* * *
Я сидел на кухне, чистил картошку. Отпуск кончался, а я всё ещё не решил, как жить дальше. То есть главное я знал - мы с Ирочкой должны быть вместе, всегда вместе, и мы будем вместе. Но вот детали…
Я чувствовал, что не могу больше заниматься такой работой. Не буду. Не хочу тратить свою жизнь на обслуживание бездушных механизмов, когда кругом столько боли и зла. Я должен делать что-то для людей, помочь им избавиться от дерьма. Но как? Я не знаю.
"Роман, здесь Уэф. Могу я посетить твоё жилище?" - раздался в голове бесплотный голос.
Я бросил недочищенную картофелину на стол. Руки неистово дрожали.
"Не слышу ответа"
- Проходите, пожалуйста… - почему-то в голос сказал я.
Прямо посреди кухни из ничего мгновенно возник ангел, сидящий по-турецки в воздухе на какой-то пушистой штуковине. Может, ковёр, или кушетка? Определить точно не представлялось возможным, круг изображения отрезал края.
- Здравствуй, Рома. Это кухня? Очень удачно. Деликатные вопросы удобней всего решать на кухне.
Странно, в тот раз у него был другой голос. Да, точно - переливисто-серебряный голосок, я ещё подумал, что говорит девушка. Сейчас он разговаривал совсем другим голосом - мужественно-уверенный баритон.
- Я могу разговаривать любым голосом, какой понравится. Кстати, и другие тоже. Сейчас такой голос полезней. Тебе проще, психологически.
Он огляделся. Я уловил мелькнувший мыслеобраз - тесная деревянная клетка, пол устелен грязной соломой, на полу сидит по-турецки оборванный лохматый человек - я.
- Здравствуйте, папа Уэф, - я старался держаться. Чего он так сразу, в самом деле? - Вы не правы, солома свежая, и я моюсь каждый день. В остальном - чем могу.
Он усмехнулся.
- Я вижу, ты здорово продвинулся, за такой короткий срок - поздравляю. Давай на ты, раз уж я папа.
Изображение внезапно передвинулось, и он оказался за столом, напротив.
- Так удобнее. Психологически. Ты чисти картошку, это здорово успокаивает. А я, с твоего позволения, возьму чётки.
Он протянул руку куда-то вбок, извлёк из воздуха чётки - связку маленьких разноцветных стеклянных зверюшек необычного вида.
- Пересказывать вашу историю нет необходимости, я всё знаю. Но необходимо прояснить ряд вопросов. Мауна объяснила тебе, и я повторю - невозможно только смотреть в глаза друг другу. Вы должны быть связаны общим делом. Твои соображения?
Да, папа Уэф умеет брать быка за рога.
- Нет соображений, - не дождавшись внятного ответа, заключил Уэф. - Ясно. Ну что же, они есть у меня. Ты помнишь, чем мы все - и я, и Иолла, и Мауна - занимаемся здесь, на Земле?
- Да, папа Уэф. Вы сеете разумное, доброе и вечное. Я только не понимаю деталей.
- Это необязательно. Ты согласен работать вместе с нами?
Я заморгал. Да я… с ней… Да хоть на костёр!
- Безусловно. Если бы было иначе, нашего разговора бы не было.
- Я согласен, - просто ответил я, - что надо делать?
В моей голове сама собой родилась картина: мы с Ирочкой спиной к спине отстреливаемся от террористов, я из автомата, она косит врагов лучом перстня-парализатора. Вот мы освобождаем заложников… Дурачок я.
Пальцы Уэфа вдумчиво перебирали чётки.
- Малость есть, как сказал бы Пётр Иваныч. Я разочарую тебя. Иолла - специально подготовленный оперативный сотрудник. То, чем она занимается, тебе не по зубам, даже умей ты летать. И агентом влияния, как Хруст или Геннадий, ты пока работать не можешь - нет у тебя никакого влияния. Только рядовым исполнителем. Согласен?
- Согласен, - я дочистил последнюю картофелину, бросил в кастрюлю с водой. - Я надеюсь, вы не оставите свою дочь молодой вдовой?
Переливчатый, серебряный смех. Если бы я не знал, подумал бы, что смеётся девушка. И чего ему нравится такой голос? Несолидно же.
- Ты наглец, тебе уже говорили? Ладно, иногда это полезное качество. Гарантирую тебе жизнь. Если, конечно, ты не учудишь какую-нибудь исключительную глупость.
* * *
Я лежу на диване, смотрю в потолок. Свинцовая усталость давит, и хочется только одного - спать, спать не раздеваясь, спать, покуда не скинут с кровати. Нет, надо привести мысли в порядок. Вот уже больше месяца, как я работаю рядовым исполнителем. Исполнителем чего?
Первым шагом в моей новой должности стало увольнение с прежней работы. Моё заявление было подписано молча, мгновенно. Работа "агентов влияния"? Очень возможно.
Мне было предписано устроиться водителем на "скорую помощь". И опять всё прошло на удивление гладко. Я принёс заявление, мне подписали без звука, и уже на следующий день я приступил к работе.
…Машина колесила почти непрерывно третий час, и я начал тупеть. Москва не такой город, где приятно прокатиться на машине в вечерний час пик. Гонщики ралли "Париж-Дакар" просто лохи зелёные по сравнению с водителями московских неотложек и таксистами. Мне приходилось трудно.
"Роман, здесь Аина. Здравствуй. Срочно сверни на Кутузовский, дом…"
"Оттуда нет вызова! Что там?"
"Человек умирает, Рома, он не должен умереть. Быстрее!"
Я разворачиваюсь и включаю мигалки. "Газель" с воем пробирается через назревающую пробку, нет - настоящий завал на дороге. Точно, вот она, авария.
- Ты куда? - врач бригады скорой помощи таращит глаза. - Мы же едем…
- Внимание, вызов на Кутузовском, - оживает рация. - Вероятно, инфаркт. Кто рядом?
- Мы рядом, борт номер… - я вырываю трубку, опережая врача.
- Быстрее, ребята.
Врач, фельдшер и санитар таращатся на меня.
- Ты телепат, ей-богу. Как знал!
Наша машина с воем вырывается на оперативный простор. Да, ещё минута-две, и мы застряли бы здесь намертво. Гляди-ка, какая пробка!
* * *
…"Роман, здесь Мауна. Чем занят?"
"Здрасьте, мама Маша. Лежу, отдыхаю. Устал зверски"
Я чувствую виноватое сочувствие.
"Рома, извини, но тебе придётся ещё напрячься. Срочно езжай в психолечебницу"
"Куда?!"
"В психушку, чего непонятно? Пройдёшь к корпусу номер… Там сядешь на скамейку рядом с женщиной. Молодая такая, красивая. Ты поговори с ней, Рома, пожалуйста"
"О чём?!"
"Да о чём хочешь. Лучше всего о жизни. Задача ясна?"
"Да… Да, мама Маша. Еду. Ей грозит опасность?"
"Да, Рома. Она хочет покончить с собой. Ещё одно - через ворота не въезжай, оставь машину во дворе дома напротив, сам обойди кругом, там дыра в заборе. Всё понял? Обязательно обойди кругом, это важно"
* * *
…В осеннем сквере, вплотную примыкающем к угрюмому корпусу психушки, на скамейке под желтеющим клёном сидела молодая женщина. Сидела неподвижно, глядя перед собой остановившимся, невидящим взглядом.
Я осторожно подошёл к ней.
- Простите, ничего, что я присяду?
Она смотрит безразлично.
- Пожалуйста…
Господи, какая страшная аура, и как холодно у неё в душе - пусто и холодно, как в Антарктиде.
Мы сидим, молчим. С чего начать? И вообще, что с ней стряслось такое, что так вот, вдруг - и привет?
- Вам плохо? - вдруг брякаю я.
Она впервые замечает меня. В глазах стоят слёзы.
- Да, мне плохо…
* * *
- …И не сомневайтесь. Раз любит, вернётся. И вообще, пока человек жив, возможно всё. Не возвращаются никогда только с того света. Всё в ваших руках, только не опускайте их.
Она долго смотрит на меня. Потом вдруг спрашивает:
- Как вас зовут, молодой человек?
- Роман. Можно Рома.
- Рома, вы женаты?
- Да, - и это святая правда. Ну, правда, пока виртуально. Какая разница?
- Повезло вашей жене. Правда.
Она рассмеялась и широким взмахом руки рассеяла что-то белое, мелкое. Ба, да это таблетки. Она, оказывается, всё это время держала их в горсти. Эх я, телепат…
Женщина легко поднялась со скамьи.
- Спасибо тебе, Рома. Ничего, что на "ты"? А меня Катей зовут. Может, где и увидимся.
- Живи долго, Катя. Счастья тебе. И знаешь что?
- Что?
- Один человек сказал мне: если нет больше сил идти - надо просто идти быстрее.
Грубый плагиат, конечно. Но сейчас не до авторских прав.
- До свиданья, Рома. И тебе счастья.
- Спокойной ночи.
* * *
Я возвращаюсь домой по довольно пустынным улицам. Редкие машины рассекают воздух со свистом, радуясь наступившей свободе. Два часа ночи - время, когда на улицах Москвы восстанавливается нормальное уличное движение.
Надо же, как всё просто. Подошёл, поговорил - и человек жив. Не появись я, и она сейчас сидела бы на лавочке холодная, мёртвая. И муж, что её так глупо обидел, он ведь наверняка не простил бы себе.
Однако не заснуть бы за рулём. Но я знаю, что делать.
"Ира, Ир…"
"Рома, здесь Иого. Я понимаю, что ты устал, но выхода нет. Сворачивай сейчас налево, а там в переулок, во двор. Там увидишь компанию, шугни их фарами и сигналом. Двери запри. Из машины не выходи, опасно. Тебе надо продержаться две минуты"
"Еду" - я уже начинаю привыкать к своей работе.