Со вздохом опустив голову, я ждала.
И ждала.
Терпеливо я подождала еще немного, пока наконец-то не почувствовала это. Кровать прогнулась, и Нокс лег рядом со мной.
Повернулся ко мне, его рука обняла меня за бедра, и он прижал меня к своему телу.
Не было сказано ни слова.
И это было нормально.
Мы не нуждались в словах.
***
Это была не последняя ночь, которую я провела в постели Нокса.
На самом деле я спала в его постели чаще, чем в своей. Он даже начал оставлять дверь своей спальни незапертой, зная, что во время от полуночи до пяти-шести утра я появлюсь.
Как-то одним утром, Рок зашел в комнату и увидел нас спящими, и когда мы оба подняли головы, чтобы посмотреть на него, он выглядел так, будто бы только что узнал, что единороги действительно существуют.
Лучшая часть этой ситуации?
Нокс заворчал.
- Тебе что-нибудь нужно? - как будто ничего необычного не произошло.
Брови Рока взлетели так быстро, что я подумала, что они бы могли слететь с его лица.
- Неа. Просто хотел узнать, не хочешь ли ты спарринг перед работой, но, - ухмыляясь как засранец, он закончил, - я вижу, ты устал.
Выходя из комнаты, он закрыл за собой дверь, и Нокс подтянул меня к себе, пробубнив:
- Засранец.
Я обняла его и тихо вздохнула.
- Ммххммм.
Затем мы спали в течение большей части утра.
Это было безмятежно.
Тихо.
Идеально.
***
Перенесемся на три недели вперед....
Я смутно слышу, что-то проникает внутрь моего глубокого сна.
- Босс?
Мой сон тянет меня назад, и как только я достигаю его интересной части, раздаются жужжащие звуки, затем я слышу немного более отчетливо:
- Босс? Давай же.
Поглядывая одним глазом, я проверяю часы на ночном столике.
7:47 утра.
Ох, во имя всего святого. Почему люди просыпаются в такое время?
Собирая всё свое терпение, я перекатываюсь по кровати. Я делаю это с легкостью, которая сразу предупреждает меня о то, что Нокс уже проснулся.
- Черт, Босс? Давай же. - Звук доносится из рации на противоположном ночном столике.
Тянусь на кровати и нажимаю кнопку на рации.
- Он в душе, Вито.
- Лили? Какого...? Знаешь что, я не хочу этого знать, - робко отвечает Вито.
Я хихикаю.
- Заткнись, Вито. Я спала. И, кстати, мне нужны еще прокладки.
Очевидно, растерянный он спрашивает:
- Прокладки? Какие прокладки?
- Женские гигиенические. Тетушка Менструация на подходе.
Я почти вижу отвращение на его лице.
- Слишком много информации, Лили. Серьезно, малышка. Просто скажи мне, что тебе нужно.
Снова чувствуя сонливость, я мямлю:
- Для обильных выделений.
Он давится смехом.
- О, да, как будто я мог забыть, ага? Понял. Еще что-нибудь?
Вау. Спрашивать женщину, у которой скоро начнутся месячные, нужно ли ей что-нибудь - опасный вопрос.
Вот что я сейчас об этом думаю и добавляю к своему списку.
- Уф, да. Конфеты. Много конфет. И журнал. Или три. И блинчики. И хорошие, а не такие, которые ты привез в прошлый раз. Они по вкусу были как картон. Может немного бекона тоже. И не забудь сироп.
Он насмехается.
- Малышка, я имел в виду предметы первой необходимости.
Закатывая глаза, я произношу:
- Вито, это и есть предметы первой необходимости для девушки с ее ежемесячными друзьями.
Тишина.
Мне нужно немного его умаслить. Певучим голоском я говорю:
- Ну, давай же, Вито. А я буду к тебе милой.
Неожиданно быстро он отвечает:
- О, Лили. Если ты будешь еще более сладенькой (прим. ред sweet с англ. милый, сладкий) у меня будет сахарная кома.
Я потрясена и совершенно изумлена.
- Вито, это было...? Ты только что...? Ты флиртовал?
Он тихо говорит.
- Это от многого зависит.
Я опять сбита с толку.
- От чего?
Он хрипло бормочет:
- Зависит от того, понравилось ли тебе это, малышка.
Поразмыслив над этим, я бормочу:
- Ну, это было для меня впервые, но да, это было мило.
Вито звучит шокированным:
- Никто никогда с тобой раньше не флиртовал?
- Нет. - Я выделяю в слове "т".
Я слышу улыбку в его голосе.
- Это же преступление, детка.
И тогда, дверь в ванную открывается и входит Нокс, одетый только в полотенце.
Мой мозг улыбается как кот на сметану. Видеть Нокса в таком виде уже не необычно. Скромность осталась в прошлом.
Нокс направляет свой взгляд на рацию в моей руке, и я закатываю глаза. Нажимая на кнопку, я говорю:
- Слушай, мне нужно идти. Сеньор Злюка только что вышел из душа. Тебе он нужен?
