- Вы ошибаетесь, - проговорил он. - Вы на ложном пути.
- Я слышал ваш разговор с Джованни Векки в кафе "Эремо" без четверти четыре.
Ни на что не похожий звук вырвался из массивной глотки. Впервые Суит напряженно глядел на Аллейна.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - произнес он одними губами.
- Послушайте, все козыри у меня. Я действительно знаю, о чем вы толковали с Векки, - сказал Аллейн. - Расшевеливайтесь же. Вам нет смысла держаться за старую песню. Поймите меня. Я здесь в Риме для того, чтобы узнать как можно больше об операциях Отто Зигфельда. Я здесь не для погони за его мелкими агентами, если только таким путем я не продвину свою основную работу. - Он задумался и через минуту добавил: - И, конечно, если такой агент не совершит ничего, что потребовало бы его немедленного ареста. Думаю, я знаю, для чего вы здесь. Думаю, вас сюда направил Зигфельд, чтобы шпионить за Мейлером и Джованни Векки и докладывать об их побочной деятельности в Италии. Думаю, вы обманули Зигфельда и вступили в игру с Мейлером и Джованни, а теперь Мейлер исчез, и вы боитесь, что он может разоблачить вас перед Зигфельдом. Думаю, вы грозили Джованни, что расскажете о его делишках Зигфельду, если он не отвалит вам крупный куш. И я думаю, вы собирались, пока все спокойно, сложить вещички и улизнуть. На это у вас нет ни малейшего шанса. И так, и так вы в довольно мерзком положении - понятно? Самое безопасное для вас - если римская полиция посадит вас в одиночку. Улицы Рима для вас не слишком здоровое место.
- Что вам надо?
- Полный список агентов Зигфельда и полный отчет о методах его работы между Измиром и США. Во всех подробностях. С особым упором на Мейлера.
- Не могу. Я не знаю. Я… я не настолько… вовлечен…
- Или вам не настолько доверяют? Может быть, и не настолько. Но вы достаточно вовлечены в дело, иначе бы вам не дали вашего теперешнего задания.
- Я не могу, Аллейн.
- Джованни сейчас допрашивают.
- Дайте мне время.
- Нет.
- Мне нужно выпить.
- Вы можете выпить. Пойдемте в ваш номер.
- Ладно, - сказал Суит. - Ладно. Черт побери, ладно.
4
Когда Аллейн вернулся в свою гостиницу, он нашел у себя под дверью записку леди Брейсли и извещение, что из Лондона звонил Фокс и снова позвонит в шесть. Было только четверть шестого. Леди Брейсли писала неумеренно крупными буквами, которые разбегались по всей странице.
"Должна вас видеть, - гласила записка. - Ужасно срочно. Отчаянно. Пожалуйста, пожалуйста, зайдите в мой номер, как только сможете. Если увидите К., ничего ему не говорите. С. Б.".
"Это будет конец света, - сказал себе Аллейн. - Запугивать липового майора - пасторальная симфония по сравнению с музыкой, которую выдаст леди Б.".
Он разорвал записку и направился к ней.
Как и следовало ожидать, она в золотом парчовом брючном костюме возлежала на шезлонге. Горничная с резкими чертами лица впустила его и удалилась - надо думать, в спальню.
Леди Брейсли коснулась ногами пола и протянула навстречу гостю обе руки.
- О Господи! - сказала она. - Вы пришли. Благодарю, благодарю, благодарю вас.
- Не за что, - сказал Аллейн и поглядел на дверь спальни.
- Все в порядке. Она швейцарка. Не знает ни слова по-английски.
- В чем дело, леди Брейсли? Зачем вы хотели меня видеть?
- Строжайше между нами. Строжайше. Если Кеннет узнает, что я рассказала вам, не знаю, что он мне скажет. Но я просто не могу этого вынести. Это меня убивает. Он не войдет. Он знает, что я всегда отдыхаю до шести, и прежде, чем заглянуть, он всегда звонит. Мы в безопасности.
- Может быть, вы объясните…
- Конечно. Я просто нервничаю и убиваюсь. Не знаю, что вы мне скажете.
- Я тоже, - легко вставил Аллейн. - Пока не услышу от вас.
- Все о нем. О Кеннете. И обо мне. Это… Он был такой непослушный и глупый, представить себе не могу, что это на него нашло. А теперь - если бы вы знали, в какую трясину он нас завел!
- Что он сделал?
