***
Летающий корабль с надутыми парусами появился перед взором Ай-те-Кона так неожиданно, что у него на некоторое время отнялся дар речи и возможность говорить.
Он только показывал пальцем на морской парусник и мычал что-то нечленораздельное. Его правая рука и помощник, Метин, стоял за спиной вождя и ничуть не удивился, потому, что за последнее время видел так много необычного вокруг, что решил не обращать на диковинку своё внимание.
Совсем недавно он видел большую гору, вершиной вниз, плывущую в небе, на которой находился медведь, сидящий на краю горы и бросающий сверху на голову Метина жёлуди. Метин представил, что скажет тотам Ай-те-Кон, расскажи он ему о медведе, летающем в небе, и решил, что лучше промолчать.
Между тем парусник искусно приводнился на реку, так, что вода плюхнулась на берег, и остановился. Если бы Метин умел читать, он бы прочитал на борту парусника надпись "Зверобой", что, впрочем, ему ничего бы не сказало. Матросы выбросили за борт вёдра и принялись черпать ими воду, наполняя бочки в трюме.
Капитан Краббас выбросил трап и хабиба Бата, в сопровождении матросов и мама Искандера сошёл на берег, чтобы размять ноги.
Конечно, он знал об обычаях маео, поэтому, искренне улыбаясь, подошёл к шатру тотама и склонил голову перед старым Ай-те-Коном. Тот жестом показал место возле себя и пока хабиба Бата устраивался, Метин подал ему кружку с местным чаем.
Они выдержали паузу и молчаливо пили чай, пока хабиба Бата не выпил первую кружку, а Ай-те-Кон – уже, как пальцев на руках. Ай-те-Кон уважительно спросил у хабиба Бату:
- Куда держит путь уважаемый странник?
- Ищу женщину по имени Маргина, - сказал хабиба Бата.
- Вы знаете Маргину? - в один голос спросили Бегун в красном костюме и странный человек с капюшоном на голове.
- Да знаю, - с улыбкой сказал хабиба Бата, ожидая продолжения. И не ошибся. Рассказы Бегуна Бодди, как он себя называл, и странного человека, утверждающего, что он невидим, настолько поразили хабиба Бата, что он, в продолжение их рассказа ни разу никого не перебил. Одно он понял верно – Маргина необычная, неземная женщина, которая достойна его, хабиба Бата. Только на мгновение у адевира мелькнула мысль, что он, может быть, её недостоин, но мысль эту хабиба Бата отбросил сразу и бесповоротно, как нечто, противное уму и действительности.
- А за какой надобностью вы ищете эту достойную женщину? - спросил Ай-те-Кон, склоняя голову к хабиба Бата.
- Я её люблю, - сказал хабиба Бата.
Он не знал, почему он так сказал, может просто вырвалось подспудное из памяти, а может из озорства, но хабиба Бата сказал правду. Слушатели молчаливо требовали продолжения рассказа.
- Она улетела от меня на летающем острове, - сообщил хабиба Бата, а Ай-те-Кон млел от удовольствия, представляя, как он расскажет всё это в лицах на совете тотамов. Но продолжение рассказа последовало не от чужестранца, а от стоящего сзади Метина.
- Я видел этот летающий остров, - нарушая субординацию, сообщил он, - и на нем сидел медведь, который бросал вниз жёлуди.
- Да, там есть говорящий медведь, его зовут Балумут, - подтвердил хабиба Бата. – А куда они улетели?
- К чёрному ящику, - сообщил Метин. Хабиба Бата не понял.
- Он имеет в виду станцию репликации, куда я иду, - сообщил человек-невидимка, откидывая капюшон. Он не видел его головы, но сейчас такая деталь нисколько не смущала хабиба Бата. Он получил столько информации, что требовалось время для её осмысления.
- Я вас могу подвезти на станцию, - сказал хабиба Бата, - возможно, ваш кот, Мо, уже вернулся.
- Я бы тоже не прочь сократить свой путь, - признался Бегун Бодди.
- Место найдётся для всех, - сообщил хабиба Бата. Через некоторое время потяжелевший парусник "Зверобой" оторвался от воды и поднялся в воздух, унося с собой и Бегуна Бодди, и Уандера, и Метина, в качестве проводника.
А Ай-те-Кон сидел возле костра, пил чай, и редактировал свой рассказ, добавляя своё, что не понимал, и радовался, как ребёнок – рассказ получился сказочным и неповторимым.
***
После неожиданного ухода Мо все немного растерялись, но оставаться возле обрушенной дороги не имело смысла и нужно идти в обход, возвращаясь назад, чтобы добираться старой дорогой, которая ведёт в Мессаку.
