А он просто стоял, казалось, пораженный тем, что понял, - я все видела. Он начал было двигаться в мою сторону, но я покачала головой.
- Не надо. - Мой голос был тверд. - Пожалуйста, МакКайл. Я не могу сейчас говорить.
Он внезапно остановился, словно я ударила его в живот. Снова развернувшись, я бегом преодолела остаток пути до своей комнаты.
Глава 11
К счастью, Кэссиди не было в комнате, когда я туда ворвалась. Я не хотела говорить. Боялась, что заплачу и, в конце концов, мое раздражение вырвется наружу. Сложно было видеть в этом что-то хорошее. Даже если я ему нравилась, у них уже что-то было и она, очевидно, была на нем зациклена. Ей нужно было всего лишь прикоснуться к нему, и он забывал обо мне, как и обо всем остальном.
Эта опасная маленькая игра была несправедлива. Это было сродни Давиду и Голиафу, только в данном случае в роли Голиафа выступала маленькая девушка, владеющая огромной магией и способная надрать мне задницу. Разве в моем едва ли магическом человеческом арсенале было что-то, что можно было бы использовать как оружие против нее?
Единственным в голову приходил тот факт, что я могу родить ему ребенка, а она нет, но я бы никогда этим не воспользовалась. Я желала, чтобы он хотел меня как личность, а не как лепреконовский инкубатор.
Я зажгла газовую лампу. Затем отбросила крышку коробки, предназначенной МакКайлу, и, бросив туда футбольный мяч, гневно нахлобучила ее обратно. Не забывай, кто был добр к тебе всю твою жизнь. Что ж, я тоже посвятила ему всю свою жизнь, при этом даже не зная его! В доказательство я пнула коробку. Я была тем человеком, которого ее люди выбрали ему в жены. Зачем она вмешивалась?
Переодевшись в пижаму, я изо всех сил швырнула одежду вглубь комнаты. Так по-детски, но после этого стало легче.
К тому времени как я забралась в постель и улеглась, я готова была поговорить с Кэссиди, но она еще не вернулась. Я ждала ее, снова и снова прокручивая сцену в голове. То, как бережно МакКайл прикасался к ней и как легко поддавался ее воле. Ее слова - чтобы он держался от меня подальше.
Господи, где носило Кэссиди?
Я погасила лампу. Тьма больше подходила моему настроению. Я, должно быть, долго ждала сестру, так как уснула. Меня разбудило шарканье и глухой удар, сопровождаемый громким шепотом "Вот дерьмо!". Я выпрямилась и, нащупав газовую лампу, зажгла ее.
Ого. Кэссиди ужасно выглядела. Ее одежда была мятая и мокрая. Запутанный конский хвост косо сидел на голове.
- Чего твои вещи валяются по всей комнате? - спросила она. - Я споткнулась о них.
- Из портала появилась Шизанутая Феечка и испортила мое свидание.
- Да ладно! Что случилось? - Она подошла и присела на кровать с моей стороны, пока я все ей рассказывала.
После того как Кэссиди обозвала ШФ всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами, я почувствовала себя на долю процента лучше.
- Почему ты просто не отдашь ему коробку и не покажешь видео, чтобы он знал, что ты на самом деле чувствуешь?
Мои внутренности сжались от мысли сделать себя уязвимой подобным образом. С таким же успехом она могла спросить, почему я не станцевала перед ним джигу обнаженной на первом попавшемся столе. Конечно, это бы ему понравилось, но тогда он снова мог подумать, что я отчаянная дура.
Объяснив, как важны для его клана подарки, МакКайл подтвердил опасения. Даря ему эти подарки, я своего рода отдавала ему часть себя. Я не буду давить на него своими подарками, как сделала сегодня ШФ. И не могу вручить их, пока мы не откроемся друг другу настолько, чтобы было не страшно делиться каждой мелочью.
- Я не могу, - сказала я ей. - Не сейчас.
- Да, ты права. Он не заслуживает их после поцелуев с врагом.
- Он ничего не может с этим поделать. Она заставляет его терять разум.
- Тогда почему ты злишься на него?
- Не знаю. - Я начала дрожать. - Думаю, я просто хочу, чтобы он был достаточно сильным, чтобы сопротивляться ее влиянию, но понимаю, что это не справедливо. Я никогда не чувствовала такой... такой... - Я подыскивала правильное слово.
- Уязвимости? Угрозы?
- Да... - Но я чувствовала нечто большее, чем эти два слова.
- Что еще? - спросила она. Она погладила меня по спине, и я расслабилась.
- Не знаю. Просто я начинаю переживать за него, понимаешь?
- Боишься, что он разобьет тебе сердце?
- Может быть. В смысле, я не думаю, что он умышленно это сделает, но если она продолжит преследовать его...
Мы даже не целовались, а боль и ревность от того, что я видела, как сегодня вечером он прикасается к другой девушке, независимо от обстоятельств, сжигали меня изнутри. И на вершине всего этого был страх за мою семью. Я чувствовала себя бессильной.
- Давай просто постепенно со всем этим разбираться, хорошо? - спросила Кэссиди.
