Почему-то он тащился от происходящего. Хотя уравнение складывалось для него в пользу гроба, тупой ублюдок, словно ангел смерти, по медленному кругу разряжал пистолеты по принципу "первым пришел - первым обслужен", без задержек меняя обоймы, создавая вокруг себя кольца извивающихся, полумертвых немертвых тел, словно был ураганом.
Единственное, что было неподконтрольным? Его красивое как грех лицо было искажено в зверином рычании, убийственная ярость полностью спущена с цепи. И это было почти приемлемо.
Если бы не тот факт, что он должен вести себя профессионально.
Подобные эмоции были деградацией до уровня новичка-любителя, ослепляли вместо того, чтобы помогать сосредоточиться, ослабляди, когда должны были давать неуязвимость.
Вишес действовал максимально быстро, стреляя в грудь, живот, головы, пока воздух не пропитался вонью, хотя ветер дул в противоположном направлении. Но ему также приходилось следить за стреляющей мельницей Рейджа, потому что, видит Бог, он сомневался, что брат различал мишени.
В том и была гребаная проблема, когда в бою слетала крыша.
А потом все кончилось.
Типа того.
Даже когда те двадцать или двадцать пять лессеров валялись на земле, Рейдж продолжил вращение, шмаляя по сторонам, карусель смерти без наездников на конях-демонах была слишком тупа, чтобы знать, где кнопка "выкл".
- Рейдж! - Ви оглянулся по сторонам, держа оружие вскинутым, но сам перестал стрелять. - Ты долбаный кретин! Прекрати!
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Дуло Голливуда продолжало выплевывать вспышки света даже когда стало не во что стрелять… кроме других сражавшихся в стороне, которые в настоящий момент оказались не в зоне досягаемости.
Но не факт, что надолго.
Вишес приблизился, перешагивая дрыгающиеся трупы, стараясь держать за спиной Рейджа, пока тот продолжал палить.
- Рейдж!
Соблазн всадить ему пулю в зад был настолько сильным, что левая рука опустила пистолет на уровень его ягодиц. Но это была только фантазия. Всадив Голливуду свинца, можно спровоцировать зверя, когда Ви находится в радиусе его аппетита.
- Рейдж!
Что-то умудрилось достучаться до брата, потому что шквальный и бессмысленный огонь замедлился… а потом прекратился, оставляя Рейджа просто стоять на месте, тяжело дыша.
Они находились на открытой местности, с таким же успехом над их головами можно было прицепить светящиеся стрелки.
- Совсем не следишь за происходящим, - рявкнул Ви. - Ты смеешь шутить с этим дерьмом…
И тогда все произошло.
В одну секунду он хотел обойти брата, становясь перед ним… а в следующую он увидел краем глаза, как один из не достаточно мертвых лессеров поднял дрожащую руку… с пистолетом в ладони. Когда пуля вылетела из дула, мозг Ви просчитал угол полета так же быстро, как летел сам свинец.
Прямо в грудь Рейджа.
Прямо в центр его груди… потому что, алло, она была самой большой мишенью снаружи долбанного кампуса.
- Нет! - закричал Ви, прыгнув наперерез.
Да, потому что его смерть вместо Рейджа - более благоприятный исход? Минус один, так или иначе.
Оказавшись в полете, он не почувствовал ни вспышку боли, ни резонирующего рывка, с которым пуля влетела в его бок, ногу или второе бедро.
Потому что гребаный свинец уже попал в яблочко.
Рейдж с хрипом поднял обе руки к небу, на автомате зажав курок на обоих пистолетах, опустошая обоймы: бах, бах, бах! Шум выстрелов уносился в небо, словно Рейдж сыпал проклятьями от боли.
А потом брат рухнул наземь.
В отличие от парней Омеги, прямое попадание вроде этого свалит любого вампира, даже члена Братства. Никто не переживет такое дерьмо, никто.
Закричав, Вишес сам рухнул на землю и разрядил один из пистолетов в лессера, метко прицелившись всадил в него достаточно свинца, чтобы превратить парня в банковский сейф.
Когда угроза была нейтрализована, Ви на карачках пополз к брату, на руках, все еще сжимавших пистолеты, и носках ботинок. Для мужчины, которому был неведом страх, он обнаружил, что смотрит в зияющую пропасть чистого ужаса.
- Рейдж! Господи Иисусе… мать твою… Рейдж!
