- Из воздуха пусть делают дураки и волшебники! - засмеялся Борис, отправляя в рот сразу половину омлета и еще раз внимательно зыркнув на тещу.
- Тебе женщины не просто невзначай попадаются на глаза, как многим другим, - заметила ему как-то Марина. - Ты их высматриваешь и рассматриваешь. А это совсем другое, вовсе не случайное дело и иной подход к дамам.
- Так получается, - скромно ответил ей Борис.
Он уже давно начал понимать, что Марина - надежный и выгодный партнер по бизнесу, но не более того. Ему порой становилось рядом с ней тоскливо и холодно. Она говорила лишь о делах, о новых проектах и задумках, о деньгах…
Борис часто лежал возле Марины на диване, закинув руки за голову, вполуха выслушивал ее прекрасно обдуманные, грандиозные планы и вспоминал ОйСвету… Как она всегда забавно подпрыгивала, как взмахивала на бегу, на ходу ладошками, как смеялась, широко открывая рот…
Недоспасова когда-то пленила высокая, лениво вплывшая в его кабинет рыжая красотка.
Разглядывая ее тотчас загоревшимися похотью глазами, адвокат срочно обдумывал, как лучше и удачнее начать обработку. Обычно такие дивы охотно идут на контакт. Хотя… Богатый опыт юриста свидетельствовал, что девушки бывают чересчур разные, и реакция у них практически непредсказуема. За один и тот же какой-нибудь экстравагантный поступок или нагловатую, дерзкую реплику со стороны мужчины одна может расхохотаться, другая - двинуть по морде, а третья - оскорбиться на долгие годы.
Но он решил рискнуть. Как привык делать всегда.
Борис прислушался к ее просьбе. Не дослушал до конца. Вежливо прервал:
- Я разведу вас с кем угодно и на любых, самых выгодных для вас условиях. Но хотелось бы сначала обговорить свое вознаграждение…
Марина невозмутимо покачала ногой в изящной туфельке.
- Мы договоримся. Я заплачу столько, сколько вы попросите. Но только после развода.
- Вы меня не поняли, - вкрадчиво понизил голос Недоспасов. - У вас есть реальная замена почти бывшему мужу? Вы уходите к другому?
В глазах докторши замерцало любопытство. Она усмехнулась:
- А вы дотошный! Неужели адвокату положено все знать?
Борис кивнул.
- Я ни к кому не ухожу, - небрежно уронила Марина. - Сама к себе… Мужики надоели…
Все какие-то беспомощные, вялые, безынициативные. Я не хочу вас обидеть, ни в коем случае. Просто…
- Так получилось! - докончил Недоспасов. Доктор засмеялась:
- Вы угадали! Найду другого - удивлюсь и обрадуюсь. Но пока что-то его не заприметила…
- А вы невнимательны! - не остался в долгу Борис. - Считайте, что уже его нашли!
- Наглец! - фыркнула Марина и окинула юриста пристальным, оценивающим оком. - Впрочем, это видно с ходу.
- В две секундочки! - добавил Недоспасов. - Так когда?..
- Ну и ну! - протянула Марина. - Это что, ваш гонорар за услуги по моему разводу?
- Разве он так уж мал? - спросил Борис. - По-моему, даже очень велик… Кажется, у меня еще никогда не было такого огромного.
Доктор взглянула намного благосклоннее. И безразлично вытащила из сумочки визитку.
- Вот мои телефоны. Звоните в конце недели. Дальше решим…
И они решили все так, как требовалось им обоим. Некоторое время Борис тешил себя иллюзией и надеждой, что ему хорошо, что счастлив с Мариной. Он рвался к ней, скучал без нее, не находил себе места… Но все довольно быстро изменилось.
Он устал от Марины, как устают иногда от любимой и необходимой работы. Недоспасов начал метаться и делать глупости…
- Знаете, как это приятно и здорово - иметь в постели сразу и мать и дочь? Просто чудненько, - откровенно поделился Недоспасов с Лилией Ивановной, словно всю жизнь занимался исключительно тем, что спал одновременно с дочками и их мамашками. - Я приглашаю вас к себе в постель! Наташку куда-нибудь на время отправим… И тестя заодно. И предадимся восторгу любви! У меня будут и мама, и дочка!.. Наивысшее наслаждение! Вы мне давно нравитесь.
Лилия Ивановна оторопела и ошеломленно присела на стул. Восторга зятя она явно не разделяла.
Борис хмыкнул, доел омлет и плотоядно вновь окинул тещу странно голодным и чистым взором.
- А у нас больше ничего нет слопать? Маловато…
Лилия Ивановна быстро встала и выставила на стол из холодильника тарелки с колбасой, ветчиной и сыром. Борис вновь с удовольствием схватился за нож и вилку.