Онти и Полинию, вместе с остатками груза, посадили на двух лошадей, а Хабэлуан, Палдор и кучер Арвин Флипп шагали рядом с ними пешком. Что же касается зелёных человечков, то они семенили впереди лошади Онти, постоянно оглядываясь на неё, и, порядком задерживая движение. Как всегда, они затянули свою непонятную песню:
"Милой создана из зла, зла, зла.
Преображена была, ла, ла.
Кто блуждает, ты узнай, най, най.
Собирает урожай, ай, ай".
Палдор хмуро глянул на поющую зелень и недовольно буркнул: - Что они поют? Вечно что-нибудь накаркают.
- Милый, - успокоила его Полиния, - не будь к ним таким строгим.
Хабэлуан, слушая песню зелёных человечков, нахмурился, так как знал, что они поют неспроста. Они так и не рассказали своим названным родителям о том, что с ними случилось за дверью. Мо сказал, что лучше им этого не знать, и Хабэлуан с ним, несомненно, согласен.
После того, что с ними приключилось, Хабэлуан доверял Мо больше, чем самому себе. То, непонятное, что угрожало Онти, сравнимо по силе разве что с Мо, и теперь, когда большого рыжего кота нет, им явно с ним не справиться. В любом случае он, Хабэлуан, будет защищать Онти до последнего – ведь теперь она его единственная сестра. Зелёные человечки продолжали тянуть свою песню:
"Путь бечёвкою бежит, жить, жить
Кто-то связанный лежит, жит, жит,
Страшное не с этих мест, ест, ест,
Свой имеет интерес, ес, ес".
- Всё! Хватит! – не выдержал Палдор. – Если я услышу ещё одну вашу песню – вы пожалеете.
На этот раз Полиния промолчала, а Онти задумчиво переглянулась с Хабэлуаном.
***
Оставив лебедей на озере, Рохо сделал трансформацию и стал молодым парнем, шагающим по улочкам города Палласа. Хрустальные колокольчики, когда-то разбудившие его, призывно звенели впереди, и Рохо двигался к ним, иногда уклоняясь от прямого пути, так как не все улочки шли в том направлении. Он проходил мимо двора, с большим садом перед домом в котором игрались девочка и мальчик. Какие-то вибрации о чем-то напомнили ему, но он не мог их разобрать и остановился у забора.
- Меня зовут Витус, а это Нестия, - доверчиво сообщил мальчик, и спросил: - А вы от папы?
- Нет, не от папы, - ответил Рохо.
- А-а…, – разочарованно сказал мальчик и сообщил девочке, - это не к нам, побежали.
Они скрылись в саду, а Рохо, запомнив лица детей, пошёл дальше.
- Кто приходил? - спросила Лерия у сына, но Витус от неё отмахнулся: - Мама это не от папы.
- А-а…, - разочарованно сказала Лерия, и вздохнула - от любимого прозрачного мужа Уандера она давно не имела никаких известий.
А Рохо шагал дальше, к концу улицы, где остановился, глядя на небольшую зелёную горку, откуда всё так же звенели колокольчики. Рядом, возле открытой калитки крайнего двора стоял нахмуренный мужчина с лопатой.
- Вам нужна лопата? – подозрительно спросил он у Рохо.
- Мне лопата не нужна, - ответил Рохо, глядя на него чистосердечным взглядом.
- Все так говорят, - хмуро ответил мужчина, и добавил, - а потом лопаты пропадают.
- Может они от вас улетают? - предположил Рохо, и пошёл дальше, на зов колокольчиков. Хмурый мужчина сердито плюнул и, забрав лопату, ушёл в дом. Рохо поднялся на горку и нажал на сук сухого дерева. Каменная плита отошла в сторону вместе с грунтом и открыла вход в подземелье. Рохо спокойно шёл в темноте, так как свет ему совершенно не нужен. Он зашёл в зал, где на возвышении стояло хрустальное ложе, в изголовье которого находились тринадцать хрустальных колокольчиков.
Один колокольчик позванивал и светился, в то время как остальные висели неподвижно. Рохо снял светящийся колокольчик и посмотрел на хрустальный круг со стрелками, висящий на стене. Стрелки чуть не сошлись вместе.
Рохо покинул пещеру и поднялся выше, на вершину горы. Внизу спокойно несла свои воды небольшая река, которая перед горой разливалась большой и глубокой заводью с крутыми, обрывистыми берегами. "Здесь всё произошло", - подумал Рохо и, отчего-то, вздохнул. Расправив крылья лебедя, Рохо взвился в воздух и полетел, позванивая хрустальным колокольчиком на шее.