- С ними вечная беда. Вероятно, оттого, наше семейство так и зовется: Лианы. - Он усмехнулся. - Эти самые лианы растут повсюду, душат деревья, поэтому их приходится срезать. Но однажды я не стал их сжигать, а принес охапку домой и принялся с ними работать. И выяснил кое-что полезное. Когда высыхают, лозы утрачивают гибкость. Но пока они еще сырые и податливые, из них можно плести что угодно.
Исав отдернул занавеску, которая закрывала вход в комнату, и жестом пригласил меня, войти. Сердце екнуло: как-никак, моя собственная комната.
В первое мгновение показалось, будто мы вошли: в кладовку. В воздухе чувствовался слабый запах плесени, по стенам тянулись многочисленные полки, уставленные разнообразнейшими стеклянными сосудами. В бутылях были налиты разноцветные жидкости. Лишь оторвав взгляд от их пестрой коллекции, я заметила сплетенную из лиан маленькую кровать и деревянный комод.
Исав виновато нагнул голову, провел по волосам пятерней, испачканной зеленым лиственным маслом.
- Извини. Я здесь, храню образцы. Но этим утром я все убрал с постели и со стола. - Он указал на задвинутый в угол письменный стол из черного дерева.
- Мне тут нравится. - Я попыталась скрыть разочарование. Едва ли бывшая детская поможет мне вспомнить жизнь до сиротского приюта.
Положив вещевой мешок на кровать, я спросила:
- А такие еще комнаты есть наверху?
- Наша спальня и моя мастерская. Пойдем, покажу.
Мы двинулись дальше по коридору. Еще один прикрытый занавеской вход; здесь оказалась большая спальня. В ней была широкая кровать, накрытая цветастым покрывалом, рядом - два столика, по стенам - множество полок. Вместо стеклянных сосудов на полках стояли книги.
Исав указал на потолок, сделанный из сшитых вместе кусков кожи.
- Я пропитал кожу маслом, так что вода стекает, не просачиваясь внутрь. В дождь не каплет, хотя в солнечные дни бывает жарковато.
С потолка свисало устройство из деревянных планок, напоминающее цветок. Его основание было обвито веревками; дальше эти же веревки тянулись через потолок и вниз по стенам.
- А это что? - не удержалась я.
Исав довольно улыбнулся.
- Еще одно изобретение. Система блоков и грузов заставляет деревянный цветок вертеться, и он охлаждает комнату.
Мы вышли, обратно в коридор. Напротив родительской спальни находилась еще одна, которую Исав мне тоже, показал. Простая узкая кровать, комод и ночной столик; я не заметила никаких украшений, изобретений и личных мелочей.
- Лист большую часть года живет в Крепости, - сказал Исав. - Поэтому его комнату я тоже занял под свои нужды.
Наконец мы дошли до конца коридора, где оказалось обширное помещение, - мастерская. Ступить, некуда: всюду битком набито растениями, банками, коробками, грудами листьев и инструментами. Полки прогибались под весом множества бутылей и кувшинов; в них были разнообразные жидкости либо какие-то непонятные предметы. Этот беспорядок живо напомнил мне обстановку, в которой работал, и жил Валекс. Но если у Валекса повсюду были навалены книги, бумаги и камни, то у Исава в мастерской поселились джунгли.
Я замялась на породе.
- Входи, входи. - Исав зашел внутрь сам; хозяйская нога знала, куда ступать, чтобы ничего не раздавить, не опрокинуть. - Я хочу, тебе кое-что показать.
Я осторожно пробралась следом.
- Чем ты тут занимаешься?
- Тем сем, - отозвался он, что-то разыскивая в кипе бумаг на столе. - Я люблю принести из лесу всякую всячину да поглядеть, на что она годится. Так я изготовил несколько лекарственных снадобий. Нашел новые плоды, которые можно употреблять в пищу… цветы для твоей матери... Ага! - Он выудил из-под бумаг записную книжку в белой обложке. - Держи.
Книжка меня не заинтересовала: я все еще осматривалась, пытаясь отыскать что-нибудь знакомое. Сказанные Исавом слова - "твоя мать" - снова пробудили в душе сомнения, которые преследовали меня со вчерашнего дня. Не выдержав, я спросила:
- Откуда ты знаешь, что я - твоя дочь? Ты говоришь с такой уверенностью...
Он улыбнулся.
- Погляди в книжке.
Я послушно открыла первую страницу. И увидела нарисованного углем младенца.
- Листай дальше.
На следующей странице был нарисован годовалый ребенок. Девочка. Листая книжку, я видела, как кроха растет, становится подростком и превращается в девушку, которую я знаю. В меня. В горле встал острый ком, на глаза навернулись слезы. Отец так меня любил - а я даже вспомнить ничего не могу! На картинках я увидела свое детство - такое, каким оно должно было быть, под крылом Исава и Перл.
- Особенно интересно пролистать книжку быстро-быстро. Увидеть, как ты за несколько секунд вырастаешь на двадцать лет. - Исав забрал у меня книжку, но не захлопнул ее. - Видишь? Вот почему я знаю, что ты - моя дочь. Я рисовал тебя каждый год в день твоего рождения. - Он повернул книжку к себе и оценивающе поглядел на последний созданный им портрет, сравнил со мной. - Похоже. Не совсем такая, как на самом деле, но теперь, когда я тебя увидел, можно исправить огрехи.
