– Несколько раз. Мой отец родился в замке Карленберг. Сейчас это всего лишь груда мусора, но отец повез родителей, а потом меня и сестру посмотреть на это.
– Ваш дед был великим герцогом?
– Нет. Дед Сары. Мой был его кузеном.
– Полагаю, он мог бы претендовать на титул великого герцога.
Дом снова помешал кофе и попытался представить давние дни террора и хаоса.
– Судя по тому, что он сказал мне, время было жестоким. Вторжение Советов принизило всех или возвысило, в зависимости от того, как на это посмотреть, до статуса "товарища". Богатство и титулы стали опасными и сделали своих обладателей мишенями. Люди пытались бежать на Запад. Соседи доносили на соседей. После восстания 1956 года КГБ арестовало тысячи националистов. Шарлотта, бабушка Сары, была вынуждена наблюдать за казнью своего мужа и, спасая жизнь, бежала из Венгрии.
История что-то пробудила в памяти Натали. Она уже слышала этот рассказ раньше. Точно. Только понятия не имела, как он связан с ней и широкоплечим мужчиной, сидевшим напротив.
– И я обнаружила этот пыльный документ? Он дарует вам титул?
– Так считает Шарлотта. И таблоиды, к несчастью, тоже.
Его губы дернулись.
– Они преследуют меня с тех пор, как появились новости об этом проклятом документе.
– Простите за то, что сообщила вам о вашем наследстве!
Его брови взлетели вверх. Он уставился на нее с удивлением, она была вынуждена спросить:
– Что-то не так?
– В Нью-Йорке вы сказали почти то же самое. Пока сдирали с меня шкуру.
Осознание того, что она сумела сбить с него спесь, творило чудеса с ее уверенностью в себе.
– Уверена, вы это заслужили, – чопорно заявила она.
На этот раз он просто рассмеялся.
– Что?!
– Вот это вы, dragam. Такая благонравная. Такая приличная. Это Натали, заставившая меня умирать от желания опрокинуть ее на кровать или диван и поцелуями убрать неодобрение с этих сочных губ. Уйдя от вас тогда, я едва не сгибался от боли.
У нее отпала челюсть. Она не могла говорить. И едва могла дышать. Внутренний голос предостерегал, что она проиграет и будет разбита наголову, если вовлечет Доминика Сен-Себастьяна в битву обмена сексуальными шуточками.
И все же она, кажется, не могла остановиться. Изобразив манящую улыбочку, оперлась локтями о стол и понизила голос до хрипловатого шепота, каким Дом говорил в приемной доктора Ковача.
– Да, но мы можем это исправить, верно?
Его нескрываемое изумление еще больше повысило ее эго. Впервые после пробуждения, когда она оказалась наедине с собакой, Натали смогла отбросить тревогу и смятение.
Появление официанта с ланчем позволило еще больше насладиться ощущениями. Съев немного зелени с хрустящим огурцом, она вернулась к теме:
– Вы все еще не объяснили, как унаследованный титул давно не существующего герцогства отбросил вас в ряды безработных.
Он обвел кафе небрежным взглядом. Таким небрежным, что она не поняла, пытается ли он убедиться, что никто не подслушает очередное сенсационное откровение.
– Я агент под прикрытием, Натали. Или был до этой истории с великим герцогом.
Она попыталась осознать сказанное.
– Вроде Джеймса Бонда или чего-то в этом роде.
– Скорее, чего-то в этом роде. После того как моя физиономия появилась во всех таблоидах, босс посоветовал взять неопределенно долгий отпуск.
– Вот откуда этот ящик!
– Какой ящик?
– Закрытый. В вашем гардеробе. Храните там гаджеты агента 007? Отравленные ручки, летающие носки и мини-ракеты с лазерным управлением?
Он ответил не сразу. А когда ответил, ее недолгая эйфория от осознания собственного могущества испарилась.
– Дело не во мне, Нат. Это у вас полно белых пятен, которые требуют заполнения. Давайте допьем кофе, хорошо? И едем в полицию. Если повезет, по крайней мере на некоторые ваши вопросы найдутся ответы.
Прежде чем они ушли из кафе, Дом позвонил, чтобы убедиться, что Граджник или его партнер сейчас на месте и могут с ними поговорить. Во время короткой поездки Натали не сказала ни слова. Движение в Будапеште было достаточно интенсивным, и потому пришлось сосредоточиться на дороге. А возможность того, что полиция может приподнять завесу, надежно скрывавшую ее память, только добавляла нервозности.