Вито фыркает.
- Нет. Разве что ему что-то нужно.
Лежа в кровати, я смотрю на Нокса и спрашиваю:
- Тебе что-нибудь нужно в магазине?
Ступая в пару серых боксеров, он натягивает их под полотенцем и отвечает.
- Овсяные хлопья. Яблоки. Яйца.
Всё еще нажимая на кнопку рации, я спрашиваю:
- Ты услышал, Вито?
- Понял. Удачного дня, сладкая-сладкая Лили. - Он перебарщивает с хрипотцой, и я хихикаю, прежде чем с придыханием говорю:
- Пока, малыш.
Всё еще хихикая, я кладу рацию назад на ночной столик и смотрю, как Нокс одевается.
Я люблю эту часть утра. Он ведет себя так, будто я не существую, а я виду себя так, будто он меня не видит. Хотя сегодняшний день для меня другой. Я не могу стереть со своего лица улыбку. Меня не волнует, что он не знает, какой сегодня день. Меня не волнует, что никто не знает, какой сегодня день. Я просто счастлива, что дожила до своего следующего дня рождения целой и невредимой в окружении своих друзей.
А горячий парень в моей кровати?
Несомненный бонус.
13 глава
Похмелье
Три дня спустя...
Нокс
Я бью мешок. Сильно.
Еще раз. Сильнее.
Чувство боли, которое проходит через слегка перевязанные костяшки вверх по моей руке, затем исчезает в моем теле - ощущается приятно.
Боль - это хорошо.
Боль - это признак того, что ты еще жив. Ну, по крайней мере, существуешь.
Боль также хороший способ поиграть в игры со своим разумом. Приему отвлечения я научился на ранних этапах тренировок.
И мне необходимо это гребаное отвлечение.
Проснуться со стояком, прижимающимся к заднице Лили - это достаточно, чтобы кому-либо испортить настроение.
Да. Всё верно. Плохое настроение.
Почему плохое?
Потому что я чувствую, как дразню свой член каждый день и при этом не получаю разрядку! Конечно, я могу подрочить, но это заставит меня чувствовать себя отморозком. Дрочить в ванной в нашей комнате это просто... неправильно.
Чтоб меня.
Я только что сказал "наша комната"?
Я бью по мешку снова и снова, рыча сквозь стиснутые зубы.
Это плохо. Очень плохо.
Нет. Мне это не нравится.
Три недели.
Три гребаные недели сна рядом с этой девушкой.
Эта девушка. Она просто девушка.
О, я попаду в ад. Без сомнений. Особенно после сна прошлой ночью.
Завершая свою утреннюю тренировку, я выхожу из тренажерного зала в коридор. И вот она. Бу рассмешила ее чем-то. У нее красивый смех. У него не нежное и легкое звучание. Это не хихиканье. Он раскованный и будоражащий. Когда она смеется, я чувствую, что у меня есть возможность увидеть настоящую Лили. Ту, чей разум не помешал ей жить нормальной жизнью. Ту, которая не параноик и не на грани всё это время.
Свободная Лили.
На ней надета пара маленьких черных шорт для тренировки и широкая белая футболка, завязанная в узел на животе. Затем я вижу ее ноги и хмурюсь.
Подхожу к ним, и мы встречаемся на полпути. Я говорю.
- Сними ботинки.
Смущение искажает ее лицо.
- Почему?
Потому что они выглядят слишком сексуально на твоих длинных ногах, и я ничего не могу с собой поделать.
- Потому что они не твои, - говорю я, как ни в чем не бывало.
Ее глаза расширяются, и она отчетливо говорит:
- Ммм, да, они мои.
Что?
Хорошо, итак, на берцах ярко-розовые шнурки, но ты не можешь их купить где угодно. Мне кажется, что мне нужно надавить на это.
- Ты не можешь их просто купить абы где, Лили.
Бу и Лили обмениваются взглядами, затем улыбаются. Лили произносит:
- Да, Нокс, я не могу. Бу купила их для меня, и они мне очень нравятся, поэтому я останусь в них.
Я не понимаю.
Поворачиваясь к Бу, я спрашиваю:
- Почему ты купила ей ботинки? Ей не нужны ботинки.
Бу мгновение колеблется, прежде чем тихо сказать:
- Потому что у нее был день рождения и это то, чего она захотела, поэтому это то, что она получила.
Ее день рождения?
Я, мать вашу, забыл о ее дне рождения. Превосходно. Теперь я чувствую себя засранцем.
Что мне теперь говорить?
- Уф, прими мои запоздалые поздравления. Думаю, ты можешь оставить себе эти ботинки.
Закатывая глаза, она бормочет:
- Спасибо, членоголовый. - Она тянет за собой Бу, и они исчезают, спускаясь вниз по лестнице.
Глядя на то, как она уходит, у меня появляется идея. Она, вероятно, не очень хорошая, но хоть что-то. Заходя обратно в тренажерный зал, я спрашиваю Рока:
- Ты знаешь, что у Лили был день рождения?