- Малыш, ну ты сама подумай, - продолжая деловито орудовать утюгом, невозмутимо объяснял ей меж тем новый знакомый. - Я живу один, слуг у меня нет. А на работу я должен приходить идеальным, в том числе в идеально чистой и глаженой одежде. Где же мне ее брать? И потом, это я должен выглядеть идеально, так почему это должно стать заботой какой-то женщины?
- Но я…
- И ты, я не сомневаюсь, умеешь все это делать сама. Сама и будешь. С завтрашнего дня. А сегодня ты слишком устала, и я просто тебе помогаю. Кстати, закончил. Иди, меряй.
Платье было красивым. Легким, воздушным, цвета яркой весенней зелени, с мелкими белыми цветами, рассыпанными по ткани. Чуть широковато, но пояс решал эту проблему. Юбка мягкими волнами спускалась до щиколоток, свободные слегка прозрачные рукава собирались резинками на запястьях, вырез небольшой, едва приоткрывает ключицы. В целом, наверно, неплохо, ей, вроде, идет. Хотя видеть себя в платье было довольно непривычно. Она уж и забыла, когда одевала в последний раз… в детстве, должно быть. Хотя, в детстве, помнится, тоже предпочитала шорты.
Чтобы разглядеть себя целиком ей пришлось залезть на кровать. Идеально расправленное одеяло смялось под ее ногами. Но это ведь ничего, кровать ведь теперь ее… Хочется надеяться, что только ее… Да что она опять все о том же!
Но платье было таким… взрослым, что ли. А ей предстояло идти в ресторан с едва знакомым мужчиной. Почти свидание. Или без почти? Ведь потом, поздно вечером, им предстоит вдвоем возвращаться сюда же и… Нет, стоп, хватит себя запугивать!
Надо накраситься, наверно. Ресторан - это торжественно, все же. Мама, правда, была против "неумеренного пользования косметикой, школьницам это ни к чему". Но где теперь мама и где теперь школа?.. Да и нет у нее ничего особенного для "неумеренного", так, тушь да помада почти натурального оттенка.
А из обуви - только кроссовки.
- Да, не слишком сочетается с платьем, - согласился Он, глядя, как она завязывает шнурки. - Но легкую эпатажность облика мы можем себе позволить. А платье тебе идет. Ты в нем выглядишь почти взрослой.
- И чем это мне грозит? - комплимент был весьма сомнительным, но понять этого человека, от которого стала внезапно зависеть ее судьба, ей было важнее.
- Ну, я буду не так смущаться, идя с тобой по улице.
- Вы - и смущаться? - она не поверила. - Но почему?
- Видишь ли, ребенок, - задумчиво начал он, пытаясь не сообщить ей снова что-нибудь, что опять ее напугает. - В нашем обществе есть определенные правила… оформленные, в том числе, законодательно. Но главное - они являются фундаментальной частью общественного сознания, основа основ. И согласно этим правилам, к несовершеннолетнему гражданину этой страны я и близко подойти не имею права. Тебя, конечно, признали совершеннолетней именным указом… но не могу ж я этот указ на лоб себе наклеить!..
- Но… но, может, я ваша сестра. И не из этой страны, а из вашей.
- Угу, - чуть усмехнулся он. - Первое, что приходит в голову… Несовершеннолетних граждан моей страны здесь быть не может, это тоже закон, - поспешил добавить он, чувствуя, что она готова обидеться.
- А почему все так сложно?
- Расскажу постепенно. А пока идем ужинать.
Он элегантно положил ее ладонь себе на локоть. И едва не взвыл, ощутив, как она опять нервно дернулась. Отпустил. Отошел. Сделал круг по гостиной в попытке досчитать до ста. Бросил, вернулся к ней.
- Аня, ну я не могу так! - нервным жестом пригладил волосы. - Нам с тобой все равно вместе жить, тут никуда не деться, и если ты будешь так переживать каждый раз, когда я тебя касаюсь… Аня, я просто не смогу быть рядом, не прикасаясь к тебе совсем. Я уже завтра полезу на стенку и начну глупо срываться по мелочам! Ты пойми, я готов во многом себя ограничивать. Я не претендую на твою девственность, на твою спальню, на твою… неважно! Но я должен иметь возможность хотя бы брать тебя иногда за руку, обнять, коснуться волос… - он вновь нервно прошелся по комнате, пытаясь точнее сформулировать суть проблемы.
Она несколько растерянно следила за ним взглядом, изрядно смущенная его откровениями. С одной стороны, они ставят точки над i ("я не претендую на твою девственность"), но с другой… "Готов ограничивать" это значит, имеет право не ограничивать? И претендовать? Да что там, получить, как она реально сможет от него отбиться?.. И все эти игры с ее совершеннолетием - они что, означают, что ему дали на нее вот эти права?
- Анют, понимаешь, постоянные дружеские прикосновения - они просто в основе нашей культуры, нашей физиологии даже. Когда я вынужден общаться с тем, кого не могу коснуться, я просто физически ощущаю нехватку… воздуха, информации… не знаю, с чем лучше сравнить. Словно тебе запретили пользоваться одним из органов чувств - велели держать закрытыми глаза, уши, нос. И ты держишь, но… сама понимаешь, спокойнее от этого не становишься. Нарушается гармония. Общения, в данном случае.
- Но… я же не возражаю, - а в ее мире прикосновения малознакомых людей считаются вторжением в личное пространство. Хотя он прав, конечно, невозможно жить в одной квартире, вообще друг друга не касаясь. Только разве она виновата, что от его прикосновений ее словно током бьет?
- Не возражаешь, - согласился он. - Реагируешь очень негативно. А я эмоции чувствую.
Она покраснела.
- Эмоции, Анют. Мыслей не читаю.
Но она лишь смутилась еще сильней:
- Но я же не виновата. Я не специально, я… Просто, когда вы касаетесь…
- Я понял, не мучайся, - выговорившись, он вновь стал спокоен. Вновь мягко улыбался, а голос звучал так чарующе нежно. - Я все это к тому, что проблему с твоей реакцией надо решать.
- Как?
- Для начала, присядь, - он указал ей на кресло, и сам опустился на колени возле ее ног. Не касаясь, но все равно близко. Очень близко. - Проблема, Анют, не в тебе. Во мне. У меня немного иная энергетика, отличная от привычной. Той, которой обладают люди по ту сторону гор. Твой организм просто не сталкивался с подобным прежде и не знает, как реагировать. В итоге выставляет защиту.
- А "иная энергетика" это как? - спросить, почему-то вышло шепотом. - Вы что же… вы здесь… мутанты? На этих землях в древности произошел какой-то катаклизм, из-за чего местные жители изменились… изменили свою энергетику? И потому вы закрылись от мира?
- Почти, Анют. Одно маленькое уточнение: мы не меняли свою энергетику. Она у нас изначально была другой. Мы не мутанты, Анечка. Мы просто не люди. И никогда ими не были.
- Так не бывает, - она испуганно затрясла головой.
- Попробуй посмотреть мне в глазки, малыш. Просто посмотри - спокойно, не отрываясь. И найди, чем они отличаются от твоих.
Выполнять его просьбу не хотелось. Как и знать то, о чем он пытался ей поведать. Но это было совсем уж глупой трусостью.
А глаза у него были голубые. Бирюзовые даже. Красивые. И ресницы - куда длиннее и пушистей ее. Нечестно, он же мужчина…
А потом она вскрикнула и побледнела, осознав, что зрачок в этих красивых бирюзовых глазах лишь тонкая вертикальная черточка.
- Это не плохо и не хорошо, Анют. Это просто по-другому, - он говорил медленно, спокойно и убежденно. Он должен был ей объяснить. И при этом не напугать, ей и без того непросто. - Мы просто другие, не такие, как люди. Внешне это проявляется мало: другой зрачок, другая энергетика, другое питание. Есть множество культурных отличий, но, как я уже говорил, приехав сюда, я обязан соблюдать местные нормы, которые специально изучал.
- А здесь… я запуталась.
- Здесь живут люди. Обычные, такие как ты. Это их город, их страна. Не-люди живут в другой стране, на востоке. Здесь представителей моего народа мало. Очень, - он чуть улыбнулся. - Хотя все, кого ты сегодня встречала, людьми не были.
- Но тогда я не понимаю. Если это - страна, где живут люди, почему же тогда нашу судьбу решали те, кто, как вы говорите, людьми не является?
- Потому что мы здесь главнее. Наши страны живут в очень тесном симбиозе, мы зависим друг от друга. Но технологически, да и физически, мой народ более развит. Граница - это наши технологии, людям недоступные, поэтому людей к охране границ не привлекают. Да и политику Страны Людей в целом во многом определяют именно правители моей страны. Правда, здесь принято говорить, что мы просто опекаем молодое государство, делимся опытом, помогаем определить вектор развития. Ну а раз мы опекаем целое государство, логично, что и новых жителей этого государства доверили опекать именно представителям моего народа… Стало чуть понятней?
- Да… наверно… надо привыкнуть, - от обилия новой информации кружилось голова. Не люди. Не человек. Он - не человек, вообще. Другая цивилизация, другое… все, недаром он переучивался. А у нее все мысли о нем - только на уровне любовных романов в мягкой обложке…
- Дай мне ручку, Анют.
- З-зачем?
- Ну, ты ведь и сама признала: надо привыкнуть. Вот, просто положи мне на ладонь, - он протянул ей руку раскрытой ладонью вверх. Она поколебалась, но опустила сверху свою.
Чтобы тут же нервно отдернуть.
- Нет, Ань. Ты закрываешься. Как только ты чувствуешь мою силу, ты пытаешься оттолкнуть. А ты попробуй принять. Не отталкивай, но пропусти сквозь себя… Закрой глазки. Теперь протяни мне свою ладошку. Не клади, держи на весу. Попробуй почувствовать мою руку. Где она? Я поднес ее ближе или убрал дальше?
- Ближе, - ей стало жарко, сердце забилось быстрее.
- А теперь?
- Теперь убрали, - она невольно выдохнула.
- Потянись за ней, Анют. Не рукой, попробуй ощутить ее, отчетливей.