– Я тоже тебя люблю, акрибос. Я не хочу, чтобы ты когда-либо в этом сомневался.
– Я не буду, – он сжал мою руку, – спасибо, что пришла и забрала меня!
Ни одно слово не значило для меня того, что значило это его прикосновение. В моем горле пересохло так, что я не могла даже говорить, когда он отпустил мою руку и поднялся, чтобы отнести Майю ее матери. Я смотрела, как он уходит, и молилась каждой частичкой своей души, чтобы его чувства ко мне оставались неизменными. Я смогу пережить все, но только не ненависть моего брата.
Глава 14
19 марта,9531 г. до н.э.
Сегодня я решила научить Ашерона читать по свиткам, которые были у меня в комнате. Едва мы начали, как я заметила изменения в нем. Шарики из его языка исчезли.
– Ты вытащил их, – выдохнула я, не веря своим глазам. На его лице отражалась и робость, и гордость.
– Я заставил себя поверить тебе. Ты сказала, что здесь я в безопасности, и никто не заберет меня снова. Я хочу в это верить. Поэтому я и вытащил их. И я буду верить богам, что они все-таки оставят меня с тобой.
Я взяла его лицо в свои руки, радуясь еще больше от того, что он не отпрянул, и обняла изо всех сил.
– Ты в безопасности здесь, младший брат. Я клянусь тебе.
Впервые за все время, он обвил меня своими руками и обнял в ответ. Никогда меня еще так не обнимали. Я услышала, что кто-то покашливает. Повернувшись, я увидела Петру в дверях с вином и сыром.
– Я подумала, что вы двое захотите перекусить.
Я кивнула и отошла.
– Это было бы замечательно. Спасибо.
Она поклонилась мне прежде, чем поставить поднос на маленький столик.
Когда мы остались одни, Ашерон спросил.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы выйти замуж?
Я колебалась, пока наполняла чашки.
– Я думаю, иногда и мне интересно, почему до сих пор отец не нашел мне мужа. Ведь многие принцессы выходят замуж намного раньше. Но отец говорит, что не может найти хоть кого-то стоящего, – я улыбнулась, – по правде говоря, я и не очень тороплюсь. Я видела очень много моих подруг, которые вышли замуж за чудовищ. Поэтому если отец хочет мне найти более нежного мужа, я конечно подожду. А почему ты спрашиваешь?
– Я подумал о Петре и ее муже. Ты когда-нибудь замечала, как им весело, когда они вместе? И когда они врозь, их одолевает грусть. Такое ощущение, что они не могут прожить друг без друга и нескольких минут.
Я кивнула.
– Они очень сильно любят друг друга. Жаль, что не во всех семейных парах присутствует такая любовь.
– А наши родители похожи на них?"
Я посмотрела вдаль и стала вспоминать, как жили мои родители до рождения Стикса и Ашерона, в те дни они страстно любили друг друга. Очень редко, когда они расставались, отец сходил с ума по моей матери. И казалось, этой любви не будет конца. А потом родились их сыновья. С того рокового дня, отец терпеть не мог мою мать. Он винил ее за Ашерона.
– Ты подстилка для бога. И не отрицай этого. Иначе, как по-другому объяснить то, что он вышел из твоей утробы.
Чем больше моя мама доказывала свою невиновность, тем больше отец ненавидел ее. В конце концов, она обвинила Зевса в том, что он обманул ее и, что она понятия не имела о его присутствии в ее постели. Вместо того, чтобы приблизить этим отца, ее признание оттолкнуло его еще дальше и теперь он прекратил всяческие контакты с ней.
– Нет, Ашерон, – тихо сказала я и подала ему чашу, – они очень редко видели друг друга, пока это не превратилось просто в функцию. Отец общается в основном со Стиксом и сенаторами, а мама тем временем проводит время в обществе своих чаш.
И я ненавидела это. Одно время моя мама была прекрасна, а теперь она превратилась в горькую пьяницу. Он выглядел ошеломленным, как будто понял почему.
– Как ты думаешь, эта женщина хоть когда-нибудь меня любила?
– Конечно. Почему ты сомневаешься?
Он сглотнул, а потом ответил таким тихим голосом, что я едва услышала его.
– Как кто-нибудь сможет полюбить меня? Идикос говорил, что я позор для приличных людей. Я безотцовщина и дешевая шлюха. Естественно ни одной приличной женщине я такой не буду нужен.
– Это абсолютная неправда, – неистово сказала я, – ты стоишь весь этот мир и я могу уверить тебя, что ты найдешь женщину, которая, как и я, увидит, как ты прекрасен.
Он тяжело вздохнул.
– Если мне так повезет, клянусь, она никогда не усомниться в моей любви к ней."
-Тебе повезет.
Он улыбнулся мне, но пустота и сомнение в его глазах довели меня до слез. Я прочистила горло и решила сменить тему.
– А теперь давай выучим твои буквы, хорошо?
Он вернулся к свиткам, и я часами наблюдала, как он обучается с таким упорством, которого я раньше никогда не видела. И каждый раз, когда он говорил без шариков в языке, мое сердце пело. Это была великая победа, и очень скоро я выиграю эту войну, и тогда его прошлое канет в Лету.