Департамент национальной полиции находился в многоэтажном небоскребе из стекла и стали в Пеште. Верхние этажи занимало командование и управление общенациональными операциями.
Департамент полиции занимал первые два этажа. Участок офицера Граджника ютился в углу второго этажа.
Натали помнила его. Более-менее. Достаточно, чтобы улыбнуться, когда он спросил, как она себя чувствует, и поблагодарить за помощь.
– Итак, мисс Кларк, вы помните, как оказались в Дунае?
– Нет.
– Но могли вспомнить бы, верно?
– Доктор, с которым мы консультировались сегодня утром, сказал, что это возможно.
Она снова провела языком по внезапно пересохшим губам:
– Вы что-то нашли?
– Немного.
На каждом столе стояли компьютеры. Но офицер Граджник достал кожаную записную книжку и стал листать страницы:
– Мы установили, что вы на прошлой неделе прилетели из Парижа в Вену. Кроме того, вы взяли напрокат машину в агентстве "Еврокар" в Вене три дня назад. Мы попросили компанию предоставить данные GPS и обнаружили, что вы въехали в Венгрию в Праджеке.
– Где это?
– Маленькая деревня у подножия Альп. На границе Австрии и Венгрии.
Ее взгляд метнулся к Дому. Менее часа назад они говорили о границе! Он и глазом не моргнул, но она поняла: он, как и она, уловил связь.
– Согласно записям GPS, вы провели там несколько часов, после чего вернулись в Вену. На следующий день опять въехали в Венгрию и остановились в Гьоре. Ваша машина до сих пор там, миссис Кларк. Припаркована у пристани туристических судов на Дунае. Мы позвонили в турбюро и узнали, что женщина, соответствующая вашему описанию, приобрела билет на дневной круиз по Дунаю. Помните, как покупали билет?
– Нет.
– Может, помните, как садились на туристическое судно? Наблюдали городские пейзажи с палубы?
– Нет.
Он пожал плечами и захлопнул книжку:
– Боюсь, больше у меня ничего для вас нет. Вам придется сделать распоряжения о возврате прокатной машины.
– Мы позаботимся об этом, – кивнул Дом. – А пока что хотели бы получить копию отчета.
– Разумеется.
Когда они вышли на солнце, Натали нетерпеливо спросила:
– Скажите, Гьор был частью герцогства Карленберг?
– Когда-то был.
– Замок Карленберг где-то поблизости?
– Это дальше на западе. Он охраняет переход через горы. Точнее, охранял. Теперь там груда руин.
– Мне нужно восстановить маршрут, Доминик. Может, если увижу развалины городов или сельскую местность, через которую проезжала, вспомню, почему я здесь.
– Поедем завтра.
Часть души протестовала против зависимости от этого почти незнакомого человека. Однако она почувствовала облегчение от того, что он согласился сопровождать ее.
– Можем договориться, чтобы кто-то из "Еврокара" встретил нас в Гьоре с набором отмычек. Таким образом вы сможете забрать запертые в багажники вещи.
– Если они все еще там. Прокатные машины всегда мишени для воров.
– Верно. А теперь попробуем раздобыть вам паспорт.
Он нашел всю необходимую информацию о консульской службе американского посольства.
– Как я и думал, нужны доказательства вашего американского гражданства. Свидетельство о рождении, водительские права или предыдущий паспорт.
– Ничего этого у меня нет.
– Тут я могу помочь. Попрошу одного из своих агентов достать копию ваших водительских прав.
– Вы можете это сделать?
Он просто улыбнулся. Она ударила себя ладонью по лбу:
– Ну конечно! Вы же 007!
Они подошли к машине, он открыл для нее дверь. Прежде чем сесть, Натали повернулась:
– Вы очень многогранны, Доминик Сен-Себастьян! Великий герцог. Секретный агент. Спаситель несчастных девиц.
Он слегка улыбнулся.
– Из всех граней третья нравится мне больше всего.
Хм. Он стоял так близко, что пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть на него.
– Это для вас вполне естественно, верно?
– Спасение несчастных девиц?
– Нет, эта медленная сексуальная "давай разденемся" улыбка.
– Неужели именно так она воспринимается?
– Да.
– Действует?
Она поджала губы:
– Нет.
– Ах, dragam! – воскликнул он с веселыми искорками в глазах. – Всякий раз, когда вы делаете так, мне хочется сделать это.
Она почувствовала, что сейчас будет. Знала, что нужно поднырнуть под его руку, упасть на сиденье и захлопнуть дверь. Но вместо этого стояла как идиотка, пока он наклонялся, прижимался к ней ртом и поцелуями убирал неодобрение с ее губ.