На самом деле их было очень мало. Она тоже посмотрела наверх и пробормотала, что ягод действительно много. Они находились в круге света, отбрасываемом фонарем, и это была их обособленная от всех вселенная. Я же, стоя в темноте, пребывал в другом мире. Джордж протянул руку, сломал ветку омелы с ягодами и предложил ей. Они снова глядели друг другу в глаза. Она спрятала ветку среди мехов у себя на груди. Так они и стояли, освещенные светом фонаря сверху; его красно-черный шарф, обмотанный вокруг шеи, смотрелся превосходно и придавал деревенскому парню весьма благородный вид. Он опустил фонарь и, стараясь сохранить естественный тон, опять повторил:
- Да… в этом году ягод много.
- Ты соберешь для меня немного, ладно? - попросила она, отвернувшись и закончив тем самым их очаровательное противостояние.
- Когда мне их надо срезать? - Он стоял рядом с ней, держа фонарь. Нам пора было отправляться домой. Он перешел с нами через ручей, не сказав ни слова. Потом пожелал обоим спокойной ночи. Когда он светил фонарем, чтобы ей было удобно ступать по камням, она даже не брала меня под руку. Так мы добрались до самого дома.
Последующие две недели мы усиленно готовились к Рождеству. Люди украшали дома ветками разных деревьев, хмелем. С окрестных ферм раздавался жуткий визг свиней, а к вечеру, позже, тянуло запахом жареной свинины. На шоссе стоял топот, пони спешили с рождественскими подарками.
Телеги приезжали к деревенским жителям, украшенные ветками омелы. Оранжевые апельсины весело выглядывали из ящиков. А также и алые яблоки. И, конечно, холодно-белые тушки ощипанных кур, гусей, уток. Мелочные торговцы важно размахивали кнутами, маленькие пони бойко бежали под сикоморами, вперед, к Рождеству.
В конце дня двадцать четвертого числа, когда повсюду пыль вздымается метлами и вениками, я прогуливался с Летти. Над головой розовело небо, голубели деревья. Мы встретили двух мальчиков 15–16 лет. Одежда на них была залатана хлопчатобумажным молескином, шарфы завязаны на шее узлом, из карманов торчали бутылочки с чаем. Судя по мешкам у них за плечами, ребята собрались на работу.
- Эй! - окликнула их Летти. - Собираетесь поработать накануне Рождества?
- Похоже, что так, - ответил старший.
- И когда же собираетесь возвращаться?
- Примерно в полтретьего.
- Утром на Рождество! Ну и ну!
- Зато сможете увидеть ангелов и звезду, - сказал я.
- Они подумают, что мы грязнули, - произнес младший паренек смеясь.
- Пошли, - заторопил его старший.
Они двинулись по дороге, топая тяжелыми башмаками.
- Счастливого Рождества! - крикнул я им вслед.
- Поздравляться будем утром! - ответил старший.
- Вам того же, - ответил младший и стал напевать веселую песенку.
- Забавно, - сказала Летти. - Мальчики отправились работать на меня.
Мы собирались пойти на вечеринку в Хайклоуз. Случайно я заглянул на кухню около половины восьмого. Лампа была притушена, и Ребекка сидела в тени. На столе при свете лампы я разглядел стеклянную вазу с пятью или шестью очень красивыми розами к Рождеству.
- Хелло, Бекки, кто это прислал? - спросил я.
- Никто их не посылал, - ответила Ребекка. В ее голосе прозвенели слезы.
- Да? Я что-то не видел их в саду.
- Возможно, так оно и есть, я укрывала их целых три недели, берегла под стеклом.
- Для Рождества они прекрасны. Я даже подумал, что кто-то послал их тебе.
- Уж меньше всего можно было подумать, что их прислали именно мне, - ответила Ребекка.
- Почему?.. В чем дело?
- А ни в чем. Кто я такая? Никто и уже никем не буду. Старею помаленьку.
- Что-то тебя расстроило, Бекки.
- Какое это имеет значение. Мои чувства ничего не значат. Могу только сидеть дома в компании с моими цветами… которые никому не нужны.
Я вспомнил, что Летти обычно прикалывала к домашнему платью цветы. Она была в восторге от предстоящей вечеринки в Хайклоузе. Я представил себе ее быструю скороговорку: "О нет, спасибо, Ребекка, у меня уже есть веточка, которую мне прислали".
- Ничего, Бекки, - сказал я. - Она просто слишком возбуждена сегодня вечером.
- А я легко забываю все обиды.
- Мы тоже, Бекки… Tant meiux.
В Хайклоузе Летти произвела большое впечатление на всех. Среди местных деревенских красавиц она резко выделялась своей красотой. Даже передвигалась и жестикулировала, как драматическая актриса. Лесли просто обожал ее. Когда они встречались глазами, оба смотрели с триумфом, возбужденно, горящим взглядом. Летти буквально наслаждалась тем впечатлением, которое она производила на публику. Благодаря всеобщему восхищению усиливалась ее любовь к нему. Он тоже был неотразим. Тем временем хозяйка дома, важная и напыщенная, сидела рядом с моей мамой, как бы покровительствуя ей. Мама улыбалась и смотрела на Летти. Это была восхитительная вечеринка. Очень веселая.