- Я не все поняла. Ну, сначала, в Перудже, он вел себя очень плохо. Он связался с дурной компанией и, кажется, растранжирил все деньги и - о, я точно не знаю - продал что-то, за что не уплатил. А этот мерзкий убийца Мейлер вытащил его из беды. Или сказал, что вытащил. А потом - когда мы были в этой ужасной церкви - Мейлер заговорил об этом и сказал, что полиция - полиция - собирается поднять шум и, если он не умаслит ее, все выйдет на свет и Кеннета - представьте себе! - посадят. Он желал получить 500 фунтов. С меня требовалось выписать чек на предъявителя, а он - как он сказал? - уладит дело, так что мы сможем забыть об этом.
- И вы дали ему чек?
- Не тогда и не там. Он сказал, что задержит полицию на два дня и зайдет за чеком сегодня в полдень. Затем, конечно, его исчезновение и весь этот ужас с убийством. И затем Джованни - знаете его? - довольно милый, или так мне показалось. Джованни сказал, что он все знает и все устроит, только теперь это будет дороже. Он зашел сегодня после обеда и сказал, что положение труднее, чем говорил Мейлер, и что ему нужно 800 фунтов в лирах, или даже проще, если я ему дам что-то из ювелирных изделий. У меня есть довольно известная диадема, которую мне подарил мой второй муж, только она сейчас хранится в банке. И довольно много колец. Кажется, он все знает о моих драгоценностях.
- Вы что-нибудь ему дали?
- Да. Дала. Я дала ему мою алмазную с изумрудами брошь в виде солнца. Она застрахована, кажется, на 900 фунтов. Я не слишком ее любила. Но все же…
- Леди Брейсли, зачем вы это мне рассказываете?
- Потому что я боюсь, - сказала она. - Очень боюсь. Это выше моих сил. Кеннет ведет себя так странно, и ясно, что он ввязался в ужасную кашу. И хотя я его обожаю, я не думаю, что меня тоже надо впутывать в эти дела. И я не могу сама с этим справиться. К тому же я себя отвратительно чувствую. Это место - я не знаю, как вы… В общем, они дали мне чего-то для поднятия настроения, а получилось совсем не так, как они обещали. Это было совсем ужасно. Мистер Аллейн, прошу вас, прошу вас, будьте любезны, помогите мне.
Она заплакала, забормотала, попыталась вцепиться в него своими чудовищными когтями. "Через мгновение начнется настоящая истерика", - подумал он.
- Вы нездоровы, - сказал он. - Может быть, чего-нибудь вам дать?
- Вон там. Где выпивка. Таблетки. И коньяк.
Он нашел таблетки и налил ей умеренное количество коньяка. Она неловко вытряхнула себе на ладонь три таблетки. Ему пришлось помочь ей.
- Вы уверены, что вам нужно три? - спросил он.
Она кивнула, слизнула с ладони таблетки и глотнула коньяк.
- Транквилизаторы, - сказала она. - Так прописано.
Примерно через минуту она сидела дрожа, с закрытыми глазами.
- Простите меня. Не хотите ли выпить? - предложила она, невольно пародируя собственный светский тон.
Он не обратил внимания на ее слова. Когда она открыла глаза и нашла носовой платок, он сказал:
- Я сделаю все, что могу. На мой взгляд, непохоже, чтобы вашему племяннику угрожал арест. Я это выясню. А вы и не думайте давать еще что-нибудь Джованни. Он шантажирует вас и, конечно, не будет вести никаких переговоров с полицией. Но я не думаю, что он сюда придет. Весьма вероятно, что он сам арестован. Я ухожу, но сначала должен сказать вам одну вещь. Ваш племянник вчера действительно встретился с Мейлером у статуи Аполлона, так ведь?
- Думаю, да.
- Для того, чтобы получить наркотики?
- Думаю, да.
- А вы знаете о какой-либо другой цели? Он вам не говорил?
- Я думаю… он видел, как Мейлер говорил со мной, и видел, как я расстроилась. И… я думаю, он хотел узнать… хотел узнать…
- Согласились ли вы платить?
Она кивнула.
- Когда ваш племянник появится, - сурово сказал Аллейн, - скажите ему, пожалуйста, что я хочу его видеть. Я буду в своем номере - 149 - еще целый час. И я полагаю, леди Брейсли, что вам нужно лечь. Позвать вашу горничную?
- Она придет.
Она глядела на него с пугающим напряжением. И вдруг разразилась бессвязными благодарностями, а так как он явно не мог остановить этот потоп, он покинул ее, бормочущую, и вернулся в свой номер.