Мамочка моя!.. Какая же ты замечательная!.. Только вот… только вот почему ты так живешь… как-то не так, не так, как все… как-то непонятно?..
И еще о маме
Это был не первый и не единственный разговор с мамой на волновавшую Дину тему.
Как-то вечером Дина сидела за столом и делала уроки. Рабочее место у нее было за обеденным столом - красивым деревянным полированным столом. Дина сдвигала с центра стола большую хрустальную вазу с искусственными гладиолусами, они были очень-очень похожи на настоящие - даже вблизи. Потом расстилала на половине стола газеты и там занималась. Сейчас она учила историю - прочтет абзац, повторит про себя. Всякий раз, поднимая голову от текста, Дина могла наблюдать через открытую в мамину комнату дверь, как мама, сидя перед зеркалом, выщипывает рейсфедером брови, потом красит ярко-красным лаком ногти, сушит их, помахивая руками… До Дины долетал этот любимый с детства запах лака для ногтей - любимый, потому что всегда был связан с праздником: то ли в кино их поведет дядя Толя, то ли в парк… Потом мама провела помадой по красивым крупным губам, сняла бигуди, расчесала волосы и вышла в гостиную.
Она присела к свободному краю стола. Увидев на сияющей полированной поверхности какое-то пятнышко, подышала на него и протерла рукавом своей светло-бирюзовой трикотажной кофты с перламутровыми пуговицами - эта японская кофта из "искусственного волокна", как тогда говорили, была предметом зависти маминых подруг. Мама натянула рукава кофты так, чтобы руки не оставили следов на зеркальной глади стола, и села, глядя на Дину с тихим умилением.
- Ты куда-то уходишь? - спросила Дина.
- Да, - ответила мама игриво, - ухожу.
Дина отложила учебник и сказала очень серьезно:
- Мама, ты опять идешь с этим… Геннадием Петровичем? А потом опять будешь плакать?
Мама виновато опустила лицо:
- Диночка, ты уже должна понимать…
- Что понимать? Что ты не можешь без мужчин?
- Ну зачем ты так?
- Ты врешь одному, врешь другому… Ты врешь мне, врешь себе. Мама… Ну брось ты это!
Мама, словно не слыша дочь, протянула руку к Дининому лицу:
- Вот умница… смотри, какая кожа стала ровная, все пятна исчезли. Ты должна постоянно пользоваться этим кремом и этой мазью. Запомни, - засмеялась она, - красота и молодость женщины в ее руках.
Дина посмотрела на маму безнадежно.
- Да-да, доча, - улыбалась мама, - скоро ты меня поймешь и спасибо скажешь. Глянь вот на меня: разве мне дашь тридцать шесть лет? Знаешь, сколько мужчин за мной увивается! - И засмеялась беззаботно, как довольный и совершенно счастливый ребенок.
- И у каждого этого мужчины семья, жены, дети. Тебя что, это совсем не волнует?
- Хм! Это их дело! - фыркнула мама. - Значит, такие жены, что мужей к другим тянет! А мне-то что… мне нравится внимание, подарки… Бери, Диночка все, что в руки идет… Тебе бы вот кокетства чуть-чуть… нельзя же такой прямолинейной быть, ты же сперва женщина, - она сделала упор на слове "женщина", - а потом уже комсомолка. Знаешь, как мужчинами вертеть можно! - И снова засмеялась заливисто. - Как, ты думаешь, я с восемью классами помощником начальника цеха стала? - Мама немного смутилась, поняв, что сказала лишнее, но тут же улыбнулась с гордостью: - И ведь вот тяну… и между прочим, не хуже образованных.
- Тебе не надоело в любовницах ходить?
- Надоело?! Не-ет! Это так приятно - на любовниц-то не скупятся! - И снова засмеялась. - В женах я уже побывала, хватит! Ты что, не насмотрелась на мою замужнюю жизнь?! С отцом-то, наверное, и не помнишь ничего… И слава богу, что не помнишь. А с… а с отчимом… с дядей Толей… Это с тобой он был как Дедушка Мороз - подарки, кино, зоосад… - Мама разволновалась, и Дина снова, в который раз, пожалела, что подняла эту тему. - Папа!.. Да, папой, может, он и неплохим был… а вот мужем… Не надо мне такого. И никакого не надо! Все мужья рано или поздно на сторону начинают бегать. Так пусть теперь они ко мне бегают от своих клуш! Так что в любовницах мне очень даже нравится!
Конечно, всего Дина знать не могла, но почему ей так претила мамина позиция?..
Однажды она попыталась поговорить об этом с Внутренним Голосом.
"Как ты думаешь, - ответил он, - ты сумеешь переубедить свою маму?"
"Не знаю… - растерянно ответила Дина. - Навряд ли…"
"Вот и я так думаю. А потому просто люби ее. Люби такую, какая она есть. Она твоя мама".
"Я люблю ее! Но ведь… - Дину осенило. - А не мог бы ты поговорить с ней?"
Внутренний Голос рассмеялся:
"Девочка моя! У каждого свой Внутренний Голос. Свой! Понимаешь? Твоя мама живет так, как подсказывает ей ее, ее собственный Внутренний Голос…"
"А что ж он такой… глупый?.."
