Она покачала головой:
– Все нормально. Я взрослая девочка и вполне способна о себе позаботиться.
– Тебе хватит еды? – Он указал на поднос с закусками, который она принесла из зала.
– Ты сам поешь? Ты, должно быть, тоже проголодался.
Да, Тьерри проголодался. Но его голод никак не был связан с едой. Покачав головой, он взял стакан из шкафа и наполнил его холодной водой из кухонного крана.
– Вода из горного источника, – сказал он, изо всех сил стараясь не смотреть на губы Эйнджел, которая откусывала сэндвич. – Выпьешь воды?
Эйнджел покачала головой и кивнула на стакан молока на столе. Губ Тьерри коснулась едва заметная улыбка. Эта женщина соткана из противоречий. Ранее она с элегантной небрежностью пила шампанское, а теперь готова выпить молоко с ребяческим энтузиазмом. На ней не было макияжа, и она выглядела моложе. Такая Эйнджел нравилась ему больше.
– Хорошо погулял? – спросила она, прожевав.
Тьерри слишком злился на себя, чтобы наслаждаться прогулкой. На улице он воспользовался шансом отвлечься от желания прикасаться к женщине, которая теперь сидит на его кухне с таким невинным видом. И хотя ему удалось на время успокоиться, оказавшись рядом с Эйнджел снова, он чувствует, что его нервы на пределе.
– Лес очень красивый в это время года, – сказал он.
Она внимательно на него посмотрела:
– Ты уклонился от ответа. Ты часто так делаешь?
– Возможно. Часто так бывает проще, чем дать прямой и честный ответ, – неохотно признался он.
– И ты будешь уклоняться от вопросов своей жены?
– Нет, – решительно ответил он. – Я хочу быть с ней честным во всем. Обман порождает недовольство. Я не желаю, чтобы мы с ней обманывали друг друга.
Эйнджел медленно кивнула, взяла оливку с подноса и внимательно на нее взглянула, словно на самую важную вещь в комнате. Засунув оливку в рот, она принялась задумчиво ее жевать.
– Я рада это слышать, – просто сказала она. – Итак, я спрошу снова. Тебе понравилось гулять в лесу?
Он разочарованно вздохнул:
– Нет. На лес я не обращал внимания. Я сердился и не наслаждался его красотой, которая должна была меня успокоить. И теперь я злюсь на себя за это.
Эйнджел тихо рассмеялась:
– Отлично. Мне нравится твоя честность. Ну, разве тебе было трудно сказать мне правду?
– Чертовски тяжело, – признался он и неожиданно рассмеялся вместе с ней.
– Очевидно, нам придется над этим поработать, да? – Она встала и взяла тарелку.
Он наблюдал, как она подходит к посудомоечной машине и ставит в нее тарелку, а потом убирает со стола. Каждое движение демонстрировало ее полную грудь, изгиб ее бедер и ягодиц, длину ее ног. Отвернувшись, он налил себе еще один стакан холодной воды. Тьерри приказал себе сохранять самообладание.
– Я сам все уберу, – произнес он. – Это наименьшее, что я могу сделать как хозяин дома, – хрипло прибавил он, выпив воды.
– Хорошо. – Она нахально ухмыльнулась. – Мне всегда проще устроить беспорядок, чем его ликвидировать.
– Почему-то меня это не удивляет.
Она шире растянула губы в улыбке:
– Ну, я думаю, что в большинстве случаев ты за собой не убираешь. В конце концов, у тебя куча персонала на побегушках.
– Так бывает не всегда. Иногда я требую уединения.
– В это я верю, – серьезно произнесла Эйнджел. – А теперь я ухожу. Увидимся утром.
– Спокойной ночи, Эйнджел.
– Спасибо. И тебе, Хок. Сладких снов!
Повернувшись, она вышла из кухни, а он понял, что уже третий раз после знакомства с ней смотрит, как она уходит от него. У него скрутило живот. Он не хотел, чтобы она от него уходила. Странная реакция. Он едва знает эту женщину. Они провели вместе всего один вечер в Нью-Йорке, и он успел к ней привязаться.
Возможно, если бы не его обет целомудрия, он сейчас не изнывал бы от желания.
Тьерри напомнил себе, что Эйнджел проститутка. Соблазн – ее профессия. Она заставляет мужчину чувствовать себя важным, желанным и дорогим. И она, судя по всему, настоящий профессионал.
Заметив остатки закусок на тарелке, Тьерри решил их доесть. Закусок осталось немного. У Эйнджел отменный аппетит. Вероятно, она относится с таким энтузиазмом не только к еде, но и плотским утехам. Он громко простонал. Черт побери, он снова думает о том, о чем ему думать не следует.
Тьерри всегда считал себя терпеливым человеком. Тем, кто искусно контролирует свои чувства и желания. Теперь ему представилась возможность проверить свою сдержанность. Каким-то образом он должен пережить следующие семь дней, не нарушая обета.
Глава 10
Мила вскочила с постели в шесть утра и побежала в душ. Она не предполагала, что так хорошо выспится после напряженного вечера. Однако она крепко уснула, как только ее голова коснулась подушки. Теперь она отдохнула и готова к работе.
