- Да, но я всегда находила для него оправдания, - сказала она. - К тому же, когда ты спишь с боссом, невольно выделяешь себя из общей группы сослуживцев. А Джон очень много времени проводил за границей, поэтому скрывать наши отношения было не слишком сложно. И все-таки несколько человек знали, что мы живем вместе, но их было совсем мало. Так я и жила: работа моей мечты, парень моей мечты, квартира моей мечты - в течение четырех лет. Жила, мечтая о предстоящей свадьбе, как ты мог уже догадаться. Меня немного беспокоило то, что он никогда об этом не заговаривал, но я была безумно влюблена в него и не хотела давить. Два месяца назад на фабрике, обновлением оборудования на которой мы занимались, случился пожар. Посреди ночи раздался тревожный звонок. В трубке истерически кричали. Наша компания могла получить иск на несколько миллионов долларов. Джон собрался на ближайший самолет, улетающий в Дюссельдорф, в считаные секунды, забыв в спешке свой мобильный телефон на своем - на нашем - прикроватном столике. На следующий день в офисе был сумасшедший дом. Ситуация в Дюссельдорфе вышла из-под контроля, мобильный телефон Джонатана разрывался на части. Наконец я не выдержала и ответила на звонок. Ему звонила… его жена. Из Лондона. Их восьмилетний сын попал в автокатастрофу. Она умоляла меня сообщить ей, где сейчас находится Джон.
- Ого!
- Я справилась с ситуацией, - сказала Никки. - Даже выразила свое сочувствие. Поинтересовалась, насколько серьезно пострадал ребенок Джонатана, и выслушала детальное описание произошедшего. Затем я оставила сообщение одному из менеджеров фабрики Дюссельдорфа, в котором сообщила, что жена просит Джона срочно перезвонить ей. И попросила уточнить - сообщение передала Никки. Затем я съеха ла с нашей квартиры. Джонатан вернулся через неделю, а я уже успела переехать сюда, чтобы продолжить работу, но теперь уже через Интернет.
- Но ты все еще работаешь на него?
- Бизнес и личные дела не стоит смешивать.
- Я видел, как возникают отношения между членами моей команды. Это в любом случае отражается на общем моральном облике коллектива. И могу сказать наверняка: совместная работа не лучшим образом влияет на дальнейшее.
- Я очень хороший специалист. - Никки чувствовала, как внутри ее растет неуверенность и она уже не готова говорить так же убедительно. - Мне очень хорошо платят.
- Но ты ведь можешь работать на себя?
- Я работаю в специфической отрасли и не смогу составить конкуренцию Джону. Конечно, я смогу работать на кого-то еще… Но теперь у меня есть собака, - сказала Никки, понимая все безрассудство нынешнего своего положения. - И я теперь живу здесь. - Она глубоко вздохнула. - Но я задумалась о кардинальной смене рода деятельности.
- Какой смене?
Как сказать об этом? Это просто смешно! К тому же произнести слова "строительство каменных стен", зная, что он чувствует по этому поводу…
"Это всего лишь каприз", - сказала она себе. Каприз сегодняшнего странного дня. Завтра она не вспомнит об этом. Завтра она снова обретет утраченное благоразумие.
- Я не знаю, - уклончиво ответила Никки. - Просто мне нужно что-то новое. Женщинам нужны перемены. - Она обняла Коняшку, который все еще смотрел на море. - Женщинам нужны собаки.
- Никому не нужны собаки!
- Ты так говоришь, потому что недавно потерял своего питомца. Интересно, скучает ли владелец Коняшки по нему так, как ты скучаешь по Джемме?
- Никки…
- Не суй свой нос в мои дела, так? Ты повторяешь это весь сегодняшний день. Но теперь… Когда я рассказала тебе о своей любовной истории, может быть, ты объяснишь, почему мне нельзя закончить строительство каменной стены?
- Это стена моей мамы.
- И она была бы против ее завершения?
- Она умерла, когда я был совсем ребенком. Она не успела доделать ее.
- То есть дырка в стене стала для тебя своего рода памятником матери, - сказала она осторожно. - Я тебя понимаю. Но если бы я была на ее месте, то очень хотела бы, чтобы строительство начатой мною стены было завершено. Знаешь, я просто маньячка чистоты и порядка. Если я умру, не успев пропылесосить половину комнаты, прошу тебя, закончи это дело за меня. А если ты этого не сделаешь, мой призрак будет всегда преследовать тебя.
Уголков его губ коснулась улыбка. Едва заметная.
- Ты даже не представляешь себе, сколько шерсти будешь постоянно находить на полу теперь, когда у тебя появился Коняшка.
- Сначала ему придется отрастить эту шерсть, - миролюбиво ответила она. - Он отрастит, а я буду пылесосить. Мы уже договорились.
- Вряд ли ты оказываешь ему услугу, показывая, что лодка, которую он ждет, не появляется на горизонте, - сказал он.
Она кинула на него странный взгляд:
- Я не хотела совать свой нос в воспоминания о твоей матери.