"Хммм… Ты так считаешь?.. А что, если кто-то скажет то же самое обо мне? Тебе это понравится?.. Думаю, нет, не понравится. - Он ненадолго задумался. - Хочешь еще один совет от меня?"
"Да! Говори!"
"Есть такая мудрая истина: не суди. У каждого своя жизнь, свой опыт… каждый прав по-своему. Не суди и не спорь ни с кем. И мнение свое высказывай очень осторожно, очень деликатно, чтобы не обидеть ничьих чувств. Поняла?"
"Поняла", - ответила Дина, хотя поняла она не совсем все, не до самого конца, но одно усвоила: у каждого своя правда.
"Совершенно верно!"
"Хммм… - тут же усомнилась она. - А что, если и ты мне насоветуешь чего-то не того… чего-то неправильного? А?"
"Хороший вопрос! Просто замечательный! Ты растешь, моя девочка! - Дине даже показалось, что Внутренний Голос сказал это с гордостью. - Так вот. Каждый мой совет ты сможешь проверить".
"Как?"
"А очень просто! Ты ведь вольна не поступать так, как я тебе советую, правда?"
"Правда". Дина была предельно сосредоточена и следила за мыслью Внутреннего Голоса очень внимательно.
"Но почему-то ты почти всегда следуешь моим советам…"
"Конечно! - перебила Дина. - Стоит мне тебя ослушаться, как я попадаю в какую-нибудь передрягу!.."
"Вот. А когда ты поступаешь по моему совету, все получается хорошо?"
"Да".
"И на душе у тебя легко?"
"Ммм… - задумалась Дина. - Кажется, да. Да. Всегда".
"И даже если ситуация оборачивается не слишком приятно для тебя?"
"Ммм… - снова задумалась Дина. - Да, кажется, так… Не всегда мне нравится, что происходит, зато… зато совесть чиста…"
"Умница! Ты сама это сформулировала".
"Так может, ты и есть моя совесть?" - осенила Дину догадка.
Внутренний Голос усмехнулся:
"Называй меня пока так, если тебе обязательно нужно меня как-то назвать…"
Вот так Дина перестала осуждать свою маму. И всех остальных тоже.
Искушение Дины
На следующий день Дина пошла прогуляться по городу, навестить кого-нибудь из подружек.
Она шла мимо главпочтамта и вдруг подумала, что может зайти и позвонить Константину Константиновичу… Она не знала, что скажет ему… может, ничего не скажет… просто услышит голос…
"А стоит ли?" - возник Внутренний Голос.
"А что - не стоит?" - насторожилась Дина.
"Ммм… я тебе не советую".
"Почему?" Дина была удивлена.
"Просто - не советую, и все тут".
Сколько Дина ни пытала его, больше она ничего не услышала. И решила так: "не советую" - не значит "запрещаю". И вошла в крутящиеся двери главпочтамта.
Она помнит, как в детстве боялась этих дверей. Почему - она не знала, это был безотчетный страх. Может, потому, что они были массивными, а она была слишком мала… Ей казалось, что они могут раздавить ее, если вдруг она угодит в маленькую щелочку между полукруглой стеной и лопастью двери. А этих лопастей было четыре - значит, она могла попасть под любую из них. Или вдруг дверь застрянет на полуобороте и Дина окажется замурованной между стеной и двумя огромными дверными полотнами…
Дина усмехнулась про себя, вспомнив эту детскую боязнь, толкнула от себя рифленую бронзовую ручку с листочками и шишками на обоих концах и смело вступила в отворившийся проем.
Она ждала вызова недолго - минут через пятнадцать женщина-оператор сказала, что номер не отвечает. Дина посмотрела на часики - было около шести вечера. Может быть, Константин Константинович еще не вернулся домой - сейчас ведь сессия, много работы, вечерние консультации… Дина забрала деньги и вышла на улицу.
Она уже передумала идти к кому-нибудь в гости. К Оле идти не хотелось - она наверняка только что пришла с работы, и родители ее тоже с работы, а квартира у них крохотная, в полторы комнаты, негде даже посидеть, поболтать. У Лены маленький ребенок - там свои заботы. А Таня - мама сказала - лежит в больнице, в инфекционной, туда не пустят.
Дина дошла до своей школы. Постояла около зеленого школьного сквера с метеорологической площадкой и площадкой для пионерских линеек. Вдохнула так хорошо знакомый запах поздней весны: терпкий запах черносмородиновых кустов, обрамляющих сквер, пьянящий запах отцветающей черемухи и грибной запах земли. Посмотрела на светящиеся окна - у второй смены и в продленных группах еще не окончились занятия. А в новой кирпичной пристройке, где расположился большой современный спортивный зал с балконом и местами для зрителей, в котором у Дины был выпускной бал, - там наверняка идут сейчас тренировки. Может, секция гимнастики занимается или баскетбольная команда, бегая по кругу, шлепает тугими оранжевыми мячами о зеленый, необычайно ровный - не то что в старом зале - деревянный пол…
Зазвенел звонок. Дина живо представила себе распахивающиеся двери классов, топот в коридорах засидевшейся и уставшей за день малышни из продленок, степенные прощания старшеклассников в раздевалке. Вот они уже выходят из дверей школы…