Глава 15
9 мая,9531 г. до н.э.
Я была одна в комнате, когда Майя, толкнув дверь, открыла ее.
– Ашерон заболел?
Я опустила перо и посмотрела на нее.
– Я не видела его сегодня, а почему ты спрашиваешь?
Она почесала свой нос и выглядела очень смущенной.
– Я пошла к нему, чтобы узнать, сможем ли мы испечь что-нибудь сегодня, но он выглядел нехорошо. Он сказал, что у него болит голова и был очень груб со мной. Ашерон никогда не грубил мне. И когда я принесла ему немного вина для головы, то комната была пуста. Мне стоит волноваться?
– Нет. Акрибос, – сказала я, выдавливая из себя улыбку, – ты беги на кухню, а я проверю его.
– Спасибо, Принцесса.
Она улыбнулась мне в ответ и выскользнула из комнаты.
Волнуясь за него, я открыла дверь, которая вела во двор. Ашерон проводил много времени там наедине с травой и цветами, но сейчас его там не было. Моей следующей остановкой были сады, и снова я его не нашла. После быстрой проверки дома, я была действительно озадачена. Он никогда не уходил далеко один. И тем более, никогда не обижал Майю. Беспричинная паника поселилась во мне, когда я вышла из дома, чтобы снова осмотреть владения. Куда он мог подеваться?
Если бы он был Стиксом, то вероятнее всего я нашла его развлекающимся со служанкой в своих покоях. Но я знала, что Ашерон никогда такого не сделает. Но потом меня озарило. Море… Он не ходил туда с зимы. Только там я его не искала. Это была единственное место, где он мог быть. Шепча молитву Богам, чтобы я оказалась права, я направилась на пляж, к скалам, где он обычно сидел.
Но и там его не было. Забравшись наверх, я увидела его лежащем на песке и волны ласкали его тело. У меня перехватило дыхание. Казалось, что он совсем не двигался. Промокший, он лежал на поверхности с закрытыми глазами. Напуганная увиденным, я спустилась и понеслась в его сторону. Даже не добежав до него, я увидела бледность его прекрасной кожи.
– Ашерон! – крикнула я со слезами на глазах. Я боялась, что он мертв.
К моему огромному облегчению он открыл глаза и встретился со мной взглядом. Но все равно не шелохнулся.
– Что ты делаешь? – спросила я, падая на колени перед ним. Мое платье абсолютно промокло, и было испорчено, но мне было все равно. Мое тщеславие не имело значение, только мой брат. Он прикрыл глаза и заговорил так тихо, что я едва слышала его из-за шума.
– Боль не такая сильная, когда я лежу здесь.
– Какая боль?
Он дотянулся и взял мою руку. Его собственная тряслась так, что мой страх усилился в десять раз.
– Голоса в моей голове. Они всегда вопят в этот день, каждый год.
– Я не понимаю.
– Они говорят, что сегодня годовщина со дня моего рождения и что я должен вернуться к ним. Но Апполими кричит, чтобы я спрятался и не слушал. Чем громче кричит она, тем громче в ответ кричат они. Это невыносимо! Я просто хочу, чтобы они исчезли. Я схожу с ума, так ведь?
Сжимая его руку, я убрала мокрые волосы с его лица и поняла, что он был небрит. Однодневная щетина покрыла его подбородок и щеки – это было то, чего он никогда себе не позволял. Ашерон всегда был гладко выбрит и одет с иголочки.
– Сегодня не день твоего рождения. Ты родился в июне.
– Я знаю, но они кричат именно это. Я упал, когда пытался добраться до скал, и выяснил, что море приглушает голоса.
Это ничего не прояснило.
– Почему это помогает?
– Незнаю, но это так.
Волна подбежала к берегу, полностью закрывая его. Он не шевельнулся, даже, несмотря на то, что она сбила меня с коленок. Я выпрямилась и посмотрела, как он откашлялся водой. Однако Ашерон даже не собирался покинуть море.
– Ты подхватишь простуду, лежа здесь.
– Мне все равно. Я лучше буду болеть, чем слышать этот громкий крик.
Отчаявшись помочь ему, я передвинулась поближе к его голове и села, скрестив ноги, а потом положила его голову себе на колени.
– Так лучше?
Он кивнул, затем сплел свои пальцы с моими и положил мою руку себе на сердце. Он коротко охнул, и я поняла, что его голова все еще болит нещадно. Мы не проронили ни слова, пока он лежал с моей рукой у него на груди. Мои ноги затекли, но я не обращала на это внимания. Нас так долго не было дома, что Петра пришла проведать меня. Она была также изумлена расположением Ашерона, как и я, но тем не менее беспрекословно оставила нас одних и принесла еды и вина.
У Ашерона была такая сильная боль, что он не мог есть. Однако я заставила его хоть поклевать немного хлеба. К ночи голоса стихли настолько, что он был способен подняться самостоятельно. Но его все еще штормило.
– Ты в порядке? – с тревогой спросила я.