- Да, конечно.
Надо было поскорее избавиться от подобных дурацких мыслей. С тех пор как Лизабетт бросила его, или даже намного раньше того, как это случилось, он закрылся ото всех.
- Я зациклился на этой истории со стеной, - признался Гейб. - Просто, взглянув в окно, я увидел тебя и собаку у твоих ног… Такой я запомнил свою мать. Она сидела часами, перебирая камни. Она была очень увлечена этим занятием. Она и Билли.
- Билли?
- У нее был колли. Он жил с нами, сколько я себя помнил. Он с ума сходил от тоски, когда умерла мама, и отец… пристрелил его.
- Он пристрелил собаку?!
- Отец так и не смог смириться с потерей мамы.
- Сколько тебе было лет?
- Восемь.
- Ты потерял мать, а твой отец застрелил ее собаку?
Ему было тяжело говорить. В день похорон, когда они вернулись домой, Билли жалобно скулил.
Его отец рявкнул:
- Иди в свою комнату, пацан!
Один-единственный выстрел…
Он не должен был ей этого рассказывать. Она коснулась его руки, и ее прикосновение унесло все страхи сегодняшнего дня.
Как так получилось? Он не мог себе объяснить. Еще минуту назад эта девушка ужасно раздражала его, потом она начала обсуждать с ним то, о чем он никогда не решился бы заговорить. То, о чем боялся даже думать.
По сути, она не сказала ничего нового и необычного, но ее взгляд на жизнь отличался от его собственных суждений.
Никки обняла Коняшку за шею и слегка притянула его к себе, и в какой-то момент Гейб испытал острую необходимость узнать, что бы почувствовал он сам, окажись сейчас на месте собаки?
Пес заскулил. Глупый…
- Вам нужно позаниматься с кинологом, - сказал он.
- Коняшке не нужны занятия. Он очень умный.
- Он лежит здесь и смотрит на пустынное море, - покачал головой Гейб.
- Он просто очень предан хозяину. Он переживет это. Должен пережить.
- И это говоришь ты, которая все еще испытывает боль от предательства своего босса?
- Я пытаюсь забыть эту историю. И я же не вою на пляже! Делаю все, что в моих силах. По-моему, мы все в одинаковом положении, не так ли?
Она поднялась и отряхнула песок со своих брюк. Ошейник Коняшки слегка ослаб, и пес неуверенно шагнул в сторону моря. Рука Никки опустилась на ошейник одновременно с его рукой. Их пальцы соприкоснулись. Оба вздрогнули, но ни один из них не попытался убрать руку. Так они и стояли рядом, соединенные этим чуть заметным, но очень волнующим соприкосновением.
Все налаживалось.
- Коняшке нужен хозяин, - сказал Гейб.
- У него уже есть я, - попыталась она защищаться. - При чем тут половая дискриминация? Почему именно хозяин?
- Я имею в виду, - продолжил он терпеливо, - он должен подчиниться вожаку стаи. Он потерял своего вожака. И все еще надеется, что тот за ним вернется. Если он не найдет старого хозяина, ему понадобится новый.
- Отлично, - сказала она. - Вожак стаи. Могу я купить его в супермаркете Банксия-Бэй?
Гейб улыбнулся. Его рука все еще прикасалась к ее руке. Наверное, ему следовало убрать ее, но он не торопился это сделать. Многое менялось - точнее, уже изменилось. Что-то такое было в этой ночи, в этом лунном свете, отражающемся на поверхности воды, в собаке между ними…
- Дело в том, как ты себя поставишь, - сказал он.
Она прищурилась:
- Как я себя поставлю?
- Именно. Кто принял решение спуститься на пляж? Ты или Коняшка?
- Ему было очень плохо.
- И ты пошла за ним?
- Я крепко его держала. Он был готов бежать очень быстро.
- И он шел впереди тебя, правильно я понимаю? Вожаки всегда идут впереди. А за ними идет их стая.
- Ты имеешь в виду, что я должна рычать на него? Заставить его подчиняться? Но ведь Коняшка и без этого глубоко несчастен.
- Он будет продолжать страдать, пока ты не прикажешь ему перестать делать это и он не решит, что ты достойна его преданности.
- Мне не следовало позволять ему спускаться на пляж?
- В пребывании здесь я не вижу никакого смысла, а ты как считаешь? - Он взглянул в ее лицо и на выражение морды Коняшки.
Гейб готов был поклясться - собака слушает их разговор, наблюдая за ними полными отчаяния огромными глазами.
- Раньше его хозяином был мерзавец. Как можно помочь псу, позволяя смотреть на пустынное море? Теперь от тебя зависит, сможешь ли ты занять это место в его сердце.
- Место мерзавца?
- Именно это я и имею в виду.
- Но у меня нет особого опыта в игре в мерзавцев, - сказала Никки. - Я не привыкла быть лидером. Скорее я всегда шла за лидером. Что мне нужно для того, чтобы превратиться в вожака стаи? Кнут и одежда из кожи?