- А вы, вы тоже будете радоваться? - иронически спросила Грейс.
- И я. Почему бы нет? Какой смысл сожалеть о том, что все равно не могло сбыться?
Польсон наполнил свою рюмку и выпил.
Какая бестактность с моей стороны были все эти дурацкие вопросы! - удрученно подумала она.
Польсон смотрел на нее с полным безразличием, совершенно спокойно. Но этому спокойствию Грейс не верила. Ею вдруг овладело непреодолимое желание подойти к нему и сесть рядом, обнять и прижать его к себе, приникнуть головой к его плечу.
- Она была моим другом, - мрачно заключил Польсон. - Хорошим другом. - Осторожно поставив рюмку на пол, он, согнувшись, уткнулся лицом в колени.
Понимая, что ей не найти нужных слов, чтобы облегчить ему боль, Грейс решила не трогать его больше. Она смотрела и ждала, когда он сам справится с постигшим его разочарованием. Наконец он поднялся и протяжно вздохнул.
- Со мной все в порядке, - сказал он, твердой походкой направляясь к двери. - Увидимся завтра?
- Увидимся, - ответила Грейс неохотно, просто чтобы хоть что-то сказать. Ей не хотелось, чтобы он сейчас уходил.
Когда она осталась одна, Грейс снова принялась за поиски дневника, вспомнив, что именно за этим занятием застал ее два часа назад Польсон.
Наконец она нашла тетрадь в совершенно невероятном, но вполне в духе Виллы месте. В клетке оказалось двойное дно. И там - дневник. Может, для этого Вилла и купила клетку?
Когда Грейс увидела дневник, сердце ее забилось. Сейчас она раскроет эту тайну.
За окном поднялся ветер, он выл, дул и лез в комнату. Грейс включила отопление, опасаясь за цветы в горшках. Она и не предполагала, что может быть так холодно. Порывы ветра надували шторы на окнах.
Грейс оставила только светильник возле кресла, села и погрузилась в чтение.
Через два с половиной часа она закрыла тетрадь и потерла уставшие глаза. В комнате было тепло, ветер стих. Он уже не выл, как волки, как написала в одном месте Вилла. Было много и других выражений: "Все эти темные деревья, этот дождь, стучащий по крыше, сводят меня с ума…"
Так она писала в конце сентября. Редкие всплески веселья попали на страницы, только когда Вилла описывала вечеринку, ради которой покрасила волосы в канареечный цвет. Но что касается действительно серьезных фактов, в дневнике их не было. Может, они закодированы? Предложения начинались так, будто дальше должно идти еще что-то важное, но нет, слова как бы укрывались в тайне.
"Ходили в замок Гипсхолм. Видели портрет Густава IV. Сказала ему, что он похож на него и что всегда буду звать его Густав…"
Ему. Кому это? Грейс чуть не плакала от разочарования. Описание фру Линдстром: "Эта подглядывающая Томасина внизу". И Польсон: "Этот гигант на чердаке с его шнапсом и старым древним томатным напитком…"
Комментарии о работе в посольстве: "Я хотела бы, чтобы Питер не бесился, когда я ошибаюсь. У него совсем нет терпения". И потом: "В этом месте полно волков". Но что за место имелось в виду - неясно.
Были строчки насчет Кейт Синклер и ее детей: "Кейт говорит, что я рассказываю истории, после которых их мучают ночные кошмары. Не могу ли я про что-то другое, а не только про темные леса?.." А потом вот такое место: "Дом с маленьким золотым драконом на дверном молотке. Так не похоже на строгих шведов". И потом неожиданное: "Ненавижу эти унылые кладбища с высокими деревьями".
Грейс заинтересовал король с двумя королевами. Хотя опять - черт побери - Вилла не объясняет, что имеется в виду. Потом еще одно упоминание о королях: "Бедная королева, которую держат на чердаке!"
После всех этих отрывочных записей пошел более связный текст: "Бейки пригласили меня на уикэнд. Дом у озера, темные обои, темные картины, кружевная занавеска, духота. Папа Бейк все время наблюдает за мной. Мама очень толстая, у нее руки, как маленькие белые подушечки. Ульрике не нравится, что я нравлюсь Свену. Она слишком хозяйка, слишком собственница. Я так и вижу их обоих в темном Стриндберговском доме…"
Свен. Может, он Густав?
Но это записано в августе. Дальше нет упоминания об уик-энде у Бейков. И еще: "Густаву не нравится мой новый цвет волос. Он говорит, что я слишком бросаюсь в глаза". Судя по всему, она поменяла цвет не из-за него.
Было написано и о бесконечных темно-красных и цвета горчицы домах. "Когда у меня будет собственный дом, я покрашу его в розовый цвет". И затем: "Аксель с его неподвижным взглядом" и "Якоб не недооценивает. Эти тихие люди…"
Предпоследняя запись была такая: "Я должна купить канарейку. А то здесь слишком уж тихо". И самая последняя, две недели назад, очень загадочная: "Уже пора уходить. Надеюсь, это получится незаметно. Иначе сможем ли мы когда-нибудь вернуться?"
