Он на несколько секунд сделал расстроенное лицо, но быстро отвлекшись на какую-то веселую мысль, улыбнулся и убежал в свою комнату. Посмотрев ему вслед, я пожалела, что не умею так быстро забывать неприятности. Зачем звонил Алекс? Ах, да… Какая-то писательница… Он всегда посещает разные лекции, на которых ему преподносят истину, завернутую в красочные обертки. Он этим живет…
Я еще раз взглянула на уходящее за высоковольтные столбы солнце. Из приоткрытой форточки пахнуло черемуховой пряностью. Пусть начнется новый день - отчего-то мне кажется, что он принесет мне надежду.
* 4 *
По кухне распространился сладкий запах имбирных капель и чабрецового меда - из кружки, в которой я намешал себе противопростудный чай, выплеснулась лужица и растеклась по волнистой клеенке.
- Сынок, подлезь, пожалуйста, под стол. Там из-под дальней ножки выскочила картонка. Да, да. Сложи ее еще разок, а то она совсем стерлась.
- Так? - Артур высунул голову и сильно треснулся о табуретку. - Дурацкая мебель! Качается или нет?
- Не ругайся, малыш. Все отлично. Можешь вылезать, - я посмотрел на то, как он потирает ушибленное место и потянулся рукой к ящику, в котором у меня стояли склянки с лекарствами. - Вот, давай на ватку и приложим. Через пять минут перестанет болеть…
- Папа! Отстань ты от меня с этими примочками, - он быстро вышел и хлопнул дверью своей комнаты.
Совсем стал взрослый. Пятнадцать лет серьезный возраст для подростка - пора показывать характер. Я улыбнулся и отхлебнул свой отвар. Сейчас прогреюсь и прилягу на диван полистать томик стихов, купленный вчера у букиниста. Кажется, хорошая поэзия, жаль только, что автор оказался незаслуженно забыт…
- Герард, ты будешь доедать тефтели? - жена протиснулась между этажеркой и холодильником, пытаясь поставить на верхнюю полку горшок с геранью. - Или ты кашу хочешь?
- Не волнуйся, голубушка. Мне все равно. Если все предпочитают кашу, так я съем ее.
- Там на всех не хватит. Кому-то все-таки придется остановиться на тефтелях, - Карина наконец-то установила цветок и открыла холодильник в поисках кастрюли. - Сейчас я посмотрю, сколько их тут осталось. О, как раз парочка. Нужно только подогреть.
Я встал и, ополоснув под журчащей струйкой кружку, собрался уйти, но жена остановила меня, всплеснув руками:
- Забыла тебе рассказать. Я тут себе такие штаны купила. Знаешь, там в подвальчике, где мы брали тебе носки. Так идут мне. Прекрасный материал, и цвет неброский. Я хочу завтра их надеть, чтобы пойти с Артуром в школу, результаты тестов смотреть. Показать тебе?
- Брюки? - я возмущенно посмотрел на нее. - Карина, ты же знаешь мое мнение о брюках как о предмете женской одежды. Это адское изобретение. Изуродуешь фигуру. Ты бы еще губы накрасила. Ужас! Выброси свою обновку. Даже слышать об этом не хочу.
Я ушел в комнату и, вытащив из дивана колючий плед, хотел было реализовать свое намерение относительно чтения стихов, однако тройной звонок в дверь заставил меня поспешить в прихожую.
- А! Уважаемый профессор, - так я всегда называл своего друга-пенсионера, жившего в соседней квартире, - прошу, прошу. Может чаю? У меня есть мед. Хорошая вещь, в такую ненастную весну.
- Нет, благодарю, - он прошлепал стоптанными клетчатыми тапками в комнату. - Я к вам на четверть часика. Поболтать, повидаться. Так сказать, обсудить сплетни. Вы ведь мне еще не рассказали о своей работе. Когда вступаете в новую должность?
Я тяжело вздохнул. За последнюю неделю мне уже раз десять пришлось рассказывать всем родственникам и знакомым о том, что я наконец-таки, после трехлетних колебаний, решился занять место диагноста в тибетской клинике под начальством своей давней приятельницы.
- Да, что уж тут такого интересного. Будет теперь у меня свой кабинет, чуть меньше пациентов, побольше денег, и куча свободного времени для того чтобы закончить мою монографию по лечению мигрени. Да, такая вот удача. Снова засяду за книги, переберу все медицинские карты пациентов, которых я врачевал. И… Надеюсь, что к Рождеству подарю вам на память экземпляр моего труда.
- Чудесно, чудесно… Рад за вас, дорогой друг, - он задумчиво ходил у меня перед носом в своем ветхом махровом халате и рассматривал стеллажи. - А я, к слову будет сказано о подарках, пришел к вам не с пустыми руками.
- Неужели? - я сделал удивленное лицо, чтобы доставить старику удовольствие.
- Да, представьте себе. Я же всегда помню о том, что вы большой любитель почитать всяких молодых писателей. Иногда не чураетесь и чего-то мистического, - он подхихикнул и, откашлявшись, полез в глубокий карман за какой-то синей книгой. - Вот, поглядите-ка, что я купил, когда последний раз выбирался в центр города.
