"Что-то со мной не так", - самокритично подумала Маргина, пытаясь расставить акценты на душе и логикой мысли навести в ней порядок. Но неуловимое исчезало, едва она его касалась, и не давалось заглянуть ему в лицо.
"Что за ерунду я выдумываю?" - подумала она и отмахнулась от тени упорного наваждения, преследовавшего её.
- А почему вы оказались здесь? – спросила она у хабиба Бата, чтобы подальше убежать от своей души, с её неясными намёками.
- То же я хотел спросить у вас, милая Маргина, - ответил с улыбкой хабиба Бата. Маргина улыбнулась – хабиба Бата так явно ухаживал за ней, что это становилось неинтересным.
- И, всё же? - настояла Маргина. Тень мелькнула на лице хабиба Бата, но он ответил:
- Дело касается моей дочери …
- Ну и…? - понукала его Маргина, явно зная ответ.
- …её похитил один проходимец, - продолжил хабиба Бата, - который забрал её на летающую землю…
- …остров, - поправила Маргина.
- Что? – не понял хабиба Бата.
- Летающий остров, - повторила она.
- Да, летающий остров, - повторил хабиба Бата, - и я его преследую.
- А может он её не похитил? – предположила Маргина. - Может она его любит, и сама с ним ушла?
- Без согласия родителей? – вспыхнул хабиба Бата. - …да я их…
- И что вы с ними сделаете, когда догоните? - холодно спросила Маргина, и хабиба Бата, на которого она этим холодом дохнула, тут же замер, поняв, что одним своим словом может навсегда её лишиться.
Маргина глянула на него и безразлично сказала:
- Я устала, пойду, - и, не дожидаясь хабиба Бата, пошла в каюту и легла на койку.
Хабиба Бата так и остался стоять на палубе, побелевший и растерянный.
- С вами всё в порядке? - спросил вездесущий Анапис и получил от хабиба Бата такой взгляд, что лучше бы он посмотрел в глаза самой ядовитой змее. Он сник, спрятал глаза и тут же ушёл с палубы, унося в сердце отравленное жало, которое он, однажды, вонзит в тело Маргины.
***
Когда летающий остров взлетел вверх, освобождённый Маргиной, для всех данное событие оказалось неожиданным.
Гешек и Этиора упали на землю, благо, что оказались вдалеке от края острова, а то непременно свалились бы в низ. Балумут, мчавшийся к дому Лотта на всех четырёх, только присел. Жужу и Вава, так неожиданно для себя спикировавшие в траву, только немного поспорили между собой, но, увидев падающее на них небо, тут же помчались к дому Лотта.
Что же касается самого Лотта, Веты и Русика то они находились на ферме. Лотт как раз косил сено, Вета доила пасшихся неподалёку коров, по очереди заводя их в сарай, а Русик кружил в небе над Лоттом, под его присмотром. Когда остров вздрогнул и полетел вверх, Вета опрокинула деревянное ведро с молоком, но так и не поняла, что случилось, а посчитала себя неловкой.
Лотт сразу понял, что остров взлетел и интуитивно бросился к колодцу. Когда он к нему подбежал, летающий остров вознёсся высоко в поднебесье.
Все деревья, дом, стадо коров вдали, вмиг побелели, и даже на Лотте образовалась холодная белая пушистая шуба, которая парила от его разогретого тела. Все видимое пространство вокруг покрывал тонкий слой инея, и это белое безмолвие тревожило Лотта. Стало холодно и, отчего-то, трудно дышалось.
Лотт, задыхаясь, подошёл к колодцу и дёрнул верёвку. Она легко поддалась, но силы оставили Лотта, и вытянуть её он не смог. Хватаясь за горло и задыхаясь, он упал возле колодца и потерял сознание. Балумут находясь в пределах видимости от дома Лотта, сделал несколько последних шагов, и впал в глубокую спячку, чего не делал никогда в жизни.
Гешек и Этиора лихорадочно обняли друг друга и поцеловались, поделив последний глоток воздуха. Да так и застыли. Русик удивлённо повернулся к Лотту, и то, что он увидел, его встревожило. Понимая, что Лотт хотел вытащить верёвку, он схватил её руками и потащил, слегка взмахивая крыльями, пока не зацепился, вместе с верёвкой, за ягодные кусты и упал.
Он вернулся к Лотту и принялся его теребить. Остров, по случайной воле малыша, опустился вниз, но, благодаря провидению и кустам, не упал в простирающееся под ним море, глубины которого достаточно, чтобы утопить не один такой остров. Лотт с трудом открыл глаза и судорожно вздохнул. Он непонимающе смотрел на малыша, на колодец и вытянутую верёвку, но одна мысль блеснула в его голове, и он слабыми губами вымолвил только одно слово: - Вета.
Малыш понял и бросился в сарай. Он потрепал Вету по щёкам и совсем неожиданно для себя сказал:
- Мама?!
От этого слова материнское сердце вздрогнуло и сильнее погнало кровь. Она открыла глаза, несколько раз вздохнула, и не могла понять, послышалось ей в уме или это слово сказал Русик. Она взглянула на него, и он снова произнёс:
- Мама, - и её глаза тут же стали мокрыми. Русик не понимал, почему от его слов мама плачет, а она прижимала своё сокровище к груди, улыбалась и плакала. Лотт приковылял к сараю и, увидев Вету здоровой, обнял их обоих.
Вава и Жужу, мчавшие к дому Лотта, увидев по дороге спящего медведя, опустились на него, и принялись его будить.
- Медведь, вставай, - кричал ему на ухо Жужу, - медве-е-е-дь!!!
Но Балумут лежал и не двигался. Вава, покружив над ним, опустился возле Жужу и спросил:
- Может его шпинануть, - и он показал на своё острое оружие, - в медицинских целях?
Жужу не возражал. Вава разогнался и шпинанул медведя в самое больное место – нос. Тот вскочил и заорал во всё горло, чуть не убив лапой Вава.
- Видишь, - констатировал Вава, - медицина – великая вещь. Я, наверное, пойду в доктора.
Балумут ревел со слезами на глазах и чесал свой нос:
- Уроды! Я скажу Маргине, и она заберёт ваши иголки.
Эти слова несколько озадачили медицинское светило, и он объяснил Балумуту:
- Мы тебя спасали. А этот укол сделан в медицинских целях, - светило помолчало, а потом спросило: - Ты ведь живой?
- Живой, - ошарашено сказал медведь.
- Что и требовалось доказать - подвёл итог Вава и добавил, - благодарности от тебя мы не ждём.
- Но, я… - не мог понять Балумут, должен ли он благодарить или наказать пчелят.
- Ах, оставьте, - великодушно сказал Вава, - помогать ближним и дальним – наша обязанность.
И он, вместе с Жужу, взлетел в воздух:
- Полетели к Лотту.
В душе Балумут чувствовал что-то неправильное в рассуждениях Вава, и понимал, что его, Балумута, обвели вокруг пальца, но доказательств у него не имелось. Он вздохнул, поднялся и поплёлся к дому Лотта.
Гешек очнулся первым и принялся теребить Этиору, целуя её и тряся. После очередного поцелуя он почувствовал ответный и понял – Этиора жива.
- Что произошло? - спросила она, глядя на Гешека затуманенными глазами.
- Я не знаю, - ответил Гешек, - пойдём к Лотту.
Они поднялись и как пьяные поплелись к дому Лотта.