- Дорогие мои! Прошу внимания! Дело в том, что произошла непростительная ошибка. Брат моего мужа очень тяжело переживал смерть Фомы, настолько тяжело, что временно потерял рассудок. Я думаю, его можно понять. Кто хоть раз хоронил близкого человека, наверняка сталкивался с похожими проблемами. Так вот: я пошла навстречу пожеланиям брата покойного мужа и отвезла тело обратно в морг. Как выяснилось, это оказалось совершенно ненужным. Патологоанатом подтвердил, что это тело принадлежит моему мужу. Мне жаль, что так произошло, но такова была воля брата покойного. В данный момент тело моего мужа, как и положено, предано земле. Прошу прощения у всех собравшихся за случившееся и предлагаю почтить память моего любимого покойного супруга.
На секунду приложив платочек к глазам, я подняла рюмку и выпила ее до дна. Люди встали и молча последовали моему примеру. Я села за стол и положила на тарелку пару ложек салата.
- А где сейчас брат Фомы? - спросил кто-то из зала.
- Он под наблюдением врачей. Ему надо немного отдохнуть - и он придет в норму.
Через полчаса ненужные разговоры поутихли. Гости с энтузиазмом принялись опустошать рюмки и тарелки. Некоторые так хорошо поднабрались, что вообще перестали понимать, по какому поводу закатили столь шикарный обед и почему отсутствует музыка. Еще через полчаса собравшиеся хором запели русские народные песни. Я поняла, что мне здесь больше нечего делать, и, пожелав всем хорошо отдохнуть, направилась к выходу. У двери меня ждал Бульдог.
- А ты как здесь очутился? - удивилась я.
- Я за тебя переживаю, Чупа, - засмеялся он.
- А что за меня переживать? Я что, маленькая, что ли?
- Нет. Просто ты женщина…
- Забудь, что я женщина! Ладно, раз уж ты здесь, то поехали на кладбище. Посмотрим, как моего суженого закопали.
Бульдог открыл дверцу, и я вытянулась на заднем сиденье машины.
- Тебе плохо, Чупа?
- Да нет. Просто голова трещит. А где пацаны?
- Не знаю. После того как на кладбище уехали, не появлялись. Половина в ресторане остались.
- Понятно. Позвони Гарику и скажи, чтобы все старшие собрались у могилы Фомы. Все семеро.
- Может, на даче? А то что - у могилы?!
- Не спорь. Я так хочу. И вообще, мне совершенно неинтересно выслушивать твое мнение.
Бульдог надулся и принялся звонить по мобильному. Закрыв глаза, я медленно массировала виски.
- Послушай, а где этот придурок? - неожиданно вспомнив о Лешике, спросила я.
- Какой?
- Да Лешик! На хрен ты его одного оставил?! Он же может сбежать и рассказать в любой газете, что мы не Фому похоронили!
- Да не волнуйся ты так! Я его наручниками к перилам беседки приковал. Я что, не соображаю, что ли, что он сбежать может! Сидит теперь как миленький и ждет твоего приезда. А Юлька там рядом шашлыки наяривает.
Если этот придурок вздумает сбежать, то тут и Юлька не поможет.
- Да как он сбежит?! С перилами от беседки, что ли! - засмеялся Бульдог.
- Будем надеяться, что ты прав.
- Послушай, Чупа, что с ним дальше делать-то будем? Мне кажется, что придется мочить, чтобы языком не трепал.
- Посмотрим. Мочить тоже не хочется. Уж больно он перед сегодняшней публикой засветился. Дома жена, двое детей. Всем известно, что брата полетел хоронить. Для начала я хочу с ним побеседовать. Если, конечно, не убежит к тому моменту, когда мы приедем.
- Я же тебе сказал, что не убежит.
- Смотри. Головой отвечаешь.
Я опять закрыла глаза и продолжила массировать виски.
- Хочешь, я тебе сегодня массаж сделаю? Я все точки знаю. Головную боль как рукой снимет.
- Хорошо. Тормози и перелезай ко мне. Сделай сейчас - мне с пацанами надо беседовать, а голова трещит, аж тяжко.
Бульдог остановил машину. Положив мою голову к себе на колени, он стал делать массаж. Я расслабилась и полностью обмякла в его руках. Мне всегда льстило, что Бульдог ко мне неравнодушен. В нашем доме он появился довольно давно. Он телохранитель-профессионал высочайшего класса. Поговаривают, что он работал у многих воров в законе, охранял их и их семьи. Его услуги стоят очень дорого, но этих денег совсем не жалко - жизнь, как говорится, дороже.
Когда дела Фомы пошли в гору, он сумел заполучить Бульдога, предложив ему хорошее жалованье. Позже Бульдога неоднократно пытались переманить на сторону, но он все-таки остался в нашей семье. Мне казалось, что дело вовсе не в высоком окладе, - при желании Бульдог мог устроиться в другое место и получать еще больше.
Мне казалось, что дело во мне. Когда Фома перестал справляться с делами и все бразды правления перешли в мои руки, Бульдог почти всегда находился рядом со мной, и это мне льстило. Я не знаю, влюблен он в меня или нет, но то, что он меня хочет, это точно. А может, его чувства сильнее, - это мне, к сожалению, неизвестно.
