- Не люблю зависеть от кого бы то ни было, черт возьми! - рассердилась Селма. - И ты это знаешь!
- О да, это я знаю прекрасно. Кажется, я никогда и не покушался на твою независимость.
Да, это так. Можно приписать ему немало грехов, но только не это. Он ни в чем не ограничивал ее свободу. Впрочем, никто и никогда не бывает совершенно свободным.
Держа левую руку на руле, Адам правой вытащил из кармана портмоне и бросил его на колени спутнице.
- Бери, сколько тебе нужно.
Странное ощущение, когда держишь в руках кошелек, еще хранящий тепло своего хозяина. Вчера пришлось копаться в его туалетном наборе, пользоваться его зубной пастой, расческой. Теперь вот - бумажник… Моменты из прошлой жизни смущали.
Селма отсчитала несколько купюр и вернула портмоне владельцу.
- Достаточно? - спросит Адам.
- Пока хватит.
Вскоре справа показался небольшой открытый базар, полный всякой всячины. Там были продукты, древесный уголь, пластмассовые игрушки, национальная одежда, лекарственные травы. Был и прилавок с женским бельем.
Селма выбрала несколько пар простых трикотажных трусиков. Адам усмехнулся - это не то белье, которое носила когда-то его бывшая жена. Та с вызовом взглянула на Симмонса.
- Давно мечтала о китайском белье, теперь попробую его поносить, не упускать же такую возможность.
- И не мне лишать тебя счастливого случая, - насмешливо произнес Адам. - Советую к трусикам подобрать соответствующий лифчик.
- Обойдусь без твоих советов и тем лифчиком, который есть, - парировала Селма. Не посвящать же мужчину, ставшего для нее чужим, в такие подробности, как то, что она вообще может ходить без бюстгальтера?
Заплатив за покупку, перешла к другой стойке, где выбрала расческу и пару шлепанцев. Вдруг почувствовала у себя на плече руку Адама.
- Этого добра хватает в доме Тейлоров, - сказал он.
Селма подошла к продуктовому отсеку, где стояли большие корзины, наполненные мясистыми помидорами, плодами манго, гуавы, папайи и другими экзотическими фруктами. Стараясь не замечать недовольного взгляда спутника, накупила каких-то непонятных ягод.
Он взял кулек с ягодами и, подхватив Селму под локоть, повел ее к машине.
- Мы что, уже уходим? Мы же не все еще посмотрели.
Мужчина, не скрывая раздражения, преувеличенно глубоко вздохнул.
- Ну конечно. Ты и рынок. Мне следовало бы помнить об этом.
Настала очередь для ответного раздражения:
- Да, я люблю базары! И, если мне не изменяет память, тебе тоже когда-то нравилось бродить по ним.
- Времена меняются. Сейчас у меня нет времени на то, чтобы болтаться по базарам и умиляться каждой мелочи.
Женщина не собиралась уступать, желая продолжить осмотр.
- Мы что, опаздываем? Неужели какие-то пятнадцать минут что-то решают? Разве раньше ты не любил наши прогулки по провинциальным базарам?
- Не знаю, - бросил хмуро Адам и, повернувшись, пошел в сторону машины.
Что могло вывести его из себя? Адам никогда не был человеком настроения. Однажды он даже высказался в том духе, что, мол, в жизни очень мало вещей, по поводу которых стоит волноваться.
В данную минуту эмоции взяли верх над человеком, умеющим их контролировать. Что-то его явно беспокоило. Впрочем, бывает, что люди делают вид, будто раздражены, когда хотят скрыть какие-то другие чувства. Очевидно, Адаму неприятны напоминания об их общем прошлом. А может быть, ему, так же как и ей, больно вспоминать былое? Вряд ли.
Селма глубоко вздохнула и пошла к машине.
И снова ехали в полном молчании. О чем думает спутник - неизвестно. Вряд ли сейчас он вспоминает то, что ей пришло на память. Они на московском базаре. Прилавки завалены всевозможными грибами. Завораживало многообразие сортов, расцветок и размеров. Глядя с восхищением на все это богатство, Селма заметила вдруг, что муж весело наблюдает за ней.
- Чего ты смеешься?
- Что мне в тебе нравится, так это твой неистребимый энтузиазм. Я еще не встречал человека, который приходил бы в телячий восторг при виде обыкновенного гриба.
Юная супруга тогда обиделась, а Адам расхохотался. Сильные и в то же время нежные руки схватили ее в охапку - к немалому удовольствию базарного люда.
- И не вздумай меняться! - шепотом приказал он.
А теперь сидит и молчит. Ну вспомни о поездке в Москву и посмотри - я почти буквально выполнила твой приказ.