После общения с Тьерри прошлым вечером у нее открылись глаза. Даже сейчас ей с трудом верится, что он нанял проститутку, чтобы угодить своей будущей жене. Мила радостно улыбалась, снова и снова вспоминая его слова. Он делал это для своей принцессы. Ситуация была такой поразительной и невероятной, что у Милы возник один серьезный вопрос. Зачем Тьерри так для нее старается?
Может быть, сегодня она узнает причины его поступка.
Одевшись и завязав волосы в тугой хвост, Мила просмотрела содержимое ящиков, сожалея, что не помнит, куда и что положила. Где же брюки для верховой езды? Ах, вот они. Надев брюки, облегающую футболку и свитер, она достала сапоги для верховой езды. Оттавия Ромоло тщательно подготовилась к встрече с Тьерри. У нее была одежда на все случаи. Миле стало интересно, удивилась бы Оттавия тому, что Тьерри больше всего озабочен тем, удастся ли ему соблазнить свою будущую невесту.
Она отмахнулась от мыслей о другой женщине. Не надо думать и беспокоиться о ней прямо сейчас. Об Оттавии хорошо позаботятся.
Мила спустилась вниз босиком и охнула, когда ее ступни коснулись холодного каменного пола у подножия лестницы. Присев на нижнюю ступеньку, она быстро надела шерстяные носки и сапоги.
Пройдя на кухню, она взяла сладкое сочное яблоко и, хрустя им, подошла к двери в задней части охотничьего домика. Утренний воздух был свежим и холодным, но солнце уже всходило на ясном голубом небе. День обещал быть теплым.
Мила пересекла широкий двор и направилась к большим каменным конюшням. Внутри было тепло, пахло конским навозом, сеном и кожей. На мгновение она остановилась в дверях, сделала вдох и широко улыбнулась. Она любила лошадей. Ей не хватало езды верхом, пока она была в Америке. Конечно, там было много конюшен, но в них содержались чужие животные. Хотя и эта конюшня ей не принадлежит. Но она станет ей принадлежать, когда они с Тьерри поженятся. И потом здесь будут ее собственные лошади.
– Доброе утро! Ты в самом деле жаворонок, – сказал Тьерри, выходя из боковой комнаты и неся седло.
На нем были брюки и сапоги для верховой езды и облегающая рубашка поло. Его кожа была загорелой, и обнаженные руки – сильными и мускулистыми. Он положил седло на ожидающего гнедого мерина.
– Зачем проводить такой прекрасный день в постели? – ответила она.
Ее слова, в которых слышался подтекст, многообещающе повисли в воздухе. Мила подумала, что готова провести в постели с Тьерри весь день и ничуть об этом не пожалеет. На ее щеках и шее выступил румянец, и она отвернулась, заметив пристальный взгляд Тьерри.
– Помочь тебе запрячь лошадь? – пискнула она, от волнения у нее сдавило горло.
– Я почти закончил, – ответил он и отвернулся, чтобы внимательно проверить стремена. – Я предлагаю тебе поехать на Анри. Он большой, но он очень аккуратен с женщинами.
Как и ты? Мила вовремя прикусила язык. Подойдя, она погладила белую отметину на лбу мерина.
– Это хорошо, – ответила она, скармливая Анри остатки своего яблока. – Я уже говорила, что не ездила верхом несколько лет.
– Он будет осторожен, не волнуйся. – Он слегка шлепнул мерина по крупу.
Отцепив поводья, Тьерри вывел Анри наружу, где уже стоял оседланный величественный серый жеребец.
– О, какой красавец! – воскликнула Мила.
– Не говори ему об этом, а то он загордится. – Тьерри рассмеялся.
Погладив шею жеребца, он наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Жеребец тихо фыркнул в ответ. Наблюдая за тем, как Тьерри общается с конем, Мила почувствовала, что сильнее привязывается к этому мужчине. Его легко полюбить, особенно когда он такой милый и спокойный. Тьерри выпрямился и повернулся к ней лицом.
– Как его зовут? – спросила она.
– Слайпнир. Он…
– Норвежской породы, я знаю. Какое благородное имя для благородного скакуна. Он у тебя давно?
Тьерри озадачил тот факт, что она знает о происхождении его коня:
– Около пяти лет. Я его вырастил.
– Он тебе подходит, – искренне произнесла она.
– Итак, поедем? Тебе помочь сесть в седло?
– Спасибо. Я обычно не прошу об этом. Но я давно не была в седле.
– Нет проблем, – ответил Тьерри. – Я тебе помогу.
Подойдя к мерину, он сложил кисти рук вместе, чтобы она уперлась в них ногой. Ткань рубашки туго обтянула его широкие плечи и спину. У Милы зудели пальцы от желания погладить мышцы его спины, провести рукой вдоль его позвоночника вниз. Тьерри повернул голову:
– Ты готова?
Она снова покраснела после того, как он заметил, что она его разглядывает. Тьерри терпеливо ждал.
– Да, спасибо, – сказала она и поспешно уперлась ногой в его сложенные ладони.
Тьерри приподнял ее, и она перекинула ногу через седло, удобно уселась в седле и взяла вожжи.
Он уселся на своего жеребца и произнес: