Поппи почувствовала, все ее ощущения ожили как в диком всплеске примитивной страсти. Она прильнула к его рту, и он пробормотал какое-то извинение, а язык его легко пробежал по контуру ее распухших губ, рука медленно передвинулась с плеча на шею, пальцы ласкали ямку, в которой бешено бился пульс. Потом рука скользнула вниз и слегка погладила напрягшуюся грудь. Тонкий хлопок ее рубашки был плохой защитой, и когда его большая твердая ладонь сжала ей грудь, это принесло секундное облегчение, но этого было мало, мало! Поппи чувствовала, как ее захлестывает неистовое желание, она со стоном повторяла его имя, а он целовал ее шею, настойчиво лаская грудь и доводя до беспамятства.
- Пожалуйста, Джеймс! Пожалуйста! - умоляла она, и тогда его горячий рот приник к ее груди, он захватил губами напрягшийся сосок и жадно втянул его. В темноте раздался ее слабый крик, и Джеймс с той же страстью приник ко второй груди. Он навалился на нее сильнее, вжимая в матрас всем своим весом и потом снова с каким-то отчаянием накинулся на ее рот. Дыхание его было прерывистым, и она слышала бешеный стук его сердца, такой же, как ее.
Даже через толстое одеяло она чувствовала, как он возбужден, и в ответ обняла его, наслаждаясь ощущением крепкого тела под своими ладонями.
И вдруг все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Джеймс, тяжело дыша, уронил ей голову на плечо.
- Что, черт побери, мы с тобой делаем, Поппи? Я же хотел только обнять тебя…
Возвращение в реальный мир вызвало озноб, ей вдруг вспомнились слова миссис Криппс о других нянях и о том, что ей ясно, почему он выбрал именно ее.
Она закрыла глаза, почувствовав, как краска стыда заливает ей щеки.
- Пожалуйста, отпустите меня, - прошептала она срывающимся голосом. Джеймс убрал руки и с тяжелым вздохом сел в ногах кровати, опустив голову.
- Простите меня, - сказал он каким-то бесцветным голосом. - Я обещал, что не дотронусь до вас, - простите меня. Больше такое не повторится.
Она попыталась сесть и натянула одеяло, прикрыв грудь и плотно подоткнув его под мышки, как будто это могло отгородить ее от Джеймса и уменьшить нестерпимый стыд.
- Я хотела сказать о мальчиках, - начала она срывающимся голосом.
- Не сейчас, Поппи, - ответил он почти грубо. - Мой самоконтроль висит на волоске. Мне лучше убраться отсюда, пока я не сорвал с тебя это чертово одеяло и не погрузился в твое чудесное ждущее тело…
Он встал, провел обеими руками по волосам и медленно вышел из комнаты, оставив Поппи мучаться от неудовлетворенного желания и унижения.
Поппи поднялась раньше всех в доме, натянула бесформенный спортивный костюм и спустилась вниз.
Она почистила обувь мальчиков, уложила в ранцы их ланч и присела к столу с кружкой чаю. Открылась дверь, и сердце Поппи ухнуло вниз. Джеймс был уже в костюме, волосы еще влажные после душа. Он выглядел собранным и отстраненным.
- Доброе утро, - сказала она официальным тоном. - Чай готов.
- Спасибо.
Он налил себе чаю, подвинул стул и сел напротив нее.
- По поводу прошлой ночи…
Она взглянула на него и, встретившись с ним взглядом, увидела в его глазах отрешенность.
- Это никогда больше не повторится, Поппи, я клянусь вам.
Она помешивала чай, чтобы чем-нибудь занять руки.
- Для себя я тоже кое-что решила. У меня нет ни малейшего желания становиться еще одной дыркой на вашем ремне. - И она аккуратно положила ложечку рядом с кружкой. - Так вот, о мальчиках…
Он вздохнул.
- Да, о мальчиках. Я не знаю, что можно сделать в этой ситуации. Бог знает, почему они решили, что виноваты в смерти Клер…
- Вы когда-нибудь говорили с ними о том, как она умерла?
Он снова вздохнул.
- Практически нет. Я предпочитал избегать этого.
- Это все еще больная тема для вас?
- Больная? Нет, уже нет. Все случилось так неожиданно…
Он остановился, и Поппи ждала, давая ему время собраться с мыслями. Он взял в руки мельницу для перца и стал внимательно ее изучать.
- У нее были головные боли. Частые головные боли, это перестало быть чем-то необычным. В тот день мы должны были ехать на деловой ужин, но она плохо себя почувствовала, решила остаться дома и лечь пораньше спать. Когда я вернулся, она крепко спала и не слышала, как я вошел. Все казалось нормальным. Я зашел в комнату к мальчикам, они тоже спали. У меня была срочная работа, я спустился вниз и просидел в библиотеке почти до четырех часов утра, потом снова поднялся наверх, в спальню.
Он очень аккуратно поставил мельничку на стол.
- Она была мертва. У нее случилось кровоизлияние в мозг. Какой-то слабенький сосудик не выдержал. Ей было двадцать семь лет, мне еще не было тридцати. В этом возрасте не ожидаешь, что такое может случиться. Дела в фирме шли все лучше, и я с головой ушел в работу, это помогало справляться с… ситуацией. Я надеялся, что, если буду занят двадцать четыре часа в сутки, у меня не будет времени думать. Но даже когда я сидел до двух часов ночи, а вставал в шесть, у меня все равно оставалось четыре часа полной пустоты.
Он вздохнул и снова взял в руки мельничку.
- Через какое-то время боль стала менее острой, но одиночество стало сутью моего существования.
- И поэтому вы продолжаете убиваться на работе, чтобы не решать эту проблему?
Он взглянул на нее и невесело рассмеялся.
- Вы еще и психоаналитик, Поппи?
- Я права?
- Да, - вздохнул он. - Вы знаете, что да. И теперь я в западне.
Она налила еще по кружке чаю, себе и ему, и снова села.
- Когда я впервые встретила вас и увидела, что здесь происходит, я решила, что вас может спасти только чудо. Но вам нужно не чудо, вам нужна жена.
- Нет. Неужели вы думаете, что это не приходило мне в голову? Но если вы хотите предложить свою кандидатуру на эту роль - ответ "нет". У меня нет ни времени, ни желания для новых серьезных отношений.
Она понимающе улыбнулась.
- У меня и мысли такой не было. Я же собираюсь замуж за фермера, если помните. Но мне кажется, что Элен строит на этот счет вполне определенные планы.
- Элен? - В его голосе слышалось недоумение. - Не глупите, Поппи, она моя коллега, в лучшем случае друг, и ничего более.
- Тогда почему она так ревновала ко мне вчера вечером?
Он нахмурил брови.
- Этого не было.
- Было. Почему, как вы думаете, ей так хотелось унизить меня? Она увидела во мне угрозу, Джеймс.
- Глупости.
Поппи слегка вздохнула. "Ничего-то ты не замечаешь вокруг, - подумала она, ставя чашки в мойку. - Как можно быть таким наивным?"
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джеймс выполнял свое обещание. До конца недели Поппи практически его не видела, а редкие часы дома он проводил с мальчиками. Чтобы компенсировать это время, каждое утро вставал в пять часов, и Поппи видела, что с каждым днем Джеймс выглядит все более усталым.
Элен это тоже не нравилось.
- Я думала, что ты нанял няню, чтобы она занималась с детьми. - Эти слова Поппи случайно услышала, проходя мимо большой гостиной, где Джеймс и Элен работали над какими-то срочными бумагами.
- Именно так.
- Так почему она этого не делает?
Поппи не хотелось слышать его ответ. Она только лишний раз удивилась, как это Джеймс не видит, до чего бесчувственна и холодна эта женщина!
Около десяти услышав, как Джеймс проводил Элен до двери, она зашла в гостиную забрать поднос.
Джеймс вошел следом и, увидев выражение ее лица, спросил:
- Поппи? Что случилось? Вы выглядите так, будто готовы кого-нибудь прибить.
Она сконфуженно улыбнулась, вздохнула, запустила пятерню в непокорную гриву.
- Я почему-то ненавижу эту комнату.
Он криво улыбнулся.
- Правда? Интересное совпадение. Я тоже.
Она удивленно взглянула на него.
- Так почему вы все здесь не переделаете?
В его смехе послышалась некоторая неловкость.
- Комнату оформлял дизайнер, и мне это стоило кучу денег.
- Можете не продолжать. Это был кто-то из друзей Элен?
- Ну и ну! Вы и вправду не очень ее любите?
- Не мое это дело - любить ее или не любить, - смутилась Поппи.
- Я не об этом спрашивал. Ладно, отвечаю на ваш вопрос. Да, это была подруга Элен. Она же оформляла и ее квартиру. Там так же стерильно чисто.
- Просто мне кажется, что комната демонстративно современная, а такому старому дому больше подходят антикварные вещи, как в остальных комнатах.
- Элен убедила меня, что хоть одна комната должна отличаться от других. А что бы вы здесь изменили? - неожиданно спросил Джеймс.
- Цвет. Я бы немного его утеплила. И я бы убрала отсюда эту современную мебель, заменила ее на что-нибудь из старого теплого дерева, может быть, клена или красного дерева. Или то и другое.
- И где все это взять?
Она удивленно взглянула на него.
- На аукционных распродажах.
- Я целую вечность не был на аукционах. Пожалуй, это было сразу после нашей с Клер свадьбы.
Лицо его стало печальным.
"О, черт, - подумала Поппи. - А впрочем, пусть лучше он почаще вспоминает женщину, которая заставляла его так улыбаться на фотографиях. Может, это поможет ему получше разглядеть несносную Фризби".
- Хотите какао? - предложила она.
Джеймс опять взглянул на нее с каким-то странным ожиданием во взоре.
- Какао? На кухне?
- Можно и здесь, - усмехнулась Поппи.
Он состроил шутливую гримасу, и последняя тень печали исчезла из его глаз.
- Лучше на кухне, - сказал он с ухмылкой.