Мне было ясно, с какой стати: Лист боялся, как и Кейхил. Однако вслух я сказала:
- Наверно, он хотел как можно скорей показать Бейну образцы красной глины.
По-моему, Кейхила это не убедило. Я не успела расспросить его дальше: Айрис закончила разговор и направилась к нам.
- Они сильно расстроены, - сказала она, имея в виду вождей.
- Отчего?
- Считают, будто мы обвиняем их в том, что они якобы дали кураре похитителю Тьюлы. И их возмутили попытки Кейхила набрать людей под свои знамена. - Айрис одарила претендента на трон гневным взглядом. - Я думала: ты желаешь познать нечто новое, увидеть новую грань нашей культуры. А вместо этого твоя навязчивая идея собрать армию поставила нашу миссию под угрозу.
Кейхила ее слова не пристыдили.
- Не нужно было бы собирать армию, если б Совет меня поддержал. Вы...
- Молчать! - Айрис рубанула воздух ладонью, и я, ощутила, как по коже мазнула ее магия.
Кейхил попытался что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. На щеках выступили ярко-красные пятна.
- Несмотря на все мои дипломатические умения, я не могу заставить их что-либо рассказать. Кейхил их оскорбил. Теперь, Элена, они будут говорить только с тобой.
- Может, нам подумать, как уносить ноги?
Наставница засмеялась:
- У них на пути Кейхила поставим: он задержит.
Претендент на трон в ярости сверкнул на нее глазами.
- У тебя, Элена, есть небольшое преимущество, - продолжала Айрис. - Хоть я - Магистр Магии и член Совета, ты - кровная родственница. По их мнению, родня важней Магистра.
- Как это я им родственница?
- Около пятисот лет назад от рода Песчаного Семени откололись люди, пожелавшие перебраться в джунгли. Песчаное Семя - бродяги по натуре, и уже многие из них в поисках собственного пути порвали связь с главным родом. А некоторые, как Залтана, по-прежнему считают их родней. Попытайся что-нибудь выяснить. Но так, чтобы они не вообразили, будто ты обвиняешь вот этих людей, которые здесь, в пособничестве. Тщательно выбирай слова.
Должно быть, у меня на лице отразилось глубокое сомнение в успехе, потому что Айрис добавила:
- Считай это своим первым уроком дипломатии.
- Учитывая, сколь много ты сама добилась, удивительно, что я не ощущаю громадной уверенности, - съязвила я.
- Издевки оставь при себе.
- Почему бы тебе не пойти со мной вместе? Если я начну говорить глупость, ты махнешь рукой и заставишь молчать, как Кейхила.
Наставница с горечью усмехнулась.
- Меня попросили отбыть и "забрать с собой настырного щенка". Ты остаешься одна. Я не смогу тебя услышать сквозь магию Песчаного Семени, поэтому встретимся на краю равнины у Кровавой скалы.
Айрис мысленно показала мне похожую на человеческое сердце красную скалу с белыми прожилками. Мы с Кики миновали ее два дня тому назад.
Кейхил замахал руками, постучал ладонью по горлу. Айрис вздохнула:
- Только если пообещаешь не заводить разговор об армии, пока не возвратимся в Крепость.
Претендент на трон закивал.
- Элена, я разрешаю тебе освободить голос Кейхила.
Очередной урок. Ну что ж... Отогнав тревожные мысли о предстоящей беседе со старейшинами, я открыла сознание для магии. Магической энергией было насыщено все кругом, однако я разглядела отдельную ниточку, обернутую у Кейхила вокруг горла. Потянув энергию на себя, я освободила его голос.
- Молодец, - похвалила наставница.
Уши претендента на королевский трон так и пламенели, однако ему хватило ума заговорить спокойно:
- Если мне будет позволено указать очевидное, то оставлять Элену одну слишком опасно.
- Выбора нет, - отозвалась Айрис. - Я могу заставить их рассказать, что им известно, но Песчаное Семя воспримет это как начало войны. И тогда, Кейхил, не видать тебе собственной армии: мы будем слишком заняты, обороняя ситийцев от кровной мести Семян. - Наставница обернулась ко мне: - Элена, желаю удачи. Нам будет о чем потолковать, когда ты нас догонишь. Кейхил, иди седлай Топаза. - И она ушла, свистом подзывая своего коня.
Кейхил с упрямым видом скрестил руки на груди.
- Лучше я останусь. Надо же присмотреть за тобой, когда будешь возвращаться. Это простейшее военное правило: всегда кто-то должен тебя поддержать.
- Кейхил, тут столько магии, что Семена могли бы просто-напросто перекрыть мне дыхательное горло. И ни ты, ни я ничего бы не сделали.
- Тогда уезжай с нами.
- А ты подумал о Тьюле и о следующей жертве убийцы? Я должна попытаться.
- Но риск…
- Жить - это и есть рисковать, - оборвала я. - Ты рискуешь каждый раз, принимая решение, делая шаг... каждое утро, вставая с постели, ты снова рискуешь. Выжить - значит осознавать этот риск и не цепляться за иллюзию безопасности.
