- Как поздновато и для таких формальностей, сага. Мое имя, как тебе хорошо известно, Бенедикт.
- Чудно. Ступай на палубу, Бенедикт, пока твой хороший друг Нунцио в поисках тебя не явился сюда. Я не одета для компании.
Не дожидаясь ответа, она быстро прошла в ванную и захлопнула за собой дверь. Когда пятнадцатью минутами позже она возвратилась, единственным напоминанием о нем были два бокала шампанского и полупустая бутылка.
Патриция с любопытством изучала ее лицо.
- Похоже, ты затрудняешься с ответом на мой вопрос, Касс, - вкрадчиво сказала она, - поэтому позволь мне переформулировать его. Ты спровоцировала Бенедикта?
- Если и так, - поежилась Касси, - то ненамеренно. Я не ожидала, что мы закончим сексом, и если быть честной, то не думаю, что и он предполагал такое.
- Ясно, нет. Иначе один из вас позаботился бы о предохранении. И тогда перед тобой не стояла бы нынешняя дилемма. - Патриция сочувственно оглядела ее. - Как думаешь, сумеешь со временем полюбить его?
- Возможно.
- Значит, ты не против?
- Нет, - ответила Касси. - Я просто боюсь этого.
- Почему же?
- Порой он бывает просто невыносим - требует безусловного подчинения. Из тех мужчин, что готовы тащить тебя за волосы туда, куда считают нужным, он, мол, умный, а прочие дураки.
- То есть на пятьдесят один процент - отличный парень, а на сорок девять - тиран. Что ж, никто не идеален, Касси. И я не могу представить, что ты будешь слепо подчиняться дурацким требованиям и позволишь вить из себя веревки. Так что за тебя я не волнуюсь.
- Ага, а я волнуюсь, потому что не хочу влюбиться в мужчину, который никогда не полюбит меня. И не желаю себе и своему ребенку горя, которое пришлось на долю моей матери, когда отец решил, что достаточно уже побыл семейным человеком.
- Несправедливо авансом наделять Бенедикта грехами твоего отца. Он заслуживает, чтобы его судили, исходя из его собственных поступков.
- Знаю, вот почему я согласилась опять увидеться с ним и проанализировать имеющиеся шансы.
- Тогда не буду тебя задерживать. Уже почти полдень, а тебе не мешает чуть подкраситься.
Бледность делает некоторых женщин интереснее, но тебе она не к лицу.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Касси действительно плохо выглядела. Не зная, что Бенедикт наблюдает за ней из холла, она вышла из лифта и остановилась у зеркальной стены, рассматривая свое отражение. Не удовлетворенная увиденным, молодая женщина провела рукой по коротким белокурым волосам, пощипала щеки, чтобы к ним прилила кровь, и перевязала заново малиновый шарфик на шее.
Как будто таких ухищрений достаточно, чтобы скрыть залегшие под глазами тени или бледность, хорошо заметную даже под слоем искусно наложенного макияжа.
- О, ты здесь! - воскликнула она нервно, когда, шагнув ей наперерез, он извлек ее из людского потока, направляющегося в закусочную. - Давно ждешь?
- Достаточно для того, чтобы убедиться предложенное место совершенно не подходит для беседы. - Он взял ее за локоть и повел через массивные входные двери здания на улицу. - Мы поедим в парке. Мне сказали, что он в пяти минутах ходьбы отсюда.
- В парке негде поесть, - возразила Касси, едва поспевая за ним.
- Тут рядом есть магазинчик. Зайдем туда и купим что-нибудь для небольшого пикника.
- У меня нет для этого времени. Полчаса - все, чем я располагаю.
- Добавь еще немного, Кассандра, - сухо сказал Бенедикт. - Полчаса недостаточно.
Она выдернула локоть и возмущенно воззрилась на него.
- Мне не о чем разговаривать с тиранами.
- Я редко нахожу нужным отдавать приказы и делаю это только при острой необходимости. Но когда женщина не желает пользоваться данным ей от природы здравым смыслом и поступает себе во вред, как в данном случае, не вижу другого выхода. - Он снова завладел ее рукой и чуть не силой повел в сторону продуктового магазина. - Что ты хочешь заказать - кроме моей головы на блюде?
- Ничего, - огрызнулась Касси, сжимая губы в жесткую линию и упрямо не желая рассматривать представленные на витрине образцы готовой еды. Я не голодна.
- Тогда я выберу за нас обоих.
- Почему такое заявление ничуть меня не удивляет?
- Кто-то должен удостовериться, что ты подобающих образом заботишься о своем здоровье, сказал Бенедикт, - а кто заинтересован в нем больше меня?
Она вздохнула и закатила глаза.
- Тогда пошевеливайся, ладно? Целого дня я провести с тобой не могу, а у нас есть более важные проблемы, чем выяснять, предпочитаешь ты баранину или свинину.
И немедленно, словно одно упоминание о еде вызвало бурю протеста в ее желудке, Касси побледнела и поспешила сесть в тени одного из зонтиков над столиками.