- Так вы мне не ответили, дорогая теща…
- Я думаю, - сухо отозвалась Лилия Ивановна, - мы с вами этот вопрос обсуждать не будем…
- Почему? - искренне удивился Недоспасов. - Разве я предложил что-то неприличное, нехорошее? Вы же мне не чужая женщина, какая-нибудь там девка с улицы, а родная, теща, мать моей любимой жены… Лилия Ивановна молча, холодно собирала со стола, ничего не отвечая. Борис разочарованно вздохнул. Он действительно не усматривал ничего предосудительного в своем предложении. Да и вообще объективность критериев и оценок давно казалась ему сомнительной. Как, например, оценить виновность каждого его клиента? Да никак! Основным и единственным мерилом здесь давно стали деньги. И чем их больше, тем весомее аргументы защиты. А что в этом особенного или странного? Ничего… Человек - всего-навсего условная единица, и его стоимость тоже теперь определяется все в тех же самых условных единицах.
Но после его предложения теще вопрос с покупкой квартиры молодым решился Лилией Ивановной почти мгновенно.
- Мама, ты же не хотела! - удивилась ни о чем не подозревающая Наташа. - Придется ездить! Зачем? Дети еще маленькие… Надо найти квартиру поближе. Ну к чему вдруг такая спешка?.. Я ничего не понимаю…
Лилия Ивановна скорбно поджимала губы. Борис ухмылялся. Ему было интересно, расскажет теща обо всем дочери или нет. И как Наталья воспримет эту новость. За свое будущее он больше не боялся. Великий адвокат Недоспасов мог не тревожиться за свое существование на земле.
Наташа о предложении, сделанном Борисом ее матери, конечно, узнала. Немного позже. Какая женщина не поделится такой сногсшибательной новостью и своим успехом, пусть даже с дочерью!..
Интонацией и словами Лилия Ивановна сурово осуждала зятя, клеймила его позором, гневалась… Огорчало одно: нельзя было отчаянно простонать: "Кого ты себе выбрала в мужья, доченька?!" Ведь выбрала мужа дочке она сама… Наташа, услышав такое, притихла и совершенно сникла. Она поплакала втихомолку от родителей, ни словом Бориса не упрекая, и вновь смиренно возвратилась к своим материнским обязанностям. Лишь они одни держали ее на плаву и не давали сломаться окончательно.
Миша рос хорошо, болел редко, а вот у Милочки нашли врожденную патологию пищевода, и Наташа терпеливо кормила дочку с ложки, понемногу приучая ее каждый раз съедать на кусочек больше, чем в предыдущий. Помогал тихий неслышный дедушка, отец Наташи.
- Я тебя предупреждал! - холодно встретил Борис диагноз врачей, обследовавших Милочку. - Но ты меня не послушала. Теперь расхлебывай сама, как знаешь и умеешь! Здесь не помогут даже большие деньги и хорошие врачи.
Борис детьми не интересовался и привычно блестяще выигрывал процесс за процессом. Чужие, думала Наташа.
И ловила себя на мысли, что Недоспасов точно так же не интересовался бы и своими.
30
Кавказец бесстрастно наблюдал за происходящим. Женщина в сером платке, зябко натягивая его на плечи, по-прежнему пугливо таращила большие глаза.
- Это моя мама! - радостно доложил ей Алеша. - Она жива! Видите? А папа говорил, что она умерла! Он ошибся! Или его обманули!
Виталий удивленно вскинул брови. Кавказец усмехнулся. Он и водитель явно знали куда больше всех остальных.
- Кто говорил?.. - не веря своим ушам, переспросила Кристина.
- Папа! - радостно выкрикнул Алешка. - Он скоро придет! Он здесь!
Егор?.. Кристина в замешательстве посмотрела на Виталия. Кавказец улыбался. Он знал все… Просто молчал до поры до времени. Зачем людям раньше положенного им жизнью срока узнавать не слишком радостные новости? Кавказец был мудр. И хорошо понимал, что торопиться должны лишь хорошие вести. Плохие могут подождать. С ними спешить незачем.
Виталий пожал плечами. Он тоже казался удивленным.
- А ты подозревала кого-то другого? - спросил он.
- Да, - коротко отозвалась Кристина. Совсем другого… Почему она решила, что это сделал Борис? О Егоре не думала. Он пропал из ее жизни так же внезапно и резко, как появился. Исчез, уехал, не писал и не звонил… Даже не спрашивал о сыне. Только присылал алименты. И Кристина давно осознала, что самое для нее болезненное - не равнодушие и безразличие к ней самой, а именно к Алешке, к одному Алешке… Холодность и хамство по отношению к сыну ранили и ударяли ее куда болезненнее, чем безучастность и грубость в ее адрес. И это нормально, объяснимо и естественно. Странно было бы наоборот.
- Мы заблуждаемся часто просто потому, что хотим заблуждаться, - хмыкнул Виталий. - Нам даже иногда нравится наша ошибка. Мы с ней сживаемся, начинаем ее любить и лелеять. - Он повернулся к женщине в платке, устало и безразлично уставившейся в одну точку. - Очевидно, это вы звонили Маше?
Она равнодушно кивнула, сникшая и сразу постаревшая. Особенно старил ее этот серый большой платок.
- Ездила в город… Тут недалеко на попутке. Просила телеграфистку ничего не говорить и наш город не называть. Она меня давно знает, согласилась…
Номер телефона Валюха высмотрела в записной книжке Егора. Она вообще была против его затеи, но он ее заранее ни о чем не предупредил.