Я танцевал с несколькими дамами и удостоился чести поцеловать каждую из них под омелой, за исключением тех двух, которые поцеловали меня сами, первые.
- У, волчище, - сказала лукаво мисс Буки. - Убеждена, ты просто волк в овечьей шкуре, а притворяешься таким ягненочком.
- Даже своим блеяньем похож на ягненка, любимца Марии, да?
- Ну, уж по крайней мере ты не мой любимец. И хорошо, что тебя не слышит мой Голауд…
- О, твой великан… - сказал я.
- Да, он такой. Настоящий бычок. Так или иначе, я помолвлена с ним. А вообще никогда не знаешь, правильно поступаешь или нет.
- Я тоже не знаю, у меня нет опыта.
- Крутой мужик! У меня рождественское настроение. Я сейчас читаю Метерлинка… а он действительно здоровенный парень.
- Кто? - спросил я.
- О… он, конечно. Мой Голауд. Ничего не могу с собой поделать. Обожаю здоровенных мужиков. К сожалению, они не умеют танцевать.
- А может быть, к счастью, - вставил я.
- Вижу, ты его недолюбливаешь. К сожалению, я и не подумала спросить, танцует ли он… перед тем, как…
- Это для тебя имеет большое значение?
- Ну, конечно… женщина вольна танцевать с теми симпатичными мужчинами, за которых она никогда не выйдет замуж.
- Почему?
- О… ну, ведь замуж можно выйти только за одного…
- Конечно.
- А вот и он… Он за мной пришел! О, Фрэнк, я уж думала, что ты забыл меня, мой дорогой.
- Я то же самое думал про тебя, - ответил Голауд, здоровый жирный парень с детским лицом. Он постоянно улыбался, и трудно было понять, что он хотел сказать.
Домой мы отправились ранним рождественским утром. Летти, тепло укутавшись в шаль, беседовала со своим возлюбленным посреди аллеи. Она была восхитительна каждым своим жестом. Он тоже прощался с ней очень грациозно и с музыкой в голосе. Я почти влюбился в него сам. А уж что касается сестры, то ей он очень нравился. Когда мы подошли к воротам, то услышали голос Джона, который произнес:
- Спасибо.
Мы вгляделись и увидели двух мальчиков, которые, закончив работу, возвращались домой. Они выглядели довольно смешно при свете фонаря. Они прокричали нам рождественские пожелания. Летти помахала им рукой, а они крикнули в ответ: "Ура!" Наступило Рождество, чудесный праздник, прекрасная пора.
Глава IX
ЛЕТТИ СТАНОВИТСЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ
На следующий день после Рождества Летти исполнился двадцать один год. Я проснулся утром от ее радостных криков. За окном падал снег. Озеро чернело, словно открытые глаза трупа. Выскочил кролик, подпрыгнул и побежал дальше. Пролетели птицы, напуганные метелью. Снег лежал повсюду глубиной в восемнадцать дюймов.
- Никто не придет! - сказала Летти, ожидавшая в этот день гостей.
- В любом случае Лесли-то уж явится, - сказал я.
- Только он один! - воскликнула она.
- Один такой гость заменяет всех, разве не так? - подбодрил я. - И будь уверена, Джордж тоже придет, потому что я не видел его уже две недели.
- Почему?
- Не могу сказать.
Летти в пятнадцатый раз принялась донимать Ребекку вопросом, придут ли гости в такую погоду. По крайней мере женщины, приглашенные помогать по хозяйству, явились, как одна.
В десять часов прибыл Лесли, краснощекий, сияющий, смеющийся, точно мальчик. Он долго топтался в прихожей, сбивая палкой снег с башмаков, он окликнул Летти, чтобы та знала, кто пришел. Она устремилась ему навстречу.
- А, моя маленькая совершеннолетняя женщина! - сказал он, целуя ее. - Провозглашаю тебя совершеннолетней женщиной. Посмотри на себя в зеркало… - Она сделала, как он просил. - Ну, и что ты там видишь? - спросил он, смеясь.
- Смотрю, ты очень веселишься, глядя на меня.
- А! Посмотри на себя сама. Вот! И торжественно заявляю, что тебя больше пугают твои собственные глаза, чем мои, разве не так?
- Да, - сказала она, и он опять насильно поцеловал ее.
- Это твой день рождения, - сказал он.
- Я знаю, - ответила она.
- Я тоже. Ты кое-что обещала мне.
- Что? - спросила она.
- Вот - посмотри, может быть, тебе понравится, - он протянул ей маленькую коробочку.
Она открыла и, схватив колечко, быстро надела его на палец. Он смотрел с явным удовольствием. Она смущенно взглянула на него и рассмеялась.
- Вот! - сказал он.
- Ах! - воскликнула она странным голосом.
Он схватил ее за руки. Через мгновение она уже приставала к нему: