Калли Макфей, обитательницу тихого университетского городка, преследуют сны о являющемся в ее спальню мужчине.
Возможно, это - просто видения женщины, посвятившей свою жизнь исследованиям темы "демонов-любовников" в поэзии и прозе?
А может быть, сны Калли - вовсе не сны? И к ней действительно приходит ночами тот, чья страсть способна преодолеть время и пространство?
Но… что же ей делать?
Изгнать демона-любовника из своей жизни и сердца?
Или сдаться на милость его всепоглощающей любви?..
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 4
Глава 4 6
Глава 5 8
Глава 6 10
Глава 7 12
Глава 8 13
Глава 9 15
Глава 10 17
Глава 11 19
Глава 12 21
Глава 13 23
Глава 14 25
Глава 15 26
Глава 16 30
Глава 17 31
Глава 18 33
Глава 19 35
Глава 20 37
Глава 21 39
Глава 22 40
Глава 23 42
Глава 24 44
Глава 25 47
Глава 26 49
Глава 27 50
Глава 28 53
Глава 29 54
Глава 30 56
Глава 31 58
Глава 32 59
Глава 33 61
Глава 34 62
Глава 35 64
Глава 36 65
Глава 37 67
Глава 38 68
Глава 39 70
Глава 40 73
Примечания 73
Кэрол Гудмэн
Демон-любовник
Глава 1
- Доктор Макфэй, расскажите, как случилось, что вас заинтересовала сексуальная жизнь демонов-любовников?
Вопрос прозвучал довольно неприятно, особенно из уст седовласой матроны в жемчугах и розовом твидовом костюме от Шанель (винтажная модель, прикинула я, образца этак 1981), но я уже привыкла к подобным вопросам. После того как на свет вышла моя ставшая бестселлером книга "Сексуальная жизнь демонов-любовников" (название, которое я позаимствовала из моей же собственной диссертации "Демоны-любовники в готической литературе: вампиры, оборотни, инкубы"), мне довелось побывать на многих литературных семинарах, лекциях и, наконец, собеседованиях. Любопытно, что все присутствующие, как правило, реагировали на слово "секс" в названии. Правда, я сильно подозревала, что Элизабет Бук, декана факультета фольклора фейрвикского колледжа, скорее заинтересовало упоминание о демонах-любовниках.
Собственно говоря, инициатива собеседования принадлежала факультету фольклора. Колледж явно был тут ни при чем - Фейрвик, со своими тысячью шестьюстами студентами, ста двадцатью преподавателями на полной ставке и еще тридцатью - с частичной занятостью ("Высокий процент преподавателей по отношению к студентам - предмет нашей особой гордости", - небрежно заметила чуть раньше доктор Бук), само собой, не входил в первую десятку университетов страны. Под пару ему был и сам Фейрвик - один из многих пригородов Нью-Йорка с населением, едва превышающим четыре тысячи человек, - в прошлом захолустная деревушка Кэтскилл, окруженная горами и тысячами акров девственных лесов. Изумительное местечко - если вы увлекаетесь ходьбой на снегоступах или лыжами. И настоящая медвежья берлога, если мы с вами похожи и ваше представление о счастье включает в себя шопинг у Барни, обед в новом ресторанчике Бобби Флэя и непременно шоу О’Кифа.
И не то чтобы меня осаждали предложениями. И все же… Тогда как большинство новоиспеченных докторов философии готовы были зубами и когтями драться за приличную работу, сама я - вероятно, из-за шума, которым сопровождалась публикация моей книги, - уже успела получить два предложения (от каких-то захолустных колледжей Среднего Запада, которые я тут же отправила в корзину). Вскоре после этого мною серьезно заинтересовался Университет Нью-Йорка, тот самый, который я в свое время окончила и куда твердо намерена была вернуться, поскольку не собиралась уезжать из Нью-Йорка. Правда, все это пока было, что называется, вилами по воде писано, так что о Фейрвике имело смысл серьезно подумать - хотя бы ради его факультета фольклора. Мало кто из колледжей мог похвастать наличием такого факультета, и, если честно, я была заинтригована политикой колледжа, объединившего на одном факультете такие дисциплины, как история, английский и антропология. Впрочем, это полностью соответствовало тому, что интересовало меня - сказки и готические романы, - не говоря уж о том, как меня порадовала возможность пообщаться с профессорами смежных дисциплин, которых интересовало что-то помимо моих лекций о вампирах. Правда, не все тут разделяли мою страсть. Профессор Фрэнк Дельмарко, преподававший американскую историю - крупный мужчина в простецкой джинсовой рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими накачанные мышцы, - осведомился у меня, не приходило ли мне в голову, что публикацией очередной бульварной книжонки о вампирах я лишь потакаю низкому уровню современной культуры.
- Между прочим, мои лекции затрагивают творчество Байрона, Кольриджа и Бронте, профессор, - со снисходительной усмешкой, не уступавшей его собственной, отрезала я. - Так что насчет бульварных книжонок вы явно погорячились.
Я не стала упоминать, что на моих лекциях учащиеся смотрели отрывки из "Теней прошлого" и читали Энн Райс.
Я уже привыкла к тому, что академические снобы презрительно морщатся при одном упоминании о предмете, которым я занимаюсь. Поэтому когда, оставшись наедине с Элизабет Бук, я услышала тот же вопрос, то постаралась тщательно подбирать слова.
- Все свое детство я слушала шотландские сказки, которые рассказывали мне отец и мать, - начала было я, но декан Бук не дала мне договорить.
- Это они дали вам такое необычное имя, Калльек? - И повторила его, на этот раз правильно: - Калле-е.
- Мой отец был шотландцем, - объяснила я. - А мать просто любила кельтскую историю и культуру - до такой степени, что записалась в колледж Сент-Эндрю, где и познакомилась с моим отцом. Родители были археологами, увлекавшимися древними традициями кельтов, - отсюда и мое имя. Но друзья зовут меня Калли.
Я благоразумно умолчала о том, что родители погибли в авиакатастрофе, когда мне еще не было и семи, и что с тех самых пор меня растила жившая на Манхэттене тетушка Аделаида, так что мое детство прошло в Верхнем Уэст-Сайде.
- Я выросла на кельтских легендах, - продолжила я, излагая ту версию, которую озвучивала уже не меньше дюжины раз - в очерке, написанном по просьбе колледжа во время учебы в школе, а также в предисловии к моей книге.
Трогательная история о том, как сказки, которыми я заслушивалась в детстве, пробудили во мне любовь к фольклору и легендам, а те уже, в свою очередь, подтолкнули меня к изучению истоков появления фейри, фей, демонов и вампиров в романтической и готической литературе. Я рассказывала эту историю столько раз, что она уже мне самой стала казаться фальшивой. Но я-то ведь знала, что это чистая правда - вернее, была правдой, когда я только стала рассказывать ее; я действительно заинтересовалась этим, - как только поняла, что сказки, которые я ребенком слышала от родителей, существуют в реальном мире - во всяком случае, большая их часть. Мне удалось отыскать следы их в сборниках сказок и готической литературе - начиная с "Тайного сада" и "Принцессы и гоблина" и заканчивая "Джейн Эйр" и "Дракулой". Возможно, я надеялась, отыскав корни этих сказок, вернуться в детство, которое потеряла, когда погибли родители, и я была вынуждена переехать к тетушке; она добросовестно несла свой нелегкий крест, но была до ужаса чопорной, настоящий "сухарь в юбке". Однако вместо того чтобы постепенно оживать, сказки, которые рассказывали мне родители, мало-помалу словно таяли в моей памяти… как будто изнашивались со временем. Я превратилась в знающего специалиста, получила докторскую степень, моя теория даже была отмечена несколькими наградами, я написала книгу, сразу ставшую бестселлером (возможно, своим успехом обязанную повальным увлечением вампирами). Однако беда в том, что вдохновение, питавшее меня, куда-то исчезло: я силилась найти тему для следующей книги - и не могла.
Иной раз я гадала, случалось ли рассказчикам, чьи сказки я записывала - шаману у костра, женщине с прялкой, - ловить себя на том, что им осточертело пересказывать одно и то же десятки раз?
Не знаю. Но моя сказка сработала и на этот раз.
- Вы именно тот человек, которого мы ищем, - уверенно кивнула Элизабет Бук, когда мой рассказ подошел к концу.