Глава 4
Грейс перехватила Польсона прежде, чем он успел уйти в университет. Она услышала его шаги на лестнице.
- Вы можете уделить мне минутку?
Он посмотрел на нее серьезно и задумчиво.
- Вчера вечером я сделала открытие.
- И какое? - Его глаза блестели за толстыми стеклами.
- Нашла дневник Виллы.
- Он как-то успокоил вас?
Грейс с отчаянием покачала головой.
- Я почти не спала в эту ночь. Наверное, снова даю волю воображению, но уверена, что это не просто воображение. Я слишком хорошо знаю Виллу. С ней что-то случилось. Но что? Она, видимо, боялась написать открыто.
- Грейс, дайте мне его посмотреть. - Он взял ее за руку и немного больно сжал ее своей сильной рукой. - Я был ее другом. Если она в беде, я хочу ей помочь. Так же сильно, как и вы. Если вы намерены отказать мне в этом, тогда до свидания. До сви-да-ния!
И стал спускаться вниз, но на этот раз Грейс сама схватила его за руку.
- Когда вы вернетесь?
- Только вечером, к сожалению.
- Я должна пойти на вечеринку к Синклерам.
- Тогда не задерживайтесь, возвращайтесь домой, и мы поговорим.
Грейс кивнула. Ей стало легче. Ночь была ужасная, полная кошмаров, в которых она слышала даже вой волков. Но восход был какой-то волшебный, сияющий, розовый над совершенно тихим городом, и она вздрогнула, подойдя к окну. Теплый сверкающий розовый отблеск на небе - обман; все было холодное, как лед.
- Да, и еще, Грейс, не говорите много на вечеринке.
- Но я уверена, что как только все узнают, что я кузина Виллы, они будут говорить о ней.
- Тогда слушайте, что они говорят.
Комната казалась битком набитой гостями, когда Грейс явилась на вечеринку. Питер Синклер увидел ее и подошел с приятной улыбкой, которая так меняла его обыденное лицо.
- Привет, Грейс. Я рад, что вы пришли. Я познакомлю вас кое с кем.
Он представил ее некоторым гостям. Грейс заметила, что он делает упор на том, что она писательница, и не упоминает, что она кузина Виллы.
- Мы должны найти ей в Швеции издателя, - говорил он весело. - Это хороший вариант британского экспорта.
Имена из дневника Виллы Грейс выучила наизусть: Свен, Якоб, Аксель, Густав. Шведские имена, большинство же из присутствующих были англичане и американцы. И все они говорили о том, о чем обычно говорят люди за пределами родины.
- Вы здесь с визитом, мисс Эшертон? Вряд ли вам захочется остаться здесь до начала зимы.
- А почему бы и нет? - спросила Грейс.
- Ну, вы знаете, темно, длинные ночи. Я их совершенно не выношу.
- Вы намерены изучать шведский характер? - спросил кто-то еще. - Все это стриндберговское уныние?
- Где вы остановились, мисс Эшертон?
- В квартире на Страндваген.
- Вам повезло. Кто-то снял ее для вас?
- Моя кузина Вилла Бедфорд.
- Вилла!
Женщина средних лет с одутловатым и слишком накрашенным оживленным лицом оказалась перед Грейс.
- Вы сказали, что вы кузина Виллы? А почему же Питер нам этого не сообщил? Значит, вы поможете разгадать нам эту тайну?
- Какую тайну? - сдержанно спросила Грейс.
- А разве нет? - Женщина состроила презрительную гримасу. - Фу, как неинтересно. И Питер сказал, что нет никакой тайны. Мы все думали, что он скрывает, ну, чтобы избежать скандала. Машинистка, убежавшая из британского посольства! Сами понимаете. И вы тоже хотите сказать, что она выходит замуж?
- Я этого не говорила, - осторожно начала Грейс. - Но Вилла всегда была импульсивна и непредсказуема. И я не нахожу ничего слишком удивительного в ее поступке.
- И она не оставила записки с объяснением?
- Она не знала, что я приезжаю.
- О! - Женщина и впрямь была разочарована. Жажда сплетен так и светилась в ее глазах. - А я Уинифред Райт, - представилась она. - Работаю в паспортном отделе. Вилла жила со мной и Нэнси Прайс в одной квартире, когда только что приехала. Потом сняла свою. Сказать по правде, мы почувствовали облегчение. Она слишком весела для нас, старомодных дам.
- Что - много приятелей? - осторожно спросила Грейс.
- Слишком много поздних визитов. Мы устали от света, который она зажигала, возвращаясь на рассвете.
- Похоже на Виллу.
- Дело не в том, что она нам не нравилась, я думаю, что и мы ей тоже не нравились, но и когда она стала жить одна, она не казалась слишком счастливой. Всегда чем-то озабочена.
- Как если бы не смогла заплатить за квартиру?
- Нет, беспокойство не такого рода. Может, с мужчинами проблемы, думала Нэнси. Я-то считала, что у нее связь с женатым человеком, поэтому она захотела жить отдельно.
- А вы знали его?
- Нет. Ходили какие-то слухи, что он из старинной шведской семьи. Но теперь, раз она выходит замуж, мы скоро все узнаем, правда?