- Бульдог, ты будешь у меня работать или уйдешь в другое место? - спросила я, млея под его обалденными руками.
- Ты что, меня увольняешь?
- Нет, конечно. Просто тебя Фома на работу принимал, а его больше нет.
- Мне казалось, что я уже давно работаю на тебя, а не на Фому.
- Значит, ты остаешься?
- Конечно.
- А до каких пор?
- Пока кто-нибудь не предложит мне зарплату побольше, - засмеялся он.
Я открыла глаза и внимательно посмотрела на него. А он довольно интересный мужчина! Высокий, мужественное лицо, короткая стрижка. Я всегда предпочитала крупных мужчин. В штанах у него, наверное, тоже орудие что надо! И еще: он всегда в костюме и белоснежной рубашке - такую аккуратность я всегда ценила в мужчинах.
- Бульдог, а правда, что ты телохранителем в президентской семье был?
- Вранье, - засмеялся он.
- Послушай, Бульдог - твое прозвище. А как тебя мама назвала? В паспорте у тебя какое имя написано?
- Макс. Но меня так уже давно никто не называет.
- Красивое имя. А почему тебя Бульдогом прозвали?
- Потому что я работаю телохранителем вот уже много лет. Хватка у меня крепкая, можно сказать - бульдожья. Вот меня и прозвали Бульдогом. Это еще со времен войны.
- А ты был на войне?
- Да. Я в Афганистане служил.
Бульдог помассировал мне шею, а затем легонько провел по груди. Я отпихнула его руку.
- Нельзя.
- А я и сам не хочу.
- Почему? - удивилась я.
- Да потому что, когда работаешь, личные отношения запрещены. Это мое кредо. Я на тебя работаю и могу тобой только любоваться.
- А ты хоть раз отходил от своего принципа?
- Нет, - отрезал он и посмотрел на часы. - Надо ехать, а то уже пацаны ждут.
Бульдог сел за руль, и машина тронулась.
- А ты, кроме меня, когда-нибудь женщин охранял? - не унималась я.
- Конечно.
- А каких-нибудь известных?
- Певиц охранял. А вот главаря банды, - он посмотрел на меня в зеркало, - впервые. Мне даже интересно. Хотя ты от певиц ничем не отличаешься.
- Почему?
- Такая же капризная, как они. Все вы бабы одинаковые.
Я надула губки и стала смотреть в окно. Молчать не хотелось, и я снова пристала к Бульдогу:
- А ты в кого-нибудь из своих певиц влюблялся?
- Нет, и я не хочу это обсуждать. - Бульдог покраснел и с силой сжал руль.
Я поняла, что он совершенно не настроен на дальнейший разговор. Он, по-моему, вообще не любит обсуждать темы, касающиеся личной жизни.
- Что надулся? Еще скажи, что больше не будешь на меня работать! - разозлилась я.
- Будешь приставать с дурацкими вопросами или капризничать - не буду! Я и так делаю то, что мне не положено. То играю роль шашлычника, то прислуги! Я должен охранять твое тело, и все!
- Послушай, Бульдог! Если тебе надоест на меня работать - я же не могу тебя просто так отпустить. Ты слишком много знаешь. Я ведь не певица какая-то, а с сегодняшнего дня - лидер одной из криминальных группировок Петербурга. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Я все хорошо понимаю. Только ты тоже отдавай отчет своим словам. Я, как депутат, личность неприкосновенная, усекла? Как профессионального телохранителя меня знают не только в Петербурге, но и в Москве, и в Сочи. Я дружу с ворами в законе, поэтому не советую тебе так со мной разговаривать.
- Извини. Просто нервы разыгрались.
Вот ведь какой, отметила я про себя. Иногда кажется, что совсем ручной, а иногда становится таким колючим - не дотронешься!
- Ну тогда ответь на последний вопрос.
- Какой?
- Ты женат?
- Нет. При моей специальности это невозможно.
- А у тебя девушка есть?
- Это уже второй вопрос.
- Отвечай.
- Есть, конечно, а у кого их нет.
- Я имею в виду не тех, кого ты себе в баню заказываешь и на Невском снимаешь, а постоянную девушку.
- Есть, - улыбнулся он. - А зачем тебе?
- Интересно. Просто на меня работает человек, о котором я ничего не знаю.
- Странно. Раньше тебя это совершенно не интересовало.
- Может быть.
- Да, когда я свободен, то встречаюсь с девушкой. Она работает стриптизершей в ночном баре на Невском.
- Понятно. Она красивая?
- Чупа, я тебя не узнаю. Зачем тебе это?
- Я и сама не знаю. Просто хочется как-то время убить, пока до места доедем.
- Она очень красивая и совсем юная, ей всего двадцать лет. Я люблю ее трахать.
- Вот уж это необязательно было говорить. К чему такие подробности?!
- Ты меня спросила, а я ответил.
Я посмотрела на часы и постаралась привести мысли в порядок. Минут через пять мы подъехали к кладбищу.