Поглядывая на нее, чтобы не сбежала, он купил холодные поджаренные цыплячьи грудки, крекеры, небольшой кусок мягкого сыра, немного бледно-зеленого винограда и две бутылки минеральной воды.
- Если хочешь, можем поесть здесь, - предложил он, подсаживаясь к ней за столик.
Она отрицательно качнула головой.
- Нет. Лучше посидим в парке. - Сглотнула, отерла платком с верхней губы капельки пота и махнула рукой в сторона магазина. - Пахнет тут… все, связанное с едой.., невыносимо сейчас.
- Я понимаю. Прогуляемся или поймать такси?
- Пошли, и чем скорее, тем лучше! - Она указала на аллею, пролегающую между двумя комплексами зданий. - Мы тут можем срезать путь.
Он положил руку ей на спину, пока они дожидались просвета в бесконечной череде машин, чтобы перейти улицу, и не мог не отметить, что она не только плохо выглядит, но и сильно исхудала за последние два месяца. Руки и ноги потеряли прежнюю приятную округлость, бедра уже не изгибались так выпукло, даже щеки опали.
Остались кожа да кости, хрупкость на грани ломкости. Красивая, несмотря ни на что - она относилась к типу, который сохраняет красоту даже в старости. Но не было в ней цветения, того внутреннего сияния, наблюдаемого им в его сестре, когда та была беременной. Кассандра выглядела просто больной.
- Все тошнит? - спросил он, когда они подошли к прогалине, где виднелся маленький водопад, рассыпающий переливавшиеся на солнце брызги в пруд.
- Нет, - раздраженно ответила Касси. - Перестань суетиться! И не смотри на меня, как будто я через секунду упаду мертвой к твоим ногам.
Но ее бравада его не обманула. Она чахла на глазах, и он уже сожалел, что не прислушался к ее просьбе не покидать здание офиса.
- Присядь, - предложил Бенедикт, расстилая свой пиджак на траве.
На сей раз она не возражала. С видимым облегчением уселась, поджав под себя ноги, и взяла бутылку воды, которую он достал из корзинки с провизией для пикника.
- Спасибо. Ты очень любезен.
- Я очень озабочен, Кассандра. Ты такая бледная, такая худая. Что говорит твой доктор по этому поводу?
- Ты хочешь сказать, что еще не был у него этим утром, чтобы лично задать свои вопросы?
- Как я смог бы? Ты отказалась назвать мне его имя.
На ее щеках загорелись два красных пятна, подчеркивающие общую бледность лица.
- Я не в настроении выслушивать твои байки, Бенедикт.
- Что за байки? - спросил он, подавляя гнев от ее резкости. - Я не лгу.
- Как ты можешь изображать здесь жуткую обиду, если мы оба знаем, что ты поставил себе целью выяснить, кто мой врач, и что опять же мы оба знаем, каким образом ты выполнил свое намерение?
- Я не имею ни малейшего представления, о чем ты толкуешь, - жестко заявил он. - И такого тона терпеть не намерен.
- Ой, да ради бога! - Она метнула на него взгляд из-под ресниц. - Прекрати паясничать! Ты переигрываешь, да и опоздал лет на двадцать с ролью оскорбленной невинности.
- Мне тридцать четыре, Кассандра, и да, действительно, я знаю мир. Но читать мысли пока не научился. Так что, повторяю, я не знаю, в чем ты меня обвиняешь. Просвети меня, пожалуйста, пока я не вышел из терпения.
- Ты неплохо похозяйничал вчера у меня на кухне.
- Да, правда. И объяснил, почему. Я пытался освободить тебя от необходимости самой убираться. Я не подхожу под твои стандарты ведения хозяйства?
- Великолепно подходишь! - едко заметила она. - Женой ты стал бы великолепной, думаю, и подглядывать в замочную скважину получится замечательно.
Он никогда не мог предположить, что хрупкая женщина может так его разозлить, тем не менее он просто закипел от злости.
- Ты так погрязла в мещанских предрассудках, что выполнение твоей работы по дому, даже если ты больна, считаешь унизительным для мужчины? В таком случае мы оба глубоко заблуждались, Кассандра, потому что я почитал тебя за умную женщину, а ты, видимо, держишь меня за дурака.
К ее чести, она почувствовала себя пристыженной.
- Извини. Мне не следовало говорить глупости про жену. Но относительно способностей к шпионажу, тут слова остаются в силе.
- Но почему?
- Ты нашел мой еженедельник.
- Да, - признал он. - Это преступление?
- Ты заглянул в него, разыскивая информацию, которая тебя не касалась.
- Осторожней, - предостерег он ее. И по растерянности в ее глазах понял, что она уловила холод тона. - Поскольку ты носишь моего ребенка, я иду на некоторые уступки, но ты ступаешь на опасную почву, ставя под сомнение мою порядочность и продолжая бросать мне в лицо обвинения.
Не заводи меня слишком далеко, mia bella gestante. Последствия тебе могут не понравиться.
В ее глубоких темно-синих глазах отразилось подозрение.
- Что еще за gestante?
- Беременная женщина. А ты что подумала?