Я почти улыбнулась ее мудрости, но лицо было на это не способно. Вместо этого я прошептала:
- Хорошо.
Я практически спросила Кэссиди о том, чем это она занималась в такое позднее время, но затем решила, что не хочу об этом знать, во всяком случае, не сегодня.
Она обняла меня, и мне в нос ударили запахи грязи.
- Можешь завтра первой идти в ванную, синичка, - сказала я ей.
- Хочешь сказать, от меня воняет?
- Ужасно воняет.
Она встала, сбросив шорты рядом с моими, и залезла в кровать во все еще вонючей футболке.
- Ладно, - сказала она. - Спокойной ночи.
Ее голос казался слегка грустным, но, вероятнее всего, она просто устала и переволновалась за меня. Я пожелала ей сладких снов и потушила лампу.
Этой ночью мне снилось, что ШФ заманила МакКайла в портал. Я бежала сквозь высокую траву, пытаясь дотянуться до него, но получалось медленно. Слишком медленно. Он последовал за ней, и портал завис в воздухе, широко открывшись. Они оба стояли в этой черной дыре, напоминающей гигантские челюсти, которые вот-вот сомкнутся. Я видела, как он упал на колени, готовый служить ей. Она, однако, смотрела прямо на меня. И улыбалась.
Следующая неделя была ужасной, и погода в этом сыграла немалую роль. Дождь лил почти каждый день.
Утро я проводила с Лейлой и Рейчел, помогая им по хозяйству. Если дождь был не слишком сильный, Кэссиди присоединялась к нам. Я вполне приспособилась к работе, и некоторые женщины постарше признали меня и говорили со мной на кухне. Одна из них даже сшила фартук моего размера.
Самым любимым моим занятием стало собирание яиц по утрам. Просунуть руку в настил из соломы, пальцами выискивая гладкую скорлупу яйца, - целое искусство.
Мы с МакКайлом не разговаривали. Когда мои родители приглашали его поесть с нами, я здоровалась с ним и сохраняла бесстрастное выражение на лице. Я вынуждена была смотреть на него, иначе вызвала бы подозрения родителей, но как только его глаза встречались с моими, я отворачивалась. Я разрывалась между опасениями стать ближе к нему и желанием, чтобы он искал моего общества и обнажил передо мной душу. Этот внутренний разброд сделал меня раздражительной.
Мои родители все замечали, они хорошо меня знали. Вне зависимости от того, насколько сильно я пыталась, скрыть дурное настроение не получалось. Они организовывали пикники и прогулки всей семьей, пытаясь меня развеселить или заставить заговорить. Даже если шел дождь.
На пятый день, под толстыми слоем сгустившихся облаков, мы устроили пикник в узкой горной долине, заросшей цветами. Папа прогуливался, рассказывая нам о различных растениях и травах. Он срывал листья и растирал их между пальцами, чтобы дать нам почувствовать их запах. Ароматы были сильными, острыми и сладкими. Он очистил корень одного из них и направился туда, где я сидела на расстеленном одеяле. Когда он поднес корень к моему носу, в моей голове возникла смущенная улыбка МакКайла. Я закрыла глаза.
- Корень солодки, - сказал папа. - Пожуй, чтобы извлечь аромат. Он слишком жесткий, чтобы его есть. - С помощью ножа он срезал верхний слой и протянул мне кусочек корня, словно это была конфета. Так вот что так часто жевал МакКайл. Только папа отвернулся, я выбросила его подарок.
- Его здорово добавлять в чай, - сказала мама, потягиваясь рядом со мной.
- Откуда ты все это знаешь? - спросила папу Кэссиди.
- МакКайл меня научил.
Моя голова дернулась в его сторону.
- Научил? Когда?
Папа плюхнулся рядом со мной в траву, не заботясь о том, что она была влажной.
- Мы несколько раз гуляли вместе. Он умный парень. Знаток ботаники.
Тепло наполнило мое сердце от мыслей о том, что МакКайл проводил время с моим отцом. Я оттолкнула приятные мысли и велела себе не обращать внимание.
- Людям должно быть стыдно за то, что он сидит один во время еды, - сказала мама. - Никто не обращает на него внимания.
- Да, позор им, - согласился папа. - Думаю, что эта традиция формировалась годами, и не помогает то, что МакКайл интроверт. Когда-то он сам закрылся от отношений с остальными и частично виноват в том, что друзей у него нет.
- У него есть друг, - сказала Кэссиди.
- Кто? Мальчик-клуриканец? - спросила мама. - Думается мне, это не то же самое, что иметь близкого друга внутри клана. Этика у Клури не та же, что и у Чаунов.
- У Клури тоже есть обязанности в клане, - сказала Кэссиди. - В смысле, полагаю, что они есть, а то как же иначе они могли бы жить. Понимаешь?
- Делать необходимый минимум дел просто, чтобы сделать - разительно отличается от тяжелой работы на благо общества, - сказал ей папа. - Может быть, разделение обязанностей между мужчинами и женщинами Чаун - сексизм, но каждая роль важна. Каждая единичка, добытая путем тяжелого труда.