- Осталась одна загвоздка, - фыркнула Фалитта, уже не уверенная, что ее провал так уж плох. - Пустоши и населяющие их существа. Едва ли они позволят вам безнаказанно грабить себя.
- Согласно легендам Авалон принадлежит иным существам, а не Добрым соседям. Наши отцы называли их альфами. Для Малого народца альфы такие же пришельцы, какими для нас, коренных вассов, были изгары, переселившиеся в Лонгрию во времена правления короля Ургата. Если найти обходной путь, не тревожа покоя Добрых соседей, они не станут вмешиваться.
- И для этого вам нужна помощь Богини, - процедила Фалитта. - Вы ведь не относитесь к числу ее ярых сторонников, сир Майхорт. Да и ваши люди таковыми не являются.
- Грешен, - без тени улыбки отозвался комендант. - За одиннадцать лет, что я управляю Сарсхоллом, я раз десять пытался проникнуть вглубь вересковых пустошей. И добровольцев посылал, и сам ходил. Несколько человек так и не вернулись оттуда. Бедняга Ланс потерял рассудок за одну проведенную на пустошах ночь. Кто-то проплутал и вернулся ни с чем. Прошлой весной я сам с еще тремя добровольцами углубился в пустоши. Мы шли весь день, прямо, никуда не сворачивая. На закате мы увидели впереди башни Сарсхолла. У нас всех при себе было хладное железо, и все же чары Малого народца одурачили нас. Поэтому, леди посланница, я и осмелился обратиться за помощью к высшей силе. Богиня ответила на призыв. Нам остается только уповать на нее.
Фалитта поджала губы, поднимаясь из кресла, и сухо поблагодарила собеседника за уделенное ей время. Полученная информация не радовала, и ее стоило как следует обдумать…
* * *
Северные земли у опушки Древнолесья всегда пользовались недоброй славой, но Дина досужие пересуды стариков мало заботили. Трава здесь поднималась сочная, густая - идеальное место для выпаса, и летом молодой мужчина проводил здесь с отарой и верным пастушьим псом по многу дней. Ночевал там же: у прогоревшего костра, на охапке травы, завернувшись в старый плащ. Поближе, чем линия горизонта, но все же довольно далеко стояла мрачная стена леса: Дин никогда не подводил своих овец близко - забредут в чащу, потом разыскивай их.
Ночи стояли теплые, звездные, спокойные. Пес где-то рыскал, сторожа отару; сами овцы разбрелись по лугу. Дин отхлебнул молока из фляжки, зажевал ломтем хлеба с куском сыра и, довольный, растянулся на своей лежанке.
Разбудил мужчину странный, похожий на всхлип, шум. Дин открыл глаза, полежал, прислушиваясь, и уже решил было, что ему померещилось, когда послышалось тихое ворчание, перемежаемое хрустом и влажными чавкающими звуками. Мужчина осторожно повернул голову и застыл: только мгновенно сковавший его ужас не позволил пастуху вскочить и с истошным криком броситься прочь. Наверное, это и спасло ему жизнь.
В жалких двух десятках шагов от импровизированной лежанки какой-то зверь безжалостно рвал овцу. В ночной темноте зверя было сложно рассмотреть; ясно было только, что он черен, огромен и опасен. Замерший, как кролик перед змеей, Дин отметил, что тварь не столько утоляет голод, сколько потакает природной свирепости: окровавленные ошметки плоти с белой курчавой шерстью были щедро разбросаны вокруг.
Наконец, чудовище не столько насытилось, сколько наигралось. От несчастной овечки на этот момент мало что осталось, и пастух заледенел. В сапоге у него был спрятан нож, но что такое нож против подобной зверюги?
Однако старые Боги, от которых отвернулись еще прадеды, не оставили своих непутевых детей. Лунный свет обрисовал мохнатое тело твари, когда та проходила мимо, ее вытянутую морду, острые уши, густую черную шерсть, встопорщенную на загривке, и сильные лапы. А потом зверь молниеносно прыгнул и растворился в ночи. Почти растворился, ибо истошное овечье блеяние отмечало его страшный путь.
Дин пролежал, не шевелясь до рассвета. Только, когда лучи солнца загнали в землю последние клоки утренней дымки, пастух поднялся.
От некогда большой отары осталось около половины, да и ту помог собрать невесть как уцелевший ночью пес. Сбитые вместе овцы испуганно жались к пастуху, а тот торопливо гнал их домой.
Стоило оповестить всех односельчан о появившейся напасти. Простые сельские жители с чудовищной тварью не справятся - надо звать на подмогу рыцарей. Оставалось только надеяться, что зарезавшая за один раз несколько десятков овец тварь покажется им достойным трофеем.
Несколько раз поседевший за ночь Дин суеверно оглядывался через плечо. В памяти всплывали старые сказки, в которых старую чащу называли Блаттенвуд - Кровавой.
Глава 10. Охота
Вернувшись в свою комнату, Фалитта рухнула лицом вниз на кровать поверх покрывала. Лана, уже ожидавшая ее, присела рядом на краешек постели и ободряюще коснулась рукой плеча подруги.
- Что сказал сир Майхорт? - Тихо спросил Дух Рога.
Юная Кобра перевернулась на спину и, глядя в потолок, быстро пересказала содержание недавнего разговора.
- В общем, рассчитывать нам не на кого, - подвела итог Фалитта.
- Я и не ждала помощи от этих людей, - качнула головой Лана. - Нам противостоит магия - ничем иным Юнону одолеть бы не смогли.
- Остается только надеяться, что Латона с Вервульфом действительно попали в руки этих самых альфов, - тоскливо произнесла дочь богини. - Лишь бы они оказались живы.
- Юни жива, - уверенно проговорила Лана. - Я едва ее чувствую, от нее исходят очень странные эмоции, но она жива. Да и Вервульф побывал не в одной переделке.
- Тогда мы их вытащим, - Фалитта решительно подгребла к себе подушку. - Ладно, я дико устала, поэтому собираюсь немного отдохнуть. Разбуди меня где-то через часик…
Девушка заснула, едва успев договорить. Лана осторожно накрыла подругу одеялом и перебралась в кресло. Дочь Богини хорохорилась, но было заметно, что она действительно переживает за Юнону, и это рождало в душе единорога теплое чувство благодарности. Однако это не помешало Духу Рога разбудить уставшую соратницу точно в заданное время.
Наблюдая, как заспанная, но сосредоточенная Фалитта устраивается перед пылающим камином, Лана догадалась, что та задумала. Над Сарсхоллом и пустошами царила ночь, и дочь Огненной Кобры Нарваннской снова брала под контроль все свечи, факелы, костры на много миль вокруг, которые хоть на миг, но могли осветить лица пропавших друзей.
Киэ'Ланарт устроилась в отдалении, чтобы не мешать, но и при необходимости прийти на помощь. Сама она собиралась вновь поймать отзвук чувств своей хранительницы и попытаться определить направление поисков и примерное расстояние. Связь была слабой, единорог подчас не понимал, чувствует он что-либо или это ему мерещится. Но на какие-то краткие мгновения эмоции Юноны вспыхивали путеводными звездами, и вслед за хранительницей Киэ'Ланарт испытывала странные, несвойственные им обеим ощущения.
Ярость. Гнев. Азарт. Злобу.
Ночь темным потоком утекала прочь; пламя в камине все реже лизало низко склоненное к нему лицо. Девушка вышла из транса одновременно с последней погасшей искрой, бессильно рухнув на каменный пол и только чудом не напоровшись на каминную обрешетку.
Мгновением позже Лана упала рядом с ней на колени.
- Пусто, - безжизненно проговорила юная Кобра. - В этих местах отвратительно бедная ночная жизнь.
- Как ты? - Сочувственно спросил единорог.
- Я никогда не думала, что это так тяжело, - со вздохом призналась Фалитта, с трудом приподнимаясь и садясь прямо на полу. Устало сгорбившаяся, с запавшими глазами и потускневшими волосами, она мало походила на ту энергичную и самоуверенную девицу, которой Лана увидела ее впервые. Сейчас дочь Богини разом повзрослела на несколько лет.
- Уже почти рассвет. Ложись спать, - предложила Лана.
- Нужно снова разжечь камин, - невпопад отозвала Фалитта. - Надо отдать распоряжение, чтобы принесли дрова.
- Все еще спят, - возразил единорог. - Ты никого сейчас не найдешь. Фалитта, умоляю, отдохни. На тебя смотреть страшно.
- Мы теряем время, - упрямо закусила губу дочь Кобры. - Нужно искать дальше.
- Я пока продолжу поиски сама, - предложила Лана. - Мне несколько раз удалось засечь отголосок эмоций моей хранительницы.
- Ей сильно страшно? - Помедлив, спросила Фалитта.
- Страха там нет, - качнула головой Лана. - Мне сложно сказать, но это больше похоже на всепожирающую ненависть.
- Латона умеет ненавидеть? - В глазах Фалитты наконец-то зажегся огонек интереса. - Не ожидала. Тебе удалось определить, где она?
- Увы.
- А свои мысли ты можешь ей передать? Если ее заманили в ловушку и держат в плену, пусть не разыгрывает благородство и во всем сошлется на меня. Возможно, меня попытаются шантажировать ее жизнью или свободой, и тогда мы получим хоть какие-то сведения.
- Осталось определиться: Юни похитили, как рычаг воздействия на тебя, или кто-то рассчитывает заполучить меня, - вздохнула Лана.
- Узнаем, - мрачно пообещала юная Кобра. - Мы все узнаем.