Глава 3
Новая клиника Хэйверса располагалась на другом берегу, в центре леса, растянувшегося примерно на четыреста акров, незаселенного, не считая старого фермерского дома и трех-четырех новых будок для входа в подземное строение. Мэри ехала по последнему отрезку двадцатиминутной дороги на своем Вольво XC70, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида на Битти.
Девочка сидела на заднем сидении и смотрела в затемненное стекло, словно это был экран телевизора, на котором показывали захватывающее шоу.
Каждый раз возвращая взгляд к дороге впереди себя, Мэри сильнее стискивала руль. И снижала скорость.
- Почти приехали, - сказала она. В который раз.
Битти никак не отреагировала на фразу, которой полагалось быть ободряющей, и Мэри понимала, что пыталась успокоить не ее, а себя. Мысль, что они могут не успеть, была гипотетической ношей, которую она пыталась примерить на себя… и, блин, корсет из глубокого стыда не давал ей вздохнуть.
- Здесь поворот.
Мэри включила поворотник и свернула направо, на однополосную неровную дорогу, абсолютно мешавшую ее внутренней спешке.
С другой стороны, она могла ехать по идеальному автобану, а ее сердце все равно бы подскакивало в груди.
Медсанчасть расы вампиров была расположена таким образом, чтобы избежать внимания людей и беспощадного влияния солнечного света, и когда ты привозил кого-то или приезжал сам в поисках лечения, тебя направляли к одному из нескольких входов. Когда позвонила медсестра, чтобы сообщить печальные новости, Мэри сказали проехать напрямую к фермерскому дому и припарковаться там. Так она и поступила, встав между новеньким пикапом и стареньким седаном от Ниссана.
- Готова? - спросила она, заглушив двигатель и посмотрев в зеркало заднего вида.
Не дождавшись ответа, Мэри вышла из машины и подошла к двери Битти. Девочка, казалось, сильно удивилась тому, что они приехали, и маленькие ручки расстегнули ремень безопасности.
- Нужна помощь?
- Нет, спасибо.
Битти собралась самостоятельно вылезти из автомобиля, даже если на это уйдет больше времени. И отсрочка вполне могла быть намеренной. Невыносимо думать о том, что будет после смерти. Без семьи. Денег. Образования.
Мэри указала на сарай за домом.
- Нам туда.
Пять минут спустя они миновали несколько пропускных пунктов и спустились на лифте вниз, где вышли в кристально-чистую, хорошо освещенную зону для пациентов. Здесь пахло, как и во всех человеческих больницах: искусственный аромат лимона, остатки парфюма, едва ощутимый запах чьего-то ужина.
Павлов был прав, подумала Мери, подойдя к стойке администратора. Комбинации антисептика и спертого воздуха было достаточно, чтобы она мяслями снова вернулась на больничную койку, вспоминая трубки, вставленные в ее тело, лекарства, которыми они пытались убить рак, и от которых она в лучшем случае чувствовала себя как больная гриппом, а в худшем - словно умрет с минуты на минуту.
Веселые были времена.
Когда сидевшая за столом светловолосая женщина в униформе подняла взгляд от монитора, Мэри сказала:
- Привет, я…
- Прошу, сюда, - поспешно сказала женщина. - Через двойные двери. Я открою вам. Стойка медсестры будет прямо перед вами. Они сразу ее проведут.
Мэри, не став тратить время на "спасибо", схватила руку Битти и бросилась вперед по сияющему, отполированному полу, и толкнула металлические панели сразу, как услышала лязг открывающегося замка.
По другу сторону от зоны, заполненной уютными креслами и замусоленными журналами, располагалась "кухня" клиники, народ в униформе и традиционных белых халатах носился туда-сюда с подносами, планшетами и стетоскопами.
- Вам сюда, - позвал их кто-то.
У этой медсестры были коротко стриженные черные волосы, голубые глаза в цвет униформы и лицо Паломы Пикассо.
- Я провожу вас.
Мэри шла за Битти, положив руки на ее плечи и направляя ее по одному коридору и в другой, который, очевидно, вел к палатам интенсивной терапии: в нормальных палатах не было стеклянных стен с внутренними шторами. Персонала намного меньше. Не было информационных панелей над стойкой медсестры.
Когда медсестра остановилась и открыла одну из панелей, донесся тревожный вой сирен медицинского оборудования, всевозможные беспорядочное пиканье и скрипы предполагали, что компьютеры беспокоились о том, что происходило с пациентом.
Женщина отодвинула шторку.
- Вы можете войти.
Когда Битти помедлила, Мэри наклонилась к ней: