Но она прикинула, сколько это будет стоить. Вечерний наряд, чтобы появиться в обществе богатых и знаменитых. Ведь нельзя же прийти в джинсах, которые были на тебе, когда горел дом!
А стоимость гостиницы? Он ничего не сказал, но у нее есть подозрение, что номер будет один - этакая расплата, если хотите, за билеты. И самое худшее, что ей хотелось этого.
- Джорджия? Ты слушаешь?
- Не знаю, - медленно ответила она. - А почему ты хочешь пойти?
- Потому что я люблю парки и потому что тебя это интересует.
- Это же такое дорогое удовольствие.
- Я могу прийти к тебе?
- Гм. Да, конечно. - Дети уже спали, и они могли поговорить.
Мэтт пришел с бутылкой вина в одной руке и коробкой трюфелей в другой.
- Вот, для непринужденного разговора. - Он обезоруживающе улыбнулся, и Джорджия почувствовала волнение.
- Можешь заняться вином, а я открою конфеты, - сказала она с улыбкой и быстро села, пока не подкосились ноги. Что было в нем такого, из-за чего она так вспыхивала?
Он подал ей стакан вина, взял конфету и уселся на стул против нее.
- Итак, обсудим расходы. Начнем с последнего. Тебе нужно платье или костюм, ничего особенного, просто вещь, которую все равно надо иметь в своем гардеробе. Возможно, она у тебя и была - поэтому возмести ее страховкой. И удобные туфли. Уверен, они у тебя есть или будут.
- А гостиница? Я не могу позволить, чтобы ты платил за...
- Счетов не будет. Мы остановимся у моих родителей - они живут в Ричмонде и будут очень рады.
Родители? О господи! По крайней мере так будет безопасно.
- Ну же? - подначивал он.
- Дети, - вспомнила она. - Мне нужно найти кого-нибудь, кто присмотрел бы за ними. Может быть, Дженни...
- Они же могут побыть с Ходжесами в их коттедже. Уверен, им там будет хорошо.
- Но я не могу просить...
- Я уже сделал это, и Ходжесы согласились.
- Прекрасно, - неуверенно сказала она. Он улыбнулся ей довольной улыбкой.
- Тогда завтра же купи себе платье. Деньги нужны? Могу одолжить, пока не прояснится со страховкой.
Она покачала головой.
- Не беспокойся. У меня есть. Дали чек на необходимые расходы. - Она улыбнулась и взяла еще трюфель. Теперь, когда с формальностями покончено, можно заняться поеданием шоколада!
Но вот наступил день торжественного открытия. Вернее, вечер - великолепный, потрясающий, перешедший в красивую, ясную, звездную ночь.
Они приехали в семь - Мэтт в темном костюме и ослепительно белой рубашке, Джорджия в новом платье из мягкого струящегося шелка с цветочным узором пастельных тонов. Рыжие волосы оттеняли светлую кожу, и она ощущала себя чувственной, элегантной и красивой.
Единственное огорчение доставлял Мэтт, который очень уклончиво отозвался о ее виде.
Джорджия была разочарована, но чего она ждала? Признания в любви? В конце концов, они торопились. Прибыли к его родителям и, только успев поздороваться и переодеться, сразу уехали.
Вся ее неуверенность вернулась к ней, когда они уже приближались к месту события.
- Ты уверен, что платье подходящее? - снова спросила она, внимательно рассматривая гостей.
Он остановился, повернулся к ней и мрачно улыбнулся.
- Ты выглядишь прекрасно, Джорджия, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не напасть на тебя где-нибудь под ближайшим навесом. Теперь тебе лучше? Она тихо засмеялась.
- Гораздо лучше. Спасибо.
Он хмыкнул и прижал ее к себе.
- Ты выглядишь великолепно. Мне безумно нравится твое платье, но эти пуговицы впереди... Я борюсь с желанием расстегнуть их.
Она почувствовала, как краска залила ей щеки, и отодвинулась от него.
- Успокойся, мальчик, - тихо посоветовала она и пожалела, что они остановились у его родителей и в разных комнатах.
Они выпили шампанского, изучили заманчивую программу и прилагавшуюся к ней карту местности, и все сидя. Наконец, когда представители королевской семьи в семь тридцать отбыли, смогли встать и оглядеться.
- У нас только один час. Что ты хочешь посмотреть прежде всего? - спросил Мэтт.
- Садики, - быстро ответила она, и они пошли сначала к насыпи с несколькими садами камней, где находились и наклонные сады. Джорджия была в восторге. Она хотела осмотреть каждый сад, перелезть через ограду и обойти вокруг, потрогать, понюхать, насладиться мельчайшими особенностями дизайна.
Мэтт руководил их передвижениями, торопил, чтобы успеть до обеда.
- Я не хочу есть, хочу только смотреть, - захныкала она в восемь тридцать, когда он предложил возвращаться. Сошлись на том, что обратно пойдут медленно, наслаждаясь тем, что толпы людей поредели и можно смотреть, смотреть и смотреть. Но когда они вернулись под навес и протиснулись в буфет, выяснилось, что на самом деле она ужасно проголодалась!
Уехали в десять и в доме его родителей проговорили в кухне до полуночи, потом он проводил ее наверх, поцеловал и, пожелав спокойной ночи, ушел.
Ей не хотелось, чтобы он уходил, но уснула она сразу, возможно, из-за выпитого шампанского, и еле вылезла из кровати в шесть тридцать, чтобы можно было выехать в восемь.
Медалисты светились счастьем, все еще возбужденные оттого, что им позволили прийти в семь и заранее узнать решение судей.
Были и сюрпризы. Оба ошиблись в отношении тех, кто, как им казалось, ничего не мог получить. Абсолютный победитель лишь слегка превосходил других, и они, смеясь, не соглашались друг с другом и оспаривали мнение судей, кто же лучший.
Джорджия замечательно провела день, и Мэтт, надо отдать ему должное, оказался прекрасным спутником, кормил ее в перерывах и нес сумки с брошюрами о садах, бесплатными образцами, пакетиками с семенами и другими мелочами, которыми она здесь запаслась.
- Тебе, наверное, смертельно наскучило, - вдруг спохватилась она, когда они отошли от очередного стенда.
Он криво улыбнулся.
- Не наскучило. Если честно, я поражен, что ты так много знаешь обо всем этом. Я-то считал, что кое-что знаю о садах, но теперь чувствую себя невеждой.
- Сожалею, - виновато сказала Джорджия, но он улыбнулся и обнял ее.
- Не жалей. Я все время узнаю новое. Может быть, что-то и осядет в голове.
- Скажи, когда тебе захочется уйти, - попросила она, испытывая угрызения совести. - Я просто не знаю удержу.
- Со мной все в порядке. Продолжай. Мы здесь ради тебя - уйдем, когда ты захочешь.
В конце концов они ушли, потому что ноги уже отказывались ходить, и в полночь возвратились в Эвелинг.
Дети спали у Ходжесов, и Мэтт повез ее к себе домой. Не успели они войти, как он заключил ее в объятия и целовал, целовал, пока у нее в жилах не загудела кровь.
- Огромное спасибо, - задыхаясь, поблагодарила она, когда он отпустил ее. - Это были прекрасные два дня. Не знаю, чем отплатить тебе.
- Кто сказал, что нужно платить за удовольствие быть в твоем обществе? Не глупи. - Он снова поцеловал ее. - А теперь я ухожу. Запри дверь. Увидимся завтра.
Она посмотрела ему вслед, потом заперла дверь, юркнула в кровать и, удовлетворенно вздохнув, обняла руками подушку. Ноги ныли, все тело ломило от усталости, а в голове крутилось: Мэтт самый замечательный мужчина на свете.
Но что он в ней-то нашел?