Исав легонько постучал книжкой себя по груди.
- Когда ты исчезла, - продолжал он, - мать не расставалась с этой книжкой, глядела на рисунки дни напролет. Со временем перестала, но пару лет спустя увидела, как я рисую новый портрет, и попросила все сжечь. - Отец снова вручил мне книжку. - Я сказал, что она ее никогда не увидит. И насколько я знаю, рисунки до сих пор не попали ей на глаза. Так что давай пока не будем ей показывать, ладно?
- Конечно. - Я внимательно рассмотрела каждую страницу, подмечая мелкие подробности, тщательно прорисованные рукой отца. - Это просто замечательно.
Ну вот, сомнения исчезли: я - Залтана. С души свалился огромный камень. Обязательно постараюсь, чтобы родители стали мне поистине родными. Однако старший брат - совсем другое дело.
- Ты бы лучше показал эти рисунки Листу. - Я вернула книжку Исаву. - Может, тогда он поверит, что я ему сестра.
- О Листе не беспокойся, ему картинки не нужны. Он и без них знает, кто ты. Его выбило из колеи твое возвращение. Он сильно переживал, когда ты пропала... ему было очень трудно.
- Ах, ну да, я забыла. Мне-то на севере жилось легко!
Исав поморщился, и я пожалела о своей злой насмешке.
- Тебя похитили буквально у Листа из-под носа, - проговорил он негромко. - Ты его упросила взять тебя вниз, поиграть на земле. Ему была восемь лет. Не подумай, что это мало: детей Залтана учат выживать в джунглях, чуть только они научатся ходить. Орешка лазала по деревьям еще прежде, чем пошла; моя сестра с ума сходила от тревоги.
Исав опустился в кресло из лиан, и во всем его облике внезапно проступила глубокая усталость.
- Когда Лист вернулся домой один, без тебя, мы не сильно встревожились. Потерявшегося ребенка всегда находили через час или два. В общем-то, Иллиэйские джунгли не так уж велики. Да и хищники днем не очень опасны, а по ночам мы с помощью разных уловок заставляем их обходить поселение стороной. Однако мы перепугались, когда к вечеру не смогли тебя отыскать. Ты как в воду канула; все полагали, что тебя поймала ожерельная змея или древесный леопард.
- Ожерельная змея? - переспросила я недоуменно.
Исав усмехнулся, в глазах мелькнуло почтительное выражение.
- Это такой хищник зелено-коричневого окраса, он живет на деревьях. Длиной змея бывает до семнадцати метров, и она обвивается вокруг ветвей, цветом сливаясь с листвой и корой дерева. Дождавшись какую-нибудь дичь, ожерельная змея обвивает шею жертвы и душит ее. - Исав руками показал, как это делается. - После этого она заглатывает добычу целиком и неделями ее переваривает.
- Не очень приятно.
- Да уж. А чтобы узнать, кого змея, проглотила, ее надо убить. Но шкура у нее слишком крепкая, стрелами не пробьешь, а подойти к ожерельной змее вплотную - чистое самоубийство. Так же и с древесным леопардом. Он утаскивает добычу в логово, а туда не подберешься. И в конце концов один только Лист и верил, что ты осталась жива. Думал, может, ты где-нибудь прячешься, играешь в какую-то игру. Взрослые горевали о потере, а он искал тебя в джунглях день за днем. Уж он давным-давно вырос, понимал, что надежды, нет, а все равно, его туда тянуло.
- И когда же он бросил поиски?
- В сущности, только вчера.
Глава 4
Не удивительно, что Лист в бешенстве. Надо же: он четырнадцать лет прочесывал джунгли в поисках пропавшей сестры, а у нее хватило наглости вдруг объявиться самой. Впрочем, он один-единственный верил, что я жива. Мне сделалось неловко за свои недобрые мысли. Но тут Лист самолично явился на пороге мастерской.
- Отец, - проговорил он, в упор меня не замечая, - скажи этой девице: если она желает идти в Крепость, то я ухожу через два часа.
- Зачем так скоро? - удивился Исав. - Тебе же отправляться только через две недели!
- Бавол получил известие от Первого Мага. Что-то случилось. И я нужен там как можно скорее. - Лист на глазах раздувался от сознания собственной значимости.
Меня так и подмывало ткнуть его в солнечное сплетение: глядишь, спеси бы чуть поубавилось.
Лист резко повернулся и ушел. Я обратилась к Исаву:
- Может, еще кто-нибудь вскоре двинется в Крепость?
Он отрицательно качнул головой:
- Путь туда долог - надо идти много дней. А большинство Залтана предпочитают жизнь в джунглях.
- А что же Бавол Какао? Разве он не наш Советник в Крепости? Наверное, ему тоже нужно там быть? - Айрис в свое время рассказывала, что в Совет входят четверо магистров магии и по одному представителю от каждого из одиннадцати родов. Все вместе они управляют южными землями.