Он протянул мне небольшой томик в мягком переплете. Я посмотрел на невыразительную переднюю обложку и поняв, что ни имя, ни название мне ни о чем не говорят, открыл книгу на первой попавшейся странице. "…я понял, что был действительно прав, когда отговорил тебя начинать свои "воспоминания" с последней самой сложной жизни…" - отрывок диалога удивил меня:
- Это что, какой-то эзотерический роман?
- Нет, что вы, - он шумно упал в кресло и, жестикулируя, пустился в объяснения, - это притча. Представляете, некое дидактико-аллегорическое произведение, в котором через воспоминания реинкарнаций автор раскрывает перед читателем свое видение мироустройства. Полюбопытствуйте. Вам всегда нравились такие сюжеты - много символов, иносказаний. Вот, взгляните…
Он перевернул книжку оборотной стороной и показал мне портрет автора - молодой женщины с разрезом глаз, характерным для героинь египетских фресок. Я передернулся. Каким-то образом это фото потревожило в глубинах моей души что-то ранее нетронутое. Машинально спрятав подарок под думку, я вдруг застеснялся своего резкого движения:
- Карина не любит держать в доме мистическую литературу, - отчего-то извиняющимся тоном пояснил я своему собеседнику. - Она выросла в семье верующих и не особенно любит тексты, хотя бы мало-мальски касающиеся чужих религий.
Он махнул рукой, и взглянув на треснувший циферблат старинного брегета, приколотого к халату за шерстяной шнурок, глухо хлопнул ладонями по подлокотникам кресла:
- Часы-то уже протикали ужин. Поспешу домой. Да и у вас, судя по запахам из кухни, трапеза не за горами.
Мы простились, и я, бряцнув щеколдой двери, вернулся в комнату. Мне хотелось еще раз посмотреть на портрет писательницы. Я вытащил книгу и присмотрелся к странному взгляду этой женщины.
- Что это у тебя? - неожиданно вошедшая Карина заставила меня вздрогнуть. - Покажи.
Я нехотя протянул ей книжку:
- Профессор заходил. Говорит, купил для меня. Это что-то о философии. Так, ничего особенного, сказал, что интересно…
Карина пару секунд разглядывала фотографию на последней обложке, а потом, сузив глаза до щелочек, прошептала:
- Избавься от нее. Это непростая книга.
- Не говори чушь. Какой-то подарок не может ничего изменить. Это всего лишь текст. Отдай мне обратно.
Она немного постояла в задумчивости, а потом, еще раз взглянув на портрет, бросила книгу на диван и пошла в сторону кухни.
- Иди ужинать! - крикнула она то ли мне, то ли Артуру, начав громко расставлять тарелки.
* 5 *
Когда я поговорила с Артисом - человеком, которого мне рекомендовала Инна, - дрожь немного унялась. Я подумала, что надо использовать любую возможность для лечения моего бесплодия. Она уверяла, что Артис сумеет определить причину? Хоть бы это оказалось так. И кстати… Если бы я узнала, почему меня одолевают эти странные мысли, мне стало бы намного легче.
Подойдя к зеркалу, я посмотрела на свое посеревшее лицо и попыталась улыбнуться, как советовал папа. Но, увы, вместо своего отражения увидела лишь искаженную гримасу меланхолии. Бесполезно. Все его советы почему-то оказываются пустыми. Сколько бы он ни прописывал мне разнообразных тибетских капель, с помощью которых ему удалось поставить на ноги множество пациентов, все тщетно.
Я взглянула в сторону кухни, где муж пил чай под звуки радио. Я его терпеть не могу. Нет, конечно, не мужа, а радиоприемник. Каждый раз, как Макс надавливает на кнопку, у меня сжимается даже самый мелкий нерв. Эти песни, вскрики, разговоры… Они убивают. Но что я могу возразить? Он вправе слушать приемник, когда захочет. Ведь я тоже не без недостатков. К примеру, мне нравится проводить отпуск у моря. Макс же считает это бесполезным времяпрепровождением, и постоянно предлагает мне поехать ловить рыбу на озера. Скорее всего, так будет и этим летом. Надеюсь, что хоть в этом году удастся его уговорить.
- Милый, как ты здесь? - я пришла на кухню и села за стол.
- А?
- Вкусный чай? - взяв в руки металлическую коробочку, я вдохнула в себя бергамотовый аромат.
- Что ты говоришь? - он рассеянно посмотрел на меня.
Тяжело вздохнув, я опустила голову. Наверное, очень интересная передача.
- Марианн. Тут прямой эфир. Такой спор разгорелся, - Макс рассмеялся.
- Пойду я прилягу. Что-то голова болит, - сил слушать эту эфирную неразбериху больше не было. Я встала и, демонстративно потерев пальцами виски, вышла в комнату.
Голова у меня болит очень редко. У меня вообще крепкое здоровье. Но чем еще можно объяснить мое поведение окружающим? Я сбросила на кресло халат и проскользнула под прохладное одеяло. Спать, кажется еще рано. Попробую полежать в тишине…
- Ты спишь? - Макс пришел минут через сорок.
- Нет.