиазма. Она уходит, врезаясь в стул на своем пути.
Достаточно, думаю я. Мне нужен перерыв.
Я иду вдоль стола с тортом и выхожу на парковку, где пара парней в форме официантов курят сигареты и доедают остатки слоек с сыром.
- Эй, - я обращаюсь к ним: - Можно стрельнуть одну?
- Конечно.
Парень повыше ростом, с модельной стрижкой, достает из пачки сигарету и протягивает мне. Он вытаскивает зажигалку и держит, пока я наклоняюсь и делаю несколько затяжек.
Он понижает голос и шепчет:
- Как тебя зовут?
- Хлоя, - отвечаю я, отклоняясь от него. - Спасибо.
Я скрываюсь за угол, несмотря на то, что он зовет меня, нахожу место между мусорными баками у стены. Я скидываю туфли, затем смотрю на сигарету в руке. У меня так хорошо получалось: восемнадцать дней. Она даже не так хороша, на самом деле. Просто слабая поддержка в эту плохую ночь. Я бросаю ее вниз, наблюдаю, как она тлеет, отклоняюсь на ладони, вытягивая спину.
Внутри группа прекратила играть, им все аплодируют. Затем зазвучала музыка с диска отеля, и, несколько секунд спустя, дверь в стене открылась, и оттуда, громко переговариваясь, вышли "Джи Флэт".
- Это дерьмо, - сказал гитарист, доставая пачку сигарет из кармана, и вытряхивает одну. - После этого, никаких свадеб. Я серьезно.
- Это деньги, - говорит Ринго, барабанщик, делая глоток воды из бутылки, которую держит в руках.
- Не в этом случае, - ворчит клавишник. - Тут явно пожадничали.
- Нет, - возражает Декстер, проводя рукой по волосам. - Это залоговые деньги. Или вы все забыли? Мы должны Дону, помните?
Все неохотно соглашаются, потом замолкают.
- Я ненавижу делать каверы, - наконец произносит гитарист.
- Я не понимаю, почему мы не можем играть свою музыку.