- Тебя послушать - жить не захочется. Уж больно все печально.
- Так оно, и есть. Это самое главное. - Не собираясь вступать с ним в философские споры, я попыталась его подстегнуть: - Двигайся, пока Айрис опять не разозлилась. - Я рубанула воздух ладонью - точь-в-точь как наставница.
- Не смей! - Кейхил схватил меня за руку. Задержал ее в пальцах, не отпуская: - Если Песчаное Семя тебя обидит, они познают мою кровную месть. Будь осторожна.
Я отняла руку.
- Я всегда осторожна. - Кажется, я немного приврала.
Айрис с Кейхилом ускакали, предоставив меня самой себе. Как бы не оскорбить ненароком Песчаное Семя. Я перебрала в памяти последние указания наставницы, затем огляделась. Чем мне заняться?
В этом временном лагере каждый был занят своим делом; люди работали спокойно, деловито, без суеты. Уловив запах жареного мяса, я вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела; в животе сейчас же, возмущенно забурчало. Порывшись в вещевом мешке, я извлекла часть своих припасов и поела, устроившись на земле и привалившись спиной к брошенному седлу Кики. Тут же навалилась страшная усталость, и снова подняться на ноги я уже не смогла. Вздремну-ка я, пожалуй. Во сне заново можно пережить вернувшиеся воспоминания детства... Я вытянулась на траве, подложив седло под голову, даже не потрудившись подстелить плащ. Удивительно, как тут хорошо и безопасно.
Однако сны пришли дурные. Я продиралась сквозь джунгли, а следом ползли змеи - множество змей. Они обвивались вокруг ног, валили меня наземь. Я не могла шевельнуться, а они впивались в кожу зубами, с которых капал кураре, и шипели: "Иди с-с-с нами, с-с-с нами-с-с".
- Сестра? - раздался вдруг несмелый голос.
Я проснулась с громким криком. От меня испуганно отпрянула маленькая большеглазая женщина. Ее темные волосы с отдельными желтыми прядями были стянуты кожаным ремешком, на белом платье виднелись пятна грязи.
- Старейшины желают с тобой говорить.
Я поглядела на небо, желая узнать, который час, но солнце было скрыто густой пеленой облаков.
- Как долго я спала?
Большеглазая улыбнулась:
- Целый день. Пожалуйста, иди за мной.
Я невольно глянула на посох. Взять оружие - значит оскорбить старейшин, однако так не хотелось его оставлять! На языке вертелись десятки вопросов; я прикусила губу, чтобы ненароком не спросить чего-нибудь без разрешения. "Терпение, Элена, - повторяла я себе, - главное - терпение". К сожалению, искусству дипломатии меня еще никто не учил.
Моя провожатая подошла к самому большому шатру; его белая ткань была сплошь покрыта рисунками животных. Женщина откинула полог и жестом велела мне войти. Я шагнула внутрь и остановилась, чтобы глаза привыкли к полутьме.
- Подойди сюда, - раздался мужской голос от дальней стенки шатра.
Я двинулась туда. На полу лежали коричневые и бордовые циновки, украшенные замысловатыми узорами. Слева я заметила несколько ковриков, явно служивших постелью, и разноцветные подушки. Справа находился низкий стол, окруженный большими подушками, а с потолка свисали украшенные красными кистями светильники с зажженными свечами.
На черном коврике с золотым шитьем рядком сидели, скрестив ноги, двое мужчин и женщина. Одного из них я узнала: сидя в центре, мне улыбнулся Лунный Человек. Теперь его кожа была выкрашена в желтый цвет. У второго мужчины лицо было испещрено глубокими морщинами, в волосах женщины виднелась седина; эти двое были одеты в красные одежды.
У меня вдруг ноги заплелись: так живо вспомнилась моя тюремная одежка - тоже красного цвета, изорванная, в крови. Я о ней не вспоминала с той поры, как Валекс предложил мне выбор: отправляться на казнь или стать дегустатором при командоре. Я не задумываясь выбрала черно-красную форму дегустатора. С чего это неожиданно пришла на память тюремная роба? Быть может. Рассказчик выпустил на волю и это воспоминание? Зачем? Я поглядела на него с подозрением.
- Садись, - велела женщина и указала на круглый коврик на полу.
Я уселась напротив хозяев, скрестив ноги, как они.
- Одна из Залтана, которая прошла немалый путь. Ты вернулась к своим предкам, ища руководства, - проговорил человек с морщинистым лицом. В его глазах светилась мудрость, а взгляд проникал мне в душу.
- Я ищу понимания, - отозвалась я.
- Путь твой извилист и запутан. В дороге тебя запятнали кровь, боль и смерть. Ты должна пройти очищение. - Он кивнул Лунному Человеку.
Тот поднялся. Извлек из-под ковра длинную кривую саблю. Лезвие блеснуло в свете многих свечей.