Они ехали по дороге, пролегавшей по необычайно живописной местности, - зеленым холмам и долинам. По мере их продвижения вверх воздух становился прохладнее, движение по дороге слабее, а деревни меньше. Теперь за окном машины мелькали зеленые заросли влажного сумрачного леса. Неба почти не было видно, так как огромные кроны деревьев образовали над дорогой своеобразный купол.
- Сколько еще нам ехать? - спросила Селма, уставшая от долгой тряской дороги.
- Минут двадцать.
- Ну и глушь. Твоим друзьям не одиноко здесь жить?
- Не думаю. Они постоянно заняты чем-нибудь. Здесь часто бывают студенты из университета, экологи. Тейлоры вовсе не затворники, поверь мне.
Интересно, что это за место, где живут Тейлоры? Видимо, что-то вроде примитивного исследовательского центра. Водопровода, наверное, нет. Придется мыться в реке, готовить на костре… Ну что ж, в жизни надо все попробовать!
- Какой у них дом? - спросила Селма. - Без света, без воды?
- У них есть генератор и электронасос, который качает воду из колодца. Как это ни странно, там вполне цивилизованные условия жизни. Я уверен, что место тебе понравится.
Понятно. Значит, мытье в реке и керосиновые лампы отменяются. Уже хорошо.
Неожиданно лес расступился, открыв голубое небо, яркое солнце и просторную площадку впереди. Посреди этой красоты на сваях стоял большой деревянный дом с крышей из пальмовых листьев, окруженный с трех сторон открытой верандой. К нему примыкал сад, в котором росли высокие деревья, кусты, осыпанные цветами, - буйство красок.
Это было как чудо - оазис солнца и цветов посреди темного густого леса. Да, просто невозможно не влюбиться в такое место.
Когда машина подъехала к подъезду, садовник обрезал кусты. Увидев гостей, он выпрямился, поприветствовал их улыбкой и снова принялся за работу.
- Его зовут Ахмед, - сказал Адам. - Он муж Розы, домоправительницы.
Из дома вышла худенькая женщина, спустилась по ступенькам веранды. Адам поздоровался с ней. Та ответила на приветствие, но как-то поспешно. И вообще домоправительница выглядела испуганной.
Женщины познакомились. Роза застенчиво улыбнулась и тут же быстро вернулась в дом.
- Случилось что-то? - спросила Селма.
Адам нахмурился.
- Сам не понимаю, но Роза действительно ведет себя как-то странно, это совсем не похоже на нее.
- Она знала о нашем приезде?
- Да. Во всяком случае, о том, что я должен приехать. Здесь постоянно бывают люди. Нет, тут что-то другое.
Они поднялись на веранду и вошли в дом, сразу очутившись в просторной, прохладной гостиной. Еще одна дверь гостиной вела на веранду с боковой стороны, откуда открывался изумительный вид на зеленую холмистую долину и горы.
Прошли в комнату для гостей, обставленную так же легко и непритязательно, как и гостиная. На удобной кровати лежало яркое вязаное покрывало. На стене - несколько фотографий тропических животных.
- Я попросил Розу подобрать для тебя какую-нибудь одежду, - сказал Адам и вышел.
Вскоре в дверях показалась Роза с охапкой и положила одежду на кровать.
Владелица этих туалетов явно заботилась больше об удобстве, чем об элегантности, что, впрочем, гостью ничуть не волновало. Чем плохо вынужденной отшельнице походить в простых хлопчатобумажных костюмах, футболках, шортах? Тем более что речь идет о нескольких днях.
Несколько дней наедине с Адамом! От одной мысли об этом становилось не по себе. Селма судорожно вздохнула и закрыла глаза. А когда открыла их, в дверях увидела предмет своих тревожных мыслей.
- Ну, нашла что-нибудь подходящее для себя? - спросил тот, кивнув в сторону кровати, где лежали вещи, принесенные Розой.
- Спасибо. Приятная, удобная одежда.
Мужчина усмехнулся и прокомментировал:
- Хорошо будет гармонировать с китайским нижним бельем.
- Какая разница, - сухо произнесла Селма. - У меня здесь не медовый месяц.
О боже, как такое могло сорваться с языка! Какой фрейдистский поворот сознания заставил ее произнести эти слова?
А собеседник как ни в чем не бывало стоял, привалившись к дверному косяку, - расслабленная поза, руки в карманах. Этакая небрежность самоуверенного мужчины.
- Насколько мне помнится, на тебе было не так уж много одежды, когда ты проводила медовый месяц со мной, - сказал он так, словно в ее жизни с тех пор было, по крайней мере, еще двадцать таких месяцев.
Селма сердито взглянула на него.
- Тебе помнится, а мне нет, - выпалила и тут же поняла, что глупее фразы не придумаешь.
Адам снова усмехнулся, но на этот раз не столько с юмором, сколько с грустью.
- О, - медленно протянул он, - я так думаю, что все